|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Добрая фантастика Йен Золотов © 2010 Волшебное озеро Желтый автобус, всю дорогу дребезжа и чихая клубами сизого дыма, всего за полтора часа довез Виктора Викторовича Крюшевица до села Ровного. Сойдя на остановке, он сразу же отметил, что село не отвечает своему оптимистичному названию. Несколько деревянных и пара кирпичных хат были будто бы специально расположены наперекор друг другу, развернувшись в разные стороны фасадами. Дорога, с ноября не чищенная от снега, виляла от двора к двору зигзагами. Вдобавок в радиусе видимости не было ни одного прямого забора и ровно врытого столба. Перекошенная физиономия, явно начавшего принимать уже с утра, встречающего превосходно дополняла картину. В руках местный держал картонку с криво выведенной надписью: «Метиаролох».
Встречающим оказался, сообщивший об аномалии, Альберт Эдгарович Байрон, потомок аристократического рода, вынужденный, по его словам «в свете чудовищных обстоятельств влачить жалкое сусест... су-ще-ствование среди тех, хто ниже по сословной лестнице». Это и еще множество фактов из своей нелегкой жизни он, голосом жующего кашу пропитого алкоголика, поведал Виктору по пути к аномальному озеру, расположенному в трех километрах от Ровного.
— Во! — сказал Альберт, разведя руки в стороны. — Уди-удивительное явление этой... природы!
И Виктор не смог с ним не согласиться. В пятнадцатиградусный мороз среди девственно-чистых снегов чернела не тронутая льдом поверхность озера, а над ним густой белой шапкой поднимался пар.
Виктор снял перчатку и осторожно опустил палец в воду.
— Теплая, — удивился он. Толстые стекла его очков быстро покрылись испариной.
— Ну, а я шо говорил?
Получив обещанное вознаграждение, представитель аристократов села Ровного, долго и старательно тряс руку метеоролога и, едва не прыгая от радости, удалился восвояси. А Виктор Крюшевиц, сотрудник центра наблюдения за погодными аномалиями при росгидрометцентре, остался один на один с очередной загадкой природы.
За полчаса Виктор Викторович поставил все эксперименты, которые мог поставить без специального оборудования и лаборатории. Он узнал, что температура воды в озере составляла около шестнадцати градусов тепла. По словам того же Альберта, бывала и теплее. Метеоролог обошел озеро вокруг, оно было небольшим. Раскопав снег и, содрав слой гниющего дерна, взял образцы грунта и воды в трех местах. Аккуратно подписал пластиковые пробирки и сунул их в ящичек для образцов. Затем слепил снежок и погрузил наполовину в воду, больше для забавы, нежели для дела, наблюдая, как он тает. Сел на снег, достал диктофон и начал записывать свои первые впечатления.
«В радиусе двух километров видел еще три озера разного размера. Форма их и частота расположения говорят об искусственном происхождении. Возможно, песчаные или глиняные карьеры. Впрочем, все остальные озера покрыты толстым слоем льда».
Увлекшись заметками, Виктор не обратил внимания, как к озеру, хрупая не тронутым снегом, подошла женщина. И потому вздрогнул, чуть не выронив диктофон из рук, когда она обратилась к нему пронзительно высоким голосом:
— Вот и правильно, молодой человек, искупайтесь.
Он испугано взглянул на женщину снизу вверх. Было ей лет пятьдесят. На бледном с отвисшей кожей лице особо чудовищно смотрелась улыбка раскрашенных ярко-красным губ. Тело ее было не одето, а скорее завернуто в нелепое бордовое пальто. Отороченные пухом рукава были пусты и свисали по бокам пухлой фигуры.
— Я говорю, купайтесь смелее. Водичка отличная, — сказала она уже не так громко в ответ на его вопросительный взгляд.
— Я, вообще-то, не хочу, — затряс головой Виктор.
— Вот и зря.
Женщина подошла к берегу озера, скинула пальто, как оказалось, одетое поверх купальника, стянула валенки и нырнула в воду. Ее голова появилась над черной водной гладью спустя минуту.
— Сегодня прохладная, — крикнула она издалека. — Вот на прошлой неделе — вообще красота. Вокруг тридцать морозу, а озеро как парное молоко. Аж вылезать не охота.
— И часто купаетесь? — полюбопытствовал Виктор.
— Да уж почитай всю зиму организм укрепляю. Вода-то, ух! Одно здоровье, а не вода.
«Ну, это еще анализы покажут, что там, а не вода», — подумал Виктор про себя.
— А в прошлую зиму что?
— В прошлую? — задумалась женщина. — В прошлую такого не было. — Она нырнула и появилась только через минуту. — А может и было, просто мы не знали.
— Спасибо, — сказал Виктор, поднимаясь с корточек.
— За что? — не поняла купальщица.
— За информацию, — ответил Виктор и, собрав приборы и повесив на плечо ящичек с образцами, направился от озера прочь.
— Заходите, заходите! Очень рад. Присаживайтесь. Может чаю?
Глава областной администрации Николай Васильевич Николов встретил метеоролога с радушием, граничащим с навязчивостью. Виктор сначала как-то растерялся, затем насторожился, ведь обычно такая встреча означала только одно — встречающему от тебя что-то нужно.
— Вы по поводу озера? Да, я уже в курсе.
Действительно, молодой для своей должности глава в своем шитом золотыми нитками костюме производил впечатление человека, который всегда в курсе. Улыбка во все тридцать два, полностью лишенная волос голова и худые узловатые руки придавали ему сходство со скелетом. А маленькие черные глазки блестели холодом и расчетливостью.
— Так чаю, кофе? Может, коньячку?
— Спасибо, конечно, — ответил Виктор, — но мне бы карты.
— Что ж, можно и сыграть, — колода моментально появилась в руках Николова, как будто он только и ждал такого предложения.
— Нет, — Виктор затряс головой так, что его очки сползли на нос. — Мне бы карты подземных коммуникаций в районе села Ровного.
— Ах, это! — хлопнул себя по лбу Николов. — Вот, пожалуйста. — Стопка бумаг легла на стол. — Я уже лично все проверил. Никаких теплотрасс под озером нет. Убедитесь сами.
Виктор развернул чертежи и стал внимательно их просматривать.
— А пока вы убеждаетесь, может... — он красноречиво позвякал под столом стеклянной тарой.
— Нет, — ответил Виктор жестко и поправил очки, — на работе не пью.
— Понимаю, — осклабился Николов. — А долго вы у нас проработаете?
— Пока не выявлю природу аномалии, — задумчиво протянул Виктор, водя пальцем по схемам.
— Так вы считаете, что это аномалия? — в голосе главы послышалась надежда.
— Центр наблюдения за погодными аномалиями, который я представляю, как раз и занимается тем, что изучает аномалию и определяет, аномалия это или нет.
— А кто-нибудь еще у нас представляет этот ваш аномальный центр? Я имею ввиду, может кто-то стоит на морозе и дожидается?
— Нет, я один, — буркнул Виктор.
— А если обнаружится, что феномену озера нет объяснения, тогда приедут ваши коллеги?
Виктор поднял печальные, увеличенные толстыми линзами очков глаза на администратора.
— Не приедут. Я в этом центре всего один. Хотя наверняка подтянутся несколько ученых, кропать свои диссертации. А если окажется, что аномалия представляет угрозу — приедут военные.
— И что, были прецеденты? — заинтересовался Николай Васильевич.
Виктор произнес со всей серьезностью, чтобы Николов не усомнился:
— Были. Но это государственная тайна.
На самом деле прецедентов не было. Центр наблюдения за погодными аномалиями при росгидрометцентре уже два года как лишили финансирования за ненадобностью. Сотрудники разбежались по отдаленным метеостанциям и региональным новостям. И центр держался исключительно на энтузиазме и связях единственного оставшегося сотрудника. И самым для Виктора обидным было то, что работа центра бесполезной не была. За годы его существования были обнаружены и исчезающие вихри в средней полосе, и «гремучие дожди» на Чукотке, и дрейфующий ледяной остров в Азовском море. Но правительство упорно не желало замечать того, из чего нельзя извлечь материальной или политической выгоды для страны.
— Вы знаете, бытует мнение, что вода в озере целебная, — сказал Николов с нескрываемой гордостью в голосе.
— Это покажет исследование, — сухо ответил Виктор.
Раздражение на миг отразилось на лице Николова. Едва заметно приопустились уголки губ и тут же взметнулись вверх, возвращая акулью улыбку.
— Я надеюсь, вы поделитесь со мной результатами исследования. Ведь если все подтвердится... — он обернулся и стянул покрывало со стоящего у стены столика, на который Виктор до сих пор не обратил внимания.
Под ним оказался накрытый стеклянным кубом макет. Виктор узнал озеро и село Ровное. На берегу озера стояли два больших белых здания, еще одна выбивающаяся из общего сельского антуража стеклянная махина возвышалась посреди села.
— В район хлынут туристы. Целые озера туристов. — Николов было рассмеялся над собственной шуткой, но осекся, встретившись с серьезным взглядом метеоролога. — Село преобразится на глазах. Для начала построим эту гостиницу, а так же крытый бассейн, вода в который будет поступать непосредственно из озера и подогреваться при необходимости. А после купания можно будет посидеть в уютном ресторанчике. Что скажете?
Виктор задумчиво покачал головой.
— Конечно, нужна будет агрессивная рекламная компания. «Озеро имаджин. Такое трудно даже вообразить». Наш слоган услышат все. Хотя возможно он будет звучать иначе. Название озера тоже сменим. — Николов задумчиво потер лысину. — Например: «Озеро Лета. Забудьте о проблемах».
— Может, «Озеро волшебное», — предложил Виктор.
— Не плохой вариант. Простенько и привлекательно. И вы, Виктор Викторович, непременно получите свою долю с названия, — он понизил голос. — Если мы это название примем, — и еще тише. — И если вода действительно окажется лечебной.
Кабинет местного главы Виктор покинул с чувством странной раздвоенности. С одной стороны реклама — благо для села, с другой Николов явно думал не об общей выгоде. И еще ему не давало покоя странное чувство, возникшее уже на улице. Как после глотка вина появляется послевкусие, так же после повторного обдумывания произошедшего разговора, Виктору показалось, что Николов предложил за положительный результат исследования взятку.
На почте Виктор отправил посылку другу в Харьков и долго уговаривал женщину со скучающе-пустым взглядом как можно бережнее с посылкой обращаться. И не добился ничего, кроме «мы обращаемся со всеми посылками одинаково... бережно». Затем, выйдя на улицу, он позвонил своему другу, а по совместительству — геофизику.
— Привет, Леша.
— А, это ты, Крюшевиц, — отозвался как всегда веселый голос геофизика, — а я-то думал, что ты погиб в Якутии.
— Лашманов, ну это ты заврался, я же тебе первому позвонил после того оползня.
— Что не помешало мне тебя помянуть, — наступила пауза, во время которой в трубке звякнуло стекло, и послышался звук льющейся жидкости.
— На работе пьешь? И как тебя до сих пор держат?
— Какое пью? Это реактивы. Ну, рад, что ты в порядке. Твое здоровье! — пауза и смачный выдох. — А держат меня потому, что я лучший, и все это знают. И ты знаешь.
— Да, я поэтому и звоню. Послал тебе пробы. Ты знаешь, что с ними делать.
— Э, нет, приятель, хватит. Больше я сверхурочную неоплачиваемую работу не беру.
— Так ведь тут незамерзающее озеро! Неужели тебе не интересно?!
— Мне интересно. Я геофизик. А вот почему это интересно тебе? Я тебе без всяких проб скажу, что там на дне горячий гейзер. И что тут необъяснимого?
— Я никогда не тороплюсь с выводами. Леха, просто дай мне результаты, потом делай со своим гейзером что хочешь.
— Договорились, — в трубке снова звякнуло стекло.
Бесцельно побродив по Калининграду, Виктор зашел в магазин радиотоваров «Сделай робота» и купил там несколько необходимых ему приборов. С ними, поймав попутку, Виктор и вернулся к озеру. А у озера, несмотря на крепнущий мороз, царило оживление. Там стояли человек десять завернутых в тулупы журналистов, снимали озеро, друг друга, друг друга на фоне озера и беспрерывно что-то говорили в микрофоны, стараясь улыбаться, а у самих не попадал зуб на зуб. Виктор присел на берегу, потрогал воду и решил, что искупаться было не такой плохой идеей.
— И давно вы здесь купаетесь? — сзади к Виктору незаметно подкралась журналистка, на микрофоне — знак одного из центральных каналов. Ее оператор стоял поодаль, нацелив на Виктора всезамечающий глаз камеры.
— Что, простите, — переспросил метеоролог, поправляя очки и поднимая глаза на прехорошенькую журналистку.
— Вы давно купаетесь в озере? Это уже стало традицией среди местных жителей? Вы стали себя чувствовать лучше после водных процедур?
Виктор ошарашено покачал головой.
— Вообще-то, я не местный и вообще здесь впервые.
— Отлично, — обрадовалась репортерша. — Еще дубль, Михаил, камеру на меня, захвати в кадр озеро и приезжего.
Высокий детина-оператор послушно поменял позицию и присогнул колени. Журналистка дала отсчет и затараторила в микрофон:
— Таинственное озеро в окрестностях села Ровного уже стало местом паломничества людей со всей России. Рядом со мной типичный представитель нового движения. Скажите, вы откуда?
— Из Саратова, — растеряно пробурчал Виктор.
— Зачем же вы приехали в такую даль? Просто посмотреть на это чудо природы или найти исцеление от неизлечимой болезни?
— Ни за тем, ни за другим. А ну вас, — махнул рукой метеоролог и побрел дальше по берегу.
Назойливая, болтливая журналистка уже вывела его из себя, к тому же он не собирался раскрывать истинную цель своего визита, а врать не любил с детства.
— Меня зовут Мария, — донеслось вслед. — Фургончик номер четыре, если захотите рассказать свою историю.
Но и пройдя дальше по берегу, Виктор не нашел покоя. Группа журналистов брала интервью у маленькой сморщенной бабушки, ведром черпающей воду из озера. Та с удовольствием объясняла, что вода сия — Божье благословение, ниспосланное жителям многострадального села за терпение их. А натерпелись они такого с памятного землетрясения, случившегося лет шесть назад. Ну, такого натерпелись, что дома по сю пору без газу стоять. А он, ирод проклятый, областной глава Николов, и ухом не ведет, дабы услышать чаянья народные. На вопрос, зачем ей теплая вода, бабка ответила, что пьет ее «для сугреву организму, а то на подогрев дров не напасесси и в лечебных целях». А на предупреждение доброжелательных журналюг о том, что так можно и дизентерией заболеть, ответила, что Он не позволит, к тому же она пропускает воду через марлю. Далее шло во всех красочных подробностях описание болезней, от которых вылечилась бабушка.
Когда ушла бабка, появился, будто только этого и ждавший, парень. Типичный деревенский мальчишка с рыжими волосами, выбивающимися из-под поеденной молью дедовой шапки-ушанки и лукавыми голубыми глазами. Он заявил, что слушать старую помешенную бабу Марфу не стоит. А стоит слушать его, ведь он точно знает, отчего водоем такой не по погоде теплый. А теплый он оттого, что дед Измаил в нем, не то эксперимента ради, не то со злости, свой обогреватель утопил. А дед Измаил — голова. Инвентер! Иногда такого изобретет, что диву даешься, а иные и крестятся. И баба Марфа — в первую голову.
Наконец репортеры, отсняв свои сенсационные кадры, дружной гурьбой ринулись в город искать деда Измаила или еще каких-нибудь свидетелей какого-нибудь чуда. А Виктор, оставшись на берегу, расчехлил собранный из деталей, купленных в «Сделай робота» не хитрый прибор, состоящий из самого простого шлейфового осциллографа с записью на фотоленту, двух электронных термометров и преобразователя частоты. Завернув прибор в брезент и хорошо прикрыв снегом, Виктор опустил один из термометров в озеро, другой оставил на воздухе. За этим занятием его и застала журналистка Мария.
— Так-так-так, мистер «я не здешний», судя по всему, оказался здесь не случайно.
— Естественно, нет, — ответил Виктор саркастично. — Я же совершил паломничество из самого Саратова, чтобы отпить из сего благословенного водоема и получить Божью благодать. — При этом Виктор так правдоподобно изобразил бабу Марфу, что Марина прыснула в ладошку.
— А мне сдается, что вы ученый и надеетесь написать об озере диссертацию.
— Я уже давно ни на что не надеюсь, — вздохнул Виктор. — Всего лишь хочу доказать, что не зря потратил полжизни. И, быть может, принести какую-то пользу человечеству.
— Это как же? — прищурилась репортерша.
— Элементарно. Вот вы слышали две истории, объясняющие феномен озера — Божье благословление и безумное изобретение.
— Постойте, я их не слышала. Я снимала вступление.
— Тогда вы много пропустили.
— Как всегда, — грустно улыбнулась Мария. — Вот значит, куда все делись.
— Ну, не переживайте, еще не поздно. Бабушка твердит, что это Бог разогрел для нее ванную, парень — что некий дед изобрел обогреватель, способный целый месяц греть миллион кубометров воды без подпитки. Что вы думаете об этих историях?
— Полная чушь! — повеселела Марина. — Но я покажу обе.
— Тогда в путь, — Виктор указал пальцем в слепящее заснеженное поле. — Мне тоже интересно потолковать с этим дедом.
Крюшевиц сделал несколько шагов по скрипучему снегу в указанном собой же направлении, когда Мария окликнула его:
— Сусанин, ты куда? Село в другую сторону!
Мальчишку нашли быстро. Прямо посреди Ровного он играл в снежки с такими же долговязыми, курносыми, растрепанными. Парнишка оказался не промах и согласился показать нужный дом лишь за определенную плату. Остальные смотрели с улыбками, явно говорящими, что к ним обращаться бесполезно, они в доле.
— Мы ведь можем и у взрослого спросить, — сказал Виктор, но все-таки протянул хрустящую бумажку.
Парень, которого, как оказалось, звали Паша, повел их на самый край села. Прочие репортеры, вероятно, деда уже допросили и теперь расползлись по дворам в поисках может респондентов с интересными историями, а может, кто продаст доброго деревенского самогона.
Дед Измаил жил и работал в покосившейся сараеподобной конструкции без окон. Над дощатой крышей поднималась внушительная кирпичная труба круглого сечения, закопченная до полной черноты. Калитка была не заперта, а вход в «дом» и вовсе распахнут настежь. Хозяин — старичок Виктору по грудь с гладко выбритыми щеками и проплешиной на макушке, стоял за наковальней и, тихо напевая себе под нос, постукивал легким молотком по какой-то железке.
— Дед, тут это... — тихо позвал Паша, — снова к тебе.
Сказав это, парень исчез, как и не было. А дед, отвлекшись от своей работы, поднял на посетителей сердитые, увенчанные серыми бровями и обрамленные круглыми очками, глаза.
— Ну, и чего вы ходите кругами друг за другом? Сказал же: никакой я не инвентер и не изобретал никакой калорифир. Ясно? И дружкам своим, репортеришкам, так и передайте.
По мнению деда, разговор был окончен. Он взял с наковальни детальку, присмотрелся, положил, ударил молотком еще два раза и спрятал ее в карман нагрудного фартука.
Мария так просто сдаваться не собиралась, она открыла было рот, но Виктор ее опередил, выступив вперед.
— Дорогой Измаил, вы нас неправильно поняли. Мы не репортеры, а ученые из росгидрометцентра. Исследуем аномалию озера.
— Ученые? — Вскинул брови дед. — Так чего же сразу не сказали? Заходите внутрь, чаю попьем.
Сделав приглашающий жест, дед исчез во мраке своего дома. Виктор, довольный собой, обернулся и встретился с сияющим лицом репортерши. Одними губами она проговорила: «Спасибо», и «ученые» вошли внутрь.
Внутри «дома» было не теплее, чем снаружи. Электрическое освещение заменял костер, разведенный прямо на земле. Над костром висел чайник, а все вокруг освещалось гнетущим и подвижным оранжевым светом, отбрасывающим резкие тени. Пола в «доме» не было. Виктор сразу предположил, что это и не дом вовсе, но сомнения развеяла старая сетчатая кровать, пристроенная в углу. Кроме нее и чудовищного размера печи, на полу валялись металлоконструкции — от велосипедных колес и до фантастического вида приборов, словно взятых из советских фантастических фильмов, в которых все кнопки на пультах космических кораблей были разноцветными и хаотично мигали, а роботы были как люди, только двигались прерывисто и говорили без выражения.
Дед сел прямо на пол рядом с костром, вытащил из кучи один из приборов, похожий на конскую сбрую, только с кнопками и проводами и стал прилаживать к ней только что выкованную детальку.
— Садитесь, не стесняйтесь, гости дорогие. Значит это, я — инвентер, изобретатель, то есть. Вот недавно, года три тому, изобрел калорифир. Обогреватель, то есть, ясно? Чудесная вещь, только вот не работала. Повозился я с ней, повозился, ну и утопил в озере, со злости, то есть. Ясно?
— Не совсем, — сказала Мария. — Если обогреватель не работал, как же озеро...
— Так все же просто оказалось, — неожиданно весело воскликнул Измаил. — Я никак не мог рассчитать скорость прохождения мысленного потока от командоаппарата к исполнительному устройству. А оказалось, нужно было заменить среду, воздух на воду, то есть. И заработало. Ясно?
— Значит, заработало в озере? — спросил Виктор.
— Как видите.
— А где же этот нагреватель берет топливо?
— Топливо? — недобрые огни вспыхнули в глазах инвентера. — Голубчики, я уже устал доказывать этому неповоротливому и костному научному сообществу, что топливо — это прошлый век. Здесь, — он приставил палец к голове, — мощнейший источник энергии. Нужно только научиться его использовать. Ясно? Я вот научился.
Из носика чайника повалил густой пар, изобретатель достал три кружки и налил всем чаю. Мария и Виктор приняли горячий напиток с благодарностью. Сидя на одном месте в неотапливаемом сарае, они успели продрогнуть.
Старик опустился на прежнее место и гордо выставил перед собой увитую проводами сбрую.
— Вот.
— Что это? — спросила Мария.
— Это будущее. Ясно? Калорифир — это так, проба сил. В нем нет большой пользы. А вот это — телепортер.
— Что?
— Телепортер! Устройство для перемещения человека на астрономические расстояния. Инстенд. Мгновенно, то есть. Ясно? — Старик положил сбрую на колени и глубоко вздохнул. — Вот доделаю и отправлюсь туда. — Он мечтательно посмотрел на потолок, как будто видел сквозь него. — Потом вернусь и заберу с собой все человечество.
И старик превратился в источник. Величественный, спокойный и отчего-то грустный, он застыл в позе античного фонтана, а изо рта его хлынул поток информации.
Виктор с Марией пили чай и слушали про то, как шесть лет назад во время землетрясения развалился, подмяв под себя своего хозяина, дом Измаила. Как достали его на восемнадцатый день, когда и не чаяли отыскать живых. И как ему, лежащему под завалами без еды и воды, открылась простая истина «майнд-кинетизма», благодаря чему он выжил и прокладывает теперь путь человечеству в светлое будущее. Дальше Измаил пустился в описание невероятной жизни на звездах, где не будет ни голода, ни войн. Причем выяснилось, что инвентер не знает ни расстояний до ночных светил, ни их названий, ни даже того, что люди не могут жить на звездах непосредственно. Все его знания ограничивались тем, что они очень далеко и туда и нужно стремиться человечеству.
Когда Виктор, обещав обо всем проинформировать научное общество, покинул обитель изобретателя, был уже вечер. Над Ровным постепенно зажигались по-сельски жирные светила.
— Туда, — дед показал на одинокую звездочку, пригнувшуюся к горизонту. — Туда я отправлюсь первым делом. Ясно?
Виктору действительно уже все было ясно. Не ясно было только где он будет ночевать. Прикинув, сколько у него осталось кровных денег, он уже собрался ходить по дворам, напрашиваясь на ночлег, когда Мария сказала ласково: «Витя, пойдемте к нам в журналистский городок». И улыбнулась так, что метеоролог не смог отказаться.
В трейлере было тесно, но тепло и уютно. Хотя Виктор предпочел бы, чтобы оператор Михаил пошел бы в гости к соседям и оставил их с Марией наедине. Исполнять этот мысленный посул Михаил, конечно, не собирался. Втроем обсуждали истории. Оказалось, оператор уже успел побывать у бабушки Марфы, и теперь они с Марией спорили, кто из них более сумасшедший. Конца спора Виктор так и не дождался и лег спать на складном столике.
А рано утром ученый был безжалостно разбужен репортершей. Покинув свое жесткое ложе, Виктор ощупал образовавшиеся за ночь синяки. Насчитал пять. Тут же оказалось, что утро не такое уж и раннее и праздник в разгаре. Михаил уже побежал снимать. Одеваясь, Виктор пытался вспомнить, что за праздник был намечен на сегодня, но в голову ничего не пришло кроме дня инженерных войск и странного новомодного «дня объятий». Пришлось поступиться гордостью и спросить. Праздник, как выяснилось, закатил областной администратор, Николай Васильевич Николов. За утро на берегу озера был воздвигнут шатер, выставлены столы с закусками, приглашены журналисты и согнаны для массы жители села. Сам Николов, в теплой соболиной шубе, вспорхнув на трибуну, толкал зажигательную речь в духе Остапа Бендера о перспективах села Ровного, как мировой здравницы со всеми вытекающими последствиями, как то финансовые влияния, занятость населения и полное преображение. Так же Николов горячо благодарил за возможность открытия комплекса «Волшебное озеро» своего спонсора, Кирилла Абрамовича Петькова. Сам Кирил Абрамович стоял рядом и умильно улыбался, демонстрируя два ряда зубов из чистого золота. Репортеры снимали на камеры, народ топтался в нетерпении. Наконец Николов представил народу большую вывеску с названием будущего комплекса и, еще раз выразив благодарность спонсору, объявил, что можно подходить к столам. Откуда ни возьмись, появились гармонисты в картузах и дородные «барышни» в сарафанах поверх телогреек. Праздник заиграл, заголосил, закрутился хороводом, потек из пластиковых стаканчиков в пересохшие рты.
Потом несколько человек сняли шубы, как оказалось, одетые на спортивные тела поверх купальных костюмов и «рыбками» бросились в воду. Следом, видимо, поддавшись заразительному примеру, в озеро нырнули разгоряченные мужики.
Виктор, скромно державшийся в стороне, разглядел пробирающуюся по краю вытоптанной поляны низенькую фигуру великого инвентера. Дед Измаил явно кого-то высматривал, и у Виктора возникла странная уверенность, что именно его. Как бы то ни было, изобретатель был перехвачен областным главой и вежливо, но настойчиво, направлен к столу.
«Уважает, значит, Николов стариков», — подумал Виктор и решил подойти сам. Но тут окреп, не стихающий все утро, ветерок. Погнал колючую поземку. Подморозило, и Николов, вооружившись для доходчивости мегафоном, пригласил продолжить праздник в шатре. Столы были перенесены, но внутрь все не поместились. Скоморохи и наемные пловцы исчезли так же неожиданно и бесследно, как и появились.
Внутри добротного шатра было тепло — работали автономные нагреватели. Дед Измаил, успев уже принять, посмотрел на Виктора довольными ленивыми глазами.
— Сайнтист, вот тебя-то мне и надо. Слушай сюда. Мой телепортер почти готов, ясно? Нужно только никеля чуть-чуть. У тебя есть?
— С собой не ношу, — развел руками метеоролог.
— Не носишь, значит. Жалко. Ничего, отыщем, — похоже, Измаил не слишком расстроился. — А подружка твоя того... С каким-то журналистом путается. Он ее на пленку снимает. Ясно?
— Она не моя подружка, — сконфуженно произнес Виктор.
— И что? Все одно с репортерами возиться не след. Не серьезные они люди.
Виктор поблагодарил инвентера за информацию, обещал поговорить с коллегой о несерьезности журналистов и покинул шумное мероприятие.
Через три дня пришло заключение Алексея Леонидовича Лашманова. В нем сухо и безапелляционно излагались факты, а именно то, что в воде озера содержатся примеси хлоридов, сульфатов и натрия, что характерно для щелочных терм, то есть обычных гейзеровых вод. Также упоминался тот факт, что шесть лет назад в селе уже было зафиксировано неслабое землетрясение. И, судя по последним данным, а также самому факту открытия гейзера, землетрясение повториться в ближайшие полгода, максимум — год.
Ниже шла совсем не официальная приписка: «Я же говорил, Крюшевиц, что не твое это дело. Бросай ты свою погоню за химерами и к нам давай».
Поразмыслив над заключением друга, Виктор Крюшевиц поехал из Калининграда, где располагалось ближайшее почтовое отделение в новую резиденцию Николова в селе Ровном. Село встретило его переполохом, окрашенным в синий цвет сирены скорой помощи. В «скорую» кого-то грузили, вокруг причитали местные бабки. Не трудно было расслышать отдельные обрывки их разговоров:
— Вот тебе и Божье благословение.
— Сама отравилась, а может, помог кто?
— Всегда у Марфы были проблемы с печенью, вот и...
— Да все потому, что воду эту теплую пила. Говорит, что через марлю пропускает, а кто ее знает, пропускала или нет?
— А я, было, примеру поддалась. Все, бросаю эту гадость пить.
Николов сидел за своим новым столом, перебирая груды чертежей и смет. Увидев метеоролога, он вскочил и радостно бросился пожимать ему руку. Но его радость померкла, когда он увидел выражение лица Виктора, а был он мрачен, ведь ему предстояло разрушить мечты этого человека. А больше всего на свете Виктор ненавидел разрушенные мечты.
— Так значит, обычный гейзер?
— Так утверждает профессор Лашманов, а я в нем не сомневаюсь. Более того, будет землетрясение. Так что, я бы на вашем месте отложил строительство.
— Надолго? — Николов окончательно сник и сразу постарел лицом.
— Навсегда. А деньги лучше потратить на укрепление домов и оборудование их тепловыми генераторами. У некоторых жителей очень холодно.
Николов оправился от шока через две минуты, сел в кресло и даже усмехнулся.
— Выходит, утренняя неприятность уже не неприятность, а так, пустячок.
— А что случилось?
— Да, — небрежно махнул рукой администратор, — «В» украли.
— Какое «В»? — не понял Виктор.
— Из слова «Волшебное» на табличке. Здоровая хромоникелевая буква — килограммов пять. Лично все пункты приема цветнины обойду. У кого найду... — он потряс кулаком и засмеялся. — Хотя, какая теперь разница?
«Необъяснимое, таинственное, загадочное. Как все это близко, — думал Виктор, в последний раз направляясь к озеру. — Так близко, что мы проходим мимо по сто раз в день и ничего не замечаем. И вся сложность в том, что никто еще толком не знает, что именно следует замечать. Никто не ткнет пальцем и не скажет: «Вот это необъяснимо». Таких категорий пока просто не существует. Вот теплое озеро. Да, подводный гейзер. И землетрясение было. Все вроде сходится, можно закрывать дело. Но нет! Есть еще колебание температур. Можно, конечно, списать на активность гейзера, не равномерные выбросы, но... слишком уж жесткая зависимость между температурой воды и воздуха. Если на улице холодно — в озере тепло. И никаким гейзером и тектоническими сдвигами этого не объяснить. А если сказать: «Смотрите. Вот необъяснимое», посмотрят, почешут головы, пожмут плечами и все. Что ж, такова моя профессия — видеть, знать, молчать пока не придет время».
Над поверхностью исходящего паром теплого озера недалеко от берега виднелась голова красноволосой репортерши. Ее вещи были аккуратно сложены на берегу прямо под табличкой «олшебное озеро». А посреди водоема в дрейфе лежал катер. Большой белый катер посреди маленького озера.
«Айсберг, — пришло сравнение в голову Виктора. — Хотя нет, не айсберг. Уж больно маленькое озеро вокруг. На океан не тянет. И этот пар... Скорее кусок мороженного, брошенный в чашку горячего кофе».
На мгновение Виктору даже показалось, что катер тает, его борта оплавляются, но он моргнул и видение прошло.
Отыскав на берегу и отчистив от снега свой прибор, Виктор сменил фотоленту. На ленте были нанесены даты, время и два температурных графика — воды и воздуха. Обе линии то сближались у нулевой отметки, то расходились к крайним значениям. Но эта четкая зависимость пропадала там, где шкала времени показывала наступление ночи, когда озеро начинало остывать и не реагировало на смену погоды. Все это Виктор уже видел и не мог объяснить, но теперь, просматривая запись целиком, он обнаружил еще одну странность. Это было охлаждение озера одновременно с окружающей средой. Три дня назад. Утром.
«Еще одна загадка, — подумал Крюшевиц. — Вот короткая полоска графика длиной в два часа. Если посмотреть на нее глазами любого человека, не знакомого с «Волшебным озером», то это самая обычная вещь. Но я-то с этим озером знаком. Обычного в его поведении до сих пор не наблюдалось. Когда происходят одни чудеса, они превращаются в серость, закономерность и перестаешь обращать на них внимание. В то время как обычное становится чудом».
С катера в воду метнулось несколько фигур, после чего он медленно подошел к берегу. На корме появилась знакомая уголовная физиономия бизнесмена Петькова. Он громко и нарочито вежливо поздоровался с Виктором.
— Эхо-локация — отличная вещь, — заявил Петьков, довольно щурясь. — Но иногда ее не хватает.
Бизнесмен сделал паузу, ожидая, что Виктор переспросит, для чего ее не хватает. Но Виктор не переспросил. Он уже прекрасно понял, что ищет бизнесмен в озере. С тех пор, как вышел репортаж Марии, в селе только и говорили что о загадочном обогревателе.
— А вот вы, метеорологи, можете сделать такой снимок, ну, со спутника, что ли, чтоб на нем было все озеро с температурами там? Ну, там красный — где погорячее, синий — где дубняк. Думаю, такая фотка могла бы строить больших бабок, — Петьков хитро сощурился, глядя на реакцию метеоролога.
Виктор же посмотрел на бизнесмена очень серьезно, почти сердито. Он всегда презирал людей, считающих, что все в мире имеет цену в валюте.
— У меня нет такого оборудования, это во-первых. Во-вторых, нет там никакого обогревателя.
— Зря вы так однозначно. Что-то ведь озеро нагревает. К тому же, я предлагаю реальные деньги.
— Воду нагревает подземный источник, — зло сказал Виктор. — И ваши деньги здесь ничего не изменят.
Петьков метнул на Виктора злой взгляд и махнул рукой рулевому. Белый катер отошел от берега и стал медленно бороздить озеро зигзагами. Репортерша Мария как раз вышла на берег и спешно куталась в пальто. Виктор с наслаждением наблюдал, как она, подпрыгивая на месте, прятала свои стройные ножки в брюки-клеш. Потом не спеша подошел. Она поздоровалась, мило улыбаясь.
— Вот вандалы, — грустно заметила Мария, глядя на разграбленную надпись. — Ничего хорошего сделать нельзя. Если это хорошее из цветмета — стащат тут же. — Она подняла руки и, сложив их «рамкой», посмотрела сквозь них на надпись. — Это непременно нужно снять. Сходим за камерой?
Виктор пожал плечами и двинулся вслед за репортершей.
— Все равно эта надпись уже не понадобится.
— Это почему же? — удивилась Мария.
— На дне гейзер, и скоро будет землетрясение.
— Вот оно что. Конец еще одной красивой сказке?
— Может да, а может и нет, — загадочно улыбнулся метеоролог.
— В смысле?
— Не для интервью. — При этих словах лицо Марии приобрело страдальческое выражение. — Есть странная закономерность в поведении температур. О ней уже давно говорили, но я подтвердил это экспериментально. — Заявил Виктор не без гордости и поправил очки на носу. — Правда, есть одно исключение, которое меня беспокоит.
— Статистическая ошибка, возможно?
— Маловероятно. Слишком четко, слишком длинный период. Три дня назад с одиннадцати до тринадцати. Мы тогда как раз чествовали озеро, а озеро тем временем остывало.
Вдруг Виктор остановился как вкопанный.
— В чем дело? — испугалась Мария.
— Просто еще одно странное совпадение, — проговорил метеоролог медленно. — Помнишь деда Измаила?
— Такого и забыть?
— Он говорил о ментальном управлении своим «калорифиром», преобразовании силы мысли в энергию.
— И еще много бредил. И что?
— В «доме» у него холодно. На улице холодно. Озеро теплое. Так?
— Так.
— А вот в тот день он зашел в обогреваемый шатер и... исключение из закономерности. Ты понимаешь, что это значит?
— Что это поразительное совпадение?
— Быть может. Либо так, либо его обогреватель действительно есть и работает.
Мария скептически хмыкнула. В Викторе произошла перемена: его глаза загорелись живым огнем, он тяжело и возбужденно задышал, выдыхая облачка белого пара, руки запустил под шапку, где они нервно взъерошивали волосы, мысли понеслись вдаль галопом.
— Погоди отрицать. Вероятность любого события отлична от нуля. Он ведь изобретатель. Он и пришел-то тогда только чтобы попросить немного никеля для завершения «телепортира».
— Шел бы в пункт приема металлов, — заметила Мария. — Судя по тому, как здесь быстро разворовывают цветмет... Виктор, что с тобой.
Виктор так и уронил челюсть.
— Буква!
— Что буква?
— Она из никель-хрома.
Взгляд Марии застыл в одной точке. На несколько секунд опустилось молчание. Оба осознавали смысл сказанного.
— Я за камерой, — Мария красной молнией метнулась к трейлерам репортеров.
— Я за дедом, — крикнул Виктор и побежал, не разбирая дороги, в направлении села Ровного.
Вотчина изобретателя встретила Виктора незапертой калиткой, раскрытым настежь сараем, тлеющими углями в домине и счастливым лицом мальчика Паши.
— Где он? — спросил Виктор, ни на секунду не сомневаясь, что Паша поймет, о ком речь.
— Ну и дед! Ну, голова! — восторженно воскликнул парнишка. — Я же говорил, что он голова. Головища!
В сарай влетела Мария, на ходу снимая крышечку с объектива камеры.
— Где он? — повторил вопрос Виктор.
Мария нацелила объектив на мальчика. Оба замерли в ожидании, хотя Виктор уже догадывался, какой будет ответ.
— Там, — Паша показал на крышу сарая. — Надел свой телепортир, попрощался и пщ-щ-щ-щ! Задымился и пропал. Обещал вернуться и забрать всех на звезды.
Виктор с Марией сидели на лавочке возле дома-сарая великого инвентера и смотрели в сумеречное небо, в котором одна за другой проступали бледные далекие звезды.
— О чем думаешь? — спросила Мария.
— Вернется ли дед Измаил. А ты?
— О том, как прекрасны звезды, — она вздохнула. Ее рука плавно скользнула в руку метеоролога. — Ты правда думаешь, что он улетел туда?
— Ну, вернуться он может не только со звезд, но и из соседнего села. — Мария тихо засмеялась в свободную руку. — Но я не исключаю никакой возможности. Быть может там, где бы он сейчас не находился, ему так понравится, что он не захочет возвращаться.
Виктор почувствовал, как голова Марии легла на его плечо. Над горизонтом догорало зарево заката. В домах загорались окна. На село опускался вечер. Такой чудный январский вечер.
Через три дня Марфу Федосеевну Каминскую выписали из больницы. Первоначальный диагноз — цирроз печени не подтвердился. Каминская тут же объявила, что в том заслуга чудодейственной воды и Его благословения. Тем самым, сама того не зная, она стала основательницей «культа воды» села Ровного, впоследствии разросшегося на всю Калининградскую область.
После таинственного исчезновения Измаила Георгиевича Серлинского, так называемое «Волшебное озеро» стало остывать в среднем на три градуса в день и вскоре замерзло.
После визита к психиатру, Павел Истоминов перестал рассказывать о якобы виденном им растворении Измаила Георгиевича в воздухе. Стал замкнут и нелюдим.
Осенью того же года, Виктор Викторович Крюшевиц вернулся в село Ровное с командой водолазов и сам лично нырял в озеро. На экспедицию он потратил все деньги, откладываемые на квартиру. Самой значимой его находкой стал наконечник монгольского копья, безвозмездно сданный Виктором в местный музей. Остальные найденные предметы были ржавым металлоломом, каждый из кусков которого в равной степени мог оказаться обломком обогревателя. Когда Виктор вернулся, он обнаружил записку от своей невесты Марии о том, что она уходит от него к геофизику А. Лашманову, который, по ее словам, «не гоняется за химерами».
Измаил Григорьевич вернулся через тридцать лет. В селе о нем давно забыли и приняли за бродягу, коих много развелось в последнее время. Тем более что выглядел старик лет на пятьдесят и ничего не помнил о своей прошлой жизни. Только вечерами он смотрел на клонящуюся к горизонту звезду и грустил, сам не зная отчего. Йен Золотов © 2010
Обсудить на форуме |
|
