|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
А был ли мальчик? Chess-man . © 2009 Кубок Мне двадцать. Через три дня исполнится двадцать один. Завтра будет финал Кубка Италии.
Что из всего этого наиболее важно, спросите вы? Наверное — третье. Потому что завтра «Спартак» из Капуи порвёт римский «Лацио». И сделает он это благодаря мне.
Надо только пережить сегодняшний день. Пережить заседание суда и аттестационную комиссию.
В наше время для профессионального футболиста оказаться в суде практически невозможно. Вся жизнь проходит в школе и на стадионе. Многочисленные юристы и помощники тренера вьются вокруг, как назойливые пчёлы. Однако я ухитрился это сделать. Впрочем, обстоятельства всем хорошо известны.
Мы умудрились выиграть в полуфинале Кубка у «Наполи». Команда Серии Б вынесла действующего чемпиона Италии! С комфортным счётом 6:3. С подавляющим игровым преимуществом. В одну калитку, в общем.
А после игры это и случилось. Разъярённые тиффози «Наполи» напали на наш автобус. Бело-голубая толпа смела полицейское ограждение на выезде со стадиона — и в окна полетели булыжники и бутылки. Получив первые травмы, ребята стали отвечать. Это как на тренировке — подкидываешь камешек и бьёшь по нему ногой. Вратари, Джузи и Малыш, просто швыряли предметы руками.
За минуту мы наколотили сотню трупов. Я не посрамил свою команду и разбил голов двадцать — не зря всё-таки числюсь первым бомбардиром Серии Б. Джузи убил чуть меньше — человек пятнадцать.
После этого нам удалось оторваться от потерявшей боевой настрой толпы. Обычная самооборона — вам не кажется?
Бруно Ченини, государственному прокурору, так не показалось. Он выдвинул обвинение. Причём, против Папы Донни — нашего тренера. Казалось бы, если кто-то абсолютно невиновен — так это Папа. У него просто нет физических сил, чтобы ударом камня с ноги проломить голову человеку на расстоянии в пять-десять метров.
А я оказался свидетелем.
Нет, всё-таки в словах о бредовости итальянского правосудия есть очень много правды. Мне остаётся только сидеть и ждать своего выхода. И прокручивать в голове пятую схему.
Потому что позавчера в Милане опорнику «Лацио» оторвало левую кисть. А это значит, что играть они будут 4-4-2. И опять будет дыра справа. Вот через эту дырочку и надо будет давить. Главное, чтобы Джузи не расклеился. У «Лацио» сильные стандарты, а ему недавно оторвало три пальца на правой — может испугаться играть ладонью.
— Марко Сквиллаче, пройдите в залу суда.
Пристав открыл передо мною дверь свидетельской комнаты.
В первый момент вспышки папарацци буквально ослепили. С трудом удалось добраться до места дачи показаний. Я попытался представить, что это обычная пресс-конференция, и стало немного легче.
— Вы — Марко Сквиллаче?
— Да. Я.
— Знаете ли вы ещё кого-нибудь по имени Марко Сквиллаче?
Вот этот вопрос меня удивил. Я честно попытался вспомнить.
— Да. В нашем фан-клубе есть один толстячок из Казерты.
В зале раздались смешки. Я непонимающе обернулся.
— Перестаньте паясничать!
Я посмотрел, на кричащего. Похоже, это и есть Ченини. Я не понимал, что заставило его сердиться.
— Я пытаюсь вас идентифицировать, а вы пытаетесь поднять меня на смех! — продолжил кричать прокурор.
Мне осталось только пожать плечами:
— Я действительно не знаю больше никого, кого бы звали Марко Сквиллаче.
— Хорошо. Спасибо.
Прокурор вдруг улыбнулся с видом победителя и обратился к судье:
— А теперь давайте ещё раз посмотрим голо!
И в центре зала суда появилась голозапись момента атаки тиффози «Наполи» на наш автобус. Сначала толпа раскидала заградительный кордон. Несколько полицейских вспыхнули огненными факелами. Нескольких подняли вверх, а потом бросили под ноги. Между тиффози и нашим автобусом оставалось три-четыре метра тротуара. В окна полетели булыжники и бутылки. Мы ответили. Крупным планом демонстрировалось, как ребята ударами через себя отправляют камни и бутылки напавших своим владельцам. Потом как эти запущенные камни попадают в туловища и в головы тиффози. Последствия попаданий — дыры в животах, открытые переломы конечностей, мозговая жидкость, вытекающая из разбитых голов. Буквально за десять секунд между нами и волной тиффози образовался завал тел. Ещё копошащихся и уже не двигавшихся.
Также я обратил внимание на то, что удары Пьяче слабоваты. Это значит, что он не восстановил до конца свою левую ногу. Может быть, стоит выпустить в основном составе вместо него Ёжика?
— Вы не отказываетесь, что были среди тех, кто был в автобусе?
— Ну да. Вон он я. Ближе к водительскому месту.
— Кто отдал приказ на убийство людей? — и Ченини так пристально уставился на меня, что казалось, будто он хочет прожечь дырку взглядом.
— Я и приказал, — пожал я плечами. — А что ещё оставалось делать? Если бы тиффози добрались до автобуса, нам бы вообще всё пооторвали.
— Ну и что? — удивился прокурор.
Я даже онемел от такого поворота.
— Как это что? Я жить хочу!
В зале суда вдруг раздался смех, как будто я сказал что-то весёлое. Судья постучал молотком, призывая всех соблюдать тишину. Слово взял адвокат.
— Марко, с какой целью вы, я имею в виду всех игроков клуба «Спартак», стали бросать предметы в толпу?
— То есть как это: «с какой целью»? Чтобы остановить тиффози.
— А разве в футболе это принято? — удивление адвоката было настолько искренним, что я даже задохнулся. Как можно не знать таких элементарных вещей?
— Ну, правилами это не одобряется. В крайнем случае, могут назначить штрафной. Но если надо «засушить» игру или утихомирить чужого нападающего — то нет проблем. А ещё есть игра на аут — там это вообще в порядке вещей.
— То есть, — перебил меня адвокат. — В футболе остановка противника с помощью удара его предметом (ведь мяч — это предмет круглой формы) является нормой?
— Ну да!
— Возражаю! — вскинулся было прокурор.
— Против чего возражаете? — удивился адвокат. — Давайте посмотрим запись любого матча с участием «Спартака». В каждой игре будет десяток моментов, когда «гладиаторы» останавливают противника. Вы ЭТО собираетесь оспорить?
— Есть разница между мячом и булыжником! — продолжал горячиться прокурор.
— Функционально разницы НИКАКОЙ! И там и там для остановки противника использовался удар ногой по предмету. «Гладиаторы» запрограммированы на подобные действия!
На голо тем временем появились официальные записи наших тренировок. Отработка «ножниц», когда каждый игрок должен был попасть в мишень, находящуюся на расстоянии пятнадцати метров от него. Фиксировалась как точность попадания, так и сила удара. Работали мы специальными утяжелёнными мячами. Мишени, сделанные из кирпича, крошились от попаданий.
У нас так себе показатели — между прочим! У того же «Наполи» народ бьёт сильнее и точнее, чем мы. Если бы не Джузи — не видать бы нам финала!
— Это монтаж! — опять взвился Ченини.
— Это официальная запись Контрольного Комитета Профессионального Футбола, — наш адвокат театрально вздохнул, на этот раз подчёркивая свою усталость доказывать всем очевидные вещи.
Ченини понял, что его опять сделали, как младенца. Я не понимал смысла происходящего, но отчётливо чувствовал эмоции. Прокурор перешёл в атаку.
— Синьор Сквиллаче, посмотрите на голо.
Теперь в центре зала появились изображения мужиков. Как я догадался, это те тиффози, которых я убил.
— Это Мауро Беничи — отец четырёх детей, примерный семьянин. Он уже никогда не сможет обнять их, прижать к своей груди. Что вы чувствуете, глядя сейчас на него?
Я почти прослезился от такой патетики. Но ...
— То есть, он имел полное право убить меня?
И поймать взгляд прокурора? Вот я стою перед тобой. Я, выживший только потому, что убил двадцать человек. Двадцать животных, пытавшихся меня разорвать.
— Да! Потому что ты не человек!
Это как?
Я растерялся. Ченини не шутил. Он говорил правду. Я не человек!
Посмотреть в глаза Папе Донни. Увидеть раскаяние на его лице. Оглядеть зал — толпу папарацци в погоне за сенсацией.
Истеричный вопль адвоката:
— Я требую от прокурора взять свои слова обратно! Это недопустимое нарушение судебной этики! Марко, он всего лишь оскорбил тебя. Он принесёт извинения.
— Я приношу извинения, Марко. Я был не прав ...
Судья прервал заседание на полчаса. Меня вывели в комнату свидетелей.
Нельзя поймать слово, вырвавшееся в порыве эмоционального возмущения. Бруно Ченини прав — я не человек.
В свидетельской комнате я задействовал свой наручный комм. Те ссылки, которые были мне нужны, стояли под запретом.
Я связался с Папой.
— Почему?
Он не смог выдержать моего взгляда. И, тем более, моего вопроса.
— Я открою доступ. Смотри, если хочешь.
И я посмотрел.
Конечно, для вас это не новость. Для меня это стало откровением:
2084. «Ювентус» — «Рома». Игрок «Юви», киборг Готти, ударом мяча в грудь убивает профессионального футболиста Николо Гольцано. ККПФ принимает решение о запрете на участие в играх Серии А людей. Этот запрет переходит на все профессиональные Серии. Теперь в профессиональный футбол могут играть только киборги.
2111. Футбол стал менее зрелищным. Киберфутболисты принесли в игру шаблонность и предсказуемость. Посещаемость матчей резко упала. ККПФ принял волевое решение — все профессиональные игроки стали программироваться на человеческие эмоции и поведенческие рефлексы. Внешнее и психологическое подобие футболистов реальным людям становится обязательным требованием. Любое лицо, сообщившее футболисту о его искусственной природе несёт огромную материальную ответственность.
Разумеется, Комитет накладывает ограничения на силу ударов и скорости движения игроков — но это связано только со способностью людей к оценке игры. Удары по мячу должны видеть вживую, а не на замедленных повторах!
И сегодня, через пятьдесят лет после трагического события с Гольцано, живых людей в профессиональном футболе просто нет! Я — кибернетическая игрушка для развлечения зрителей. Игрушка с придуманным детством, с придуманными воспоминаниями, с придуманными чувствами.
А чтобы чёртова железяка вдруг не рехнулась — надо делать вид, что она настоящая. Интервью с ней проводить, на ток-шоу приглашать, да даже сексом иногда заниматься. В целях сохранения правдоподобия!
Интересно, а проститутки, которых нанимал на всю команду Папа Донни — настоящие? Или тоже, как я — тупое железо?
Надо будет спросить его, когда выйдем отсюда.
Что и требовалось доказать...
Сила и точность наших ударов тиффози известна по определению. Соответствующие записи нашлись в личных блогах и в переписке погибших. Вывод — несчастный случай.
Люди шли в зону действия машин с целью нанесения вреда человеку — Папе Донни. Приказа о нападении на людей он не отдавал. Машины пытались остановить нападавших с помощью рабочих приёмов. Последствий своих действий оценить не могли по определению.
На лицо несчастный случай по вине пострадавших.
ККПФ конечно же поможет семьям пострадавших с похоронами (уже помог) и с лечением. Полиции Неаполя объявлен строгий выговор за инцидент.
Всем спасибо, все довольны!
А я еду на заседание Аттестационной Комиссии в одной машине с Папой Донни.
Наконец меня прорывает:
— Я помню, как ты приехал за мной в задрипанное Ористано. Мне было пять. И ты отвёз меня в Школу. Там были уже Ёжик и Джузи. Я помню грёбанные пятнадцать лет тренировок. Не говори мне, что всё это — ложь!
Он молчал и смотрел в окно машины.
Папа Донни, единственный во всём мире человек, которого мы любили. Или наша любовь — это тоже часть программы?
— Соберись, Марко! Сейчас будет очень жёсткий разговор!
Эти слова пронзили меня электрическим током. Ну да — ещё одна программа, прошитая в киборга.
Нас ждала Аттестационная Комиссия. Пять дедушек, решающих судьбу игроков. Тот, кого они приглашают, как правило покидает Серию — на месяц, сезон или навсегда. Впрочем, после услышанного в зале суда, это сейчас казалось такой мелочью!
— Кто к нам пожаловал! Неужели это таинственный Донни! Маэстро Донни! Его Великолепие Донни!
— Перестань, Франческо. Мы не в цирке!
Разговаривать так с Франческо Висконти мог либо сумасшедший, либо Папа Донни. Всё таки председатель Комитета в футболе стоит наравне с Папой Римским. А перед финальными играми даже выше.
— Ты нарушил правила, Донни! — осклабился Висконти. — И я тебя за это прищучу.
Остальные члены Комиссии спокойно наблюдали за перепалкой.
— Неужели?
— Прошу.
Перед нами возникла голонарезка с моим участием.
Первый момент: Ёжик делает прострел с левого фланга на правый угол на Браччо. Я в этот момент оттягиваю защитников на себя в центре. Но Браччо уже перекрыт, а мяч пролетает у меня за спиной на уровне колен. Переместив корпус вперёд, я успеваю ударить по мячу пяткой(кстати, продолжив движение, эта пятка отбила свою же ягодицу!)
— Франческо, это ж было полтора месяца назад! — возмутился Папа.
Второй момент: вратарь «Мольфетты» выбивает мяч — недалеко — к центральному кругу. И прямо мне под удар...
— А здесь-то чего?
— Скорость мяча — триста десять кэмэ! Нехилый перебор, не находишь!
— Три недели назад ... — Папа уже понимает, что дело приняло серьёзный оборот.
— Ну и нюансики! — судя по тому, каким удовольствием лучится лицо Висконти, сейчас будет последний гвоздь в крышку моего гроба.
На голо прокручивается нарезка моих пасов. Голевых и не очень. Не видя партнёров. На грани фола. Вопреки здравому смыслу...
— Он не мог делать таких передач без помощи запрещённых средств! — это приговор. В лучшем случае на сезон... О худшем лучше не думать.
Папа Донни бледнеет. Я понимаю, что он решил сделать что-то очень важное.
— Я требую, чтобы была проведена экспертиза Ломброзо. Немедленно.
Висконти пожимает плечами, всем своим видом показывая, что утопающий хватается за соломинку.
— Без проблем. Конечно последний раз её проводили пять лет назад. Но, совершенно случайно, у нас завалялась аппаратура.
У меня забирают кровь. Результат появится через пять минут.
— На что ты надеялся, Донни? Очень хочется получить Кубок?
Кажется, что Висконти искренне сочувствует Папе.
— Сколько ты проиграл, Франческо?
Удар Папы достигает цели. Висконти играл против «Спартака» на тотализаторе. Дело, между прочим, противозаконное.
Приносят результаты моей экспертизы.
И вот теперь уже бледнеют все члены Аттестационной Комиссии.
— Как?
Я не понимаю смысла их ужаса. Папа объясняет одновременно и им и мне:
— Раньше принадлежность футболиста к машинам определял тест Ломброни, прозванный в народе экспертизой Ломброзо. Обойти тест было невозможно. Но он был дорогим. И кое-кто — да, Франческо? — решил сэкономить. Современный тест Уфицци сравнивает параметры футболистов с параметрами гражданина Италии. Так что, всё что надо для счастья — сделать гражданство киборгу ...
— Донни — ты маньяк! Ты убиваешь людей!
Висконти раздавлен. Сейчас он готов на любое предложение. Но Папа его добивает.
— Если завтра Марко не выйдет на игру — весь Комитет сядет пожизненно и с конфискацией имущества. Если выйдет — у вас, синьоры, есть время до конца сезона.
— Ты же сядешь первым!
— Ты не прав, Франческо. Я не сяду — меня убьют. Мы, всё таки, живём в Италии.
Висконти впервые за всё разбирательство смотрит на меня. И в глазах его боль.
— Ты будешь завтра играть, мальчик. И да поможет тебе Святая Дева.
Я разворачиваюсь и иду к машине.
— Зачем?
Мы с Папой сидели в тактическом классе и пили чай. Я пытался прочесть ответ в его глазах, а он даже не думал прятать взгляд.
— Неужели для тебя это так важно, Марко?
И его улыбка. Добрая и грустная. Улыбка святого человека.
— Да, Папа. Завтра мы выиграем тебе Кубок. Только ответь — зачем?
— Дело не в Кубке. Дело в вас.
И он замолчал, чтобы дать мне время додуматься до всего самостоятельно. Мой самый родной и близкий человек. Маньяк, воспитавший два десятка машин для убийства.
Я понял, что теряю остатки контроля. Папа это заметил. Он всегда всё замечал.
— Ты узнал про Готти.
Я кивнул.
— В тот день люди потеряли веру в себя. Они подумали, что машина стала сильнее человека. А это неправда.
— И ты решил всем доказать ...
— Завтра, — перебил меня Папа. — Завтра вы докажете всему миру ...
Папу перебила пуля. Пуля огромного калибра, пробившая стену и Папу насквозь.
В тактический зал ввалились спецназовцы.
— Синьор Сквиллаче, сохраняйте спокойствие.
В мою сторону уставились несколько беретт. А я вдруг подумал что вот сейчас я легко могу убить всех этих спецназовцев. Как на тренировке, используя их головы в качестве мячей. Ведь это так просто!
Ведь это единственное, что я умею делать хорошо — играть в футбол и убивать людей.
— Готти МК-12. За убийство человека вы приговорены к ликвидации. Приговор приведён в исполнение.
Я смотрю на Папу Донни в последний раз. Его губы, пузырящиеся кровью, шепчут: «Завтра».
А потом его голова разлетается осколками псевдокостной ткани.
Сегодня великий день. Сегодня «Спартак» из Капуи порвёт римский «Лацио».
Я говорю ребятам нужные слова. Обычно это делал Папа Донни.
Сегодня это делаю я.
У нас на рукавах чёрные ленточки.
Я, Марко Сквиллаче, капитан «Спартака», обещаю:
Ты получишь свой кубок, папа.
Chess-man . © 2009
Обсудить на форуме |
|
