|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
А был ли мальчик? Сергей Мякин © 2009 Принцип синхронизации Что такое пятьдесят миллионов лет
(точнее, пятьдесят два миллиона сто сорок три тысячи четыреста двадцать три)?
Для одних — невообразимая и непостижимая вечность, о которой лучше не думать.
Для других — обычное число для оценки геохронологической эпохи.
Для третьих — величина для оценки межзвездных расстояний, если добавить к ней определение «световых»...
Для Алксона это были пятьдесят два миллиона сто сорок три тысячи четыреста двадцать три удара сердца, оживающего в самый длинный летний день...
... ставшие привычными полумрак и ледяная тишина горной пещеры ...
... неподвижность иссохшегося тела, способного лишь слегка пошевелить рукой или ногой раз в несколько лет ...
... не жизнь и не смерть...
... не сон и не явь...
... бесконечные, тягучие и далекие, но все еще яркие воспоминания
о первом мире, когда он был молодым, бодрым и красивым
о Ктране, ушедшей в безмолвное черное небытие, но по-прежнему живой для него и согревающей его душу... ее улыбке, руках и поцелуях...
о доме, друзьях, книгах, музыке...
об эпидемии... лихорадке, диком страхе и летаргии, навсегда унесшей Ктрану и многих других, но воскресившей его и еще восьмерых с новым ЗНАНИЕМ о скором конце мира...
о приборах и ритуалах для подготовки спящих посвященных к КОНСЕРВАЦИИ...
об уходе в высокогорную пещеру, недоступную для гигантских волн и незваных гостей...
... смутные и расплывчатые воспоминания, оставшиеся от рассказов неспящих посвященных, которые знали извилистую дорогу к убежищам. Они входили в транс и надевали специальную одежду, что защищало от блока ужаса — излучения, заставляющего всех случайных непосвященных и животных в панике возвращаться назад еще на дальних подступах к пещерам.
Как правило, Алксон не видел неспящих, потому что его глаза практически перестали открываться, а просто чувствовал, как они садились напротив и медитировали, погружая свое тело и сознание в такой же тягучий гиперсон, а потом настраивались на его волну и говорили...
... о конце его мира, постепенно замерзавшего и застывшего в безмолвии под толстым слоем льда...
... о рождении второго мира, его расцвете и приближающейся гибели от нестерпимого жара...
... о третьем мире... чудесах техники... жизни людей... правителях, жестокой войне и испепеляющем огне с небес, превратившем цветущую землю в пустыню...
... о четвертом мире, его причудливой культуре, правителях, жрецах... стене воды и нахлынувшем вслед за ней космическом холоде, окутавшем планету непроницаемым белым саваном...
... о пятом мире, его трудном, но быстром росте... войнах... царях... президентах... расцвете культуры и техники... ожидании новой беды...
Алксон отвечал неспящим на вечном едином языке и рассказывал им
... о приливах и отливах ощущений, возбуждающих его застывшие нервы, чередующихся, повторяющихся и постепенно меняющихся в такт космическим циклам...
... о древних великих богах, которых он стал слышать, и их странном языке...
Познать язык богов и обратиться к ним. Это было главной задачей консервации и гиперсна. Спящие и неспящие мучительно вникали в смысл великих древних слов. Времени было достаточно, и уже в третьем мире они поняли почти все. Оставалось лишь связаться и добиться, чтобы боги услышали их...
Для этого были нужны усилители и передатчики.
Большинство неспящих возвращалось в мир
(лишь немногие из них, как правило те, кто приходил в последние дни своих миров, которым уже ничто не могло помочь, оставались в пещерах и пополняли ряды спящих)
Они рассказывали правителям о гигантских конструкциях, которые следовало соорудить для того, чтобы обратиться к богам.
Семьдесят восемь спящих и двести сорок три неспящих в третьем мире много раз сливались в едином безмолвном крике, усиливаемом молитвами людей и гигантскими пирамидальными ретрансляторами, в которых находились новые посвященные... То же самое делали восемьдесят три спящих и триста пятнадцать неспящих в четвертом мире...
Ответа не было — лишь неспешное чередование космических циклов, стремительно сменяющихся разрушительными катаклизмами...
Он был никем и не имел ничего, кроме бескрайнего времени, окаменевшего тела и вселенской тоски. Уже много тысячелетий он мечтал лишь об одном — уйти
(так же, как со времени начала консервации уже сделали пятьдесят два спящих, не выдержавших испытания ледяным безмолвием),
заснуть по-настоящему и проснуться далеко отсюда — в том месте, куда отправились Ктрана и все его друзья.
Покинуть каменные тиски ледяной полужизни не давало лишь одно — предчувствие
того, что, если он не выполнит свою миссию, здесь не останется ничего — ни людей, ни памяти, ни планеты, ни Вселенной,
и того, что его время еще не пришло, но уже стремительно приближается.
Отдаленный клекот стальной птицы
(наверное, такой же, как те, что летали в его первом мире, а потом появились только в третьем и четвертом)
вырвал его из безысходного созерцания.
Неспящие были рядом. Они приземлились на ближайшем уступе на фоне черных скал, фиолетового неба, склоняющегося к горизонту зеленого солнца и серых облаков, клубящихся между древними вершинами. Алксон уже давно умел читать намерения и сразу понял, что они не собираются идти в пещеру, а разворачивают прибор
(слова «телескопическая резонансная антенна — недавняя разработка Криллонского университета» медленно всплыли на поверхность сознания).
Последние пять лет все посвященные и несколько ученых с мировым именем занимались расчетом необходимой частоты — последнего шанса для пятого мира. Надо было спешить, потому что зловещие изменения космических циклов уже начались — пока незаметные для непосвященных, но грозящие уже через несколько лет превратить все вокруг в груду дымящегося пепла и клубы пыли.
Они сомкнулись в круг, соединили свой разум с сознанием всех спящих и передали обращение на языке богов. Слова, многократно усиленные энергией пирамид и гигантских металлических резонаторов, сфокусировались антенной и мгновенно покинули мир...
Короткий миг радости от почти живого общения и собственной полезности уже готов был смениться привычными
(как и пять, и сорок, и пятнадцать тысяч, и три миллиона лет назад после похожих ритуалов)
отчаянием, тоской и тревожным ожиданием самого худшего...
Внезапно все перевернулось. Ответ, спасение и свобода пришли одновременно, словно поток свежего воздуха из распахнувшегося окна.
Не было ни мыслей, ни времени, ни пространства — только ослепительный свет, шок и слезы от радости... безмерной, бесконечной и безграничной радости от спасения мира и обретения себя...
— - — — - — — --
Что такое десять секунд (или, может быть, чуть меньше)?
Для одних — просто абстрактный промежуток времени, за который самая большая стрелка проходит десять делений на циферблате.
Для других — то время, которое называется расплывчатым словом «сейчас», достаточное для того, чтобы одеться, приготовить чай, сформулировать мысль, обменяться фразами с собеседником.
Для третьих — близкий к рекордному результат на стометровке.
Для Александра это был приступ панического страха
(почти такой же, который испытали многие операторы накануне третьего и четвертого запусков коллайдера на максимальную мощность. Тогда, полгода назад, эксперименты были приостановлены, но потом возобновились. Однозначной связи не было — во-первых, тревожные случаи произошли во время обычной текущей работы установки в фоновом режиме, а во-вторых, они с одинаковой частотой охватили не только персонал, но и практически все население Земли),
когда сердце отбивало в груди безумную пляску, в глазах темнело, а чувство времени изменялось — оно сначало сжималось и ускорялось до предела,
(подобно машине с неисправными тормозами, несущейся под откос к пропасти),
а потом бесконечно замедлялось
(словно пропасть отдалялась или скорость снижалась настолько, что до падения можно было не только покинуть машину, но и сделать множество дел, узнав при этом больше, чем за всю предыдущую жизнь),
и ускользающее сознание погружалось в
(не сон и не явь)
бешеный водоворот видений и странных звуков
(которые безуспешно пытались вспомнить самостоятельно или воссоздать под гипнозом все те, кто выходил из шока и проходил курс реабилитации)
и бесконечное множество миров с их законами, потоками времени, циклами и далекими голосами
(тонким писком тех, для кого эти мгновения были миллиардной долей секунды, и низкими протяжно-завывающими звуками тех, кто за это время успевал прожить тысячелетия),
один из которых
(родной и чужой, прошлый и настоящий, далекий и близкий, маленький и бескрайний)
выделялся из общего гула и звал к себе, как зовут потерпевшие кораблекрушение, отчаянно ждущие спасения на необитаемом острове посреди безбрежного океана.
Низкий, медленный и протяжный нечеловеческий голос
О ВЕЛИКИЕ БОГИ, ПОЩАДИТЕ НАШ МИР. ОСТАВЬТЕ ВСЕ, КАК БЫЛО В НАЧАЛЕ ВРЕМЕН, КОГДА ВЫ СОЗДАЛИ НАС. ЕСЛИ ВЫ ОСТАНОВИТЕ ВРЕМЯ — МЫ ЗАМЕРЗНЕМ, А ЕСЛИ УСКОРИТЕ — СГОРИМ
отчаянно прорывался в сознание.
Александр был первым, кто услышал и понял всё, потому что за эти безумные десять секунд успел
(НАЙТИ СЕБЯ)
задуматься о том,
— - — — - — — --
что такое сорок восемь лет?
Для одних — просто абстрактный промежуток времени.
Для других — период в истории какой-нибудь страны, отмеченный в учебниках как годы правления какого-нибудь императора, побед в войнах или успехов в экономике.
Для большинства — время перехода из среднего возраста в зрелый, когда в очередной раз подводятся промежуточные итоги, а жизненная колея становится настолько глубокой, что свернуть с нее уже практически невозможно.
Для Александра это была уютная и интересная колея преуспевающего ученого-физика, которая за двадцать от должности младшего научного сотрудника довела его до престижной работы на суперпроекте в Швейцарии и размеренной семейной жизни с женой и двумя детьми,
обычные воспоминания
... о детстве, школьных годах, друзьях Антоне, Викторе и Игоре... олимпиадах по физике и математике... любимых песнях... университете... Ане... Оле... Лизе... аспирентуре... стажировке в Америке... работе в подмосковной Дубне, институте имени Макса Планка в Германии, потом в Лондоне и снова в Москве... докторской диссертации... международных конференциях... знакомстве с лаборанткой Катей... ее теле... поцелуях... объятиях... свадьбе... поездках в Англию, Италию и Испанию... рыбалках с друзьями... рождении детей — Аллы и через два года Алексея... докторской диссертации... открытии нового вида элементарных частиц...
и другие, странные, пугающие и необычные воспоминания
о снах, в которых он видел черные скалы, фиолетовое небо, зеленое солнце и серые облака, клубящиеся между древними вершинами... волшебные города с причудливыми, ни на что не похожими домами... стену воды, сметающую все на своем пути... бескрайнюю ледяную пустыню, из которой выступали шпили самых высоких зданий... волны нестерпимого жара и огненные смерчи, пожирающие людей с четырьмя руками и лиловой кожей... и мрачное холодное место, в котором сердце замирало, а руки и ноги холодели и отказывались подчиняться...
о душераздирающем страхе и тоске... пробуждении в холодном поту... неотступных навязчивых мыслях о том, кем он был раньше, до рождения...
о странном языке и именах, чем-то похожих на родные, но вместе с тем далеких и чуждых...
Алксон... Ктрана...
Александр... Екатерина...
— - — — - — — --
Наваждение отхлынуло, как возвращается в море волна, оставляя лишь холод, брызги и камни на песке. Не было ни мыслей, ни времени, ни пространства — только ослепительный свет, шок и слезы от радости... безмерной, бесконечной и безграничной радости от спасения мира и обретения себя...
Он смотрел на монитор. Подготовка к пятому эксперименту завершалась. Частицы в гигантском тоннеле начали разгоняться во встречных направлениях, чтобы, набрав максимальную скорость, столкнуться друг с другом под пристальным взглядом десятков приборов и дать новую информацию о строении Вселенной. Все, что от него требовалось — подтвердить готовность оборудования во вверенном ему секторе. Рука привычно потянулась к пульту селекторной связи, но застряла на полпути, а взгляд отрешенно устремился на один из мониторов, показывающих тоннель. Он думал
(о Вселенной...
...элементарных частицах, вращающихся вокруг других, более крупных частиц...
...стабильных циклах вращения и едином цикле равномерного движения в фоновом режиме...
... остановке коллайдера и экспериментах с максимальным ускорением...
... черных скалах, фиолетовом небе, зеленом солнце и серых облаках...
... бескрайней ледяной пустыне всепожирающем огне с небес...
... древних легендах, тибетских ламах, пирамидах и Атлантиде...
... странных приступах панического страха и сбоях в работе оборудования перед третьим и четвертым экспериментами...
... Алксоне и Ктране...
... Александре и Екатерине, ждущей его дома...
... и многом, многом другом... )
о том, что сказать руководителю проекта, чтобы эксперимент отложили по крайней мере на сутки, оставив коллайдер работать в исходном фоновом режиме
наверное, просто сообщить о сбоях в работе программы ,
о том, сумеет ли он объяснить всё коллегам
убедить или хотя бы заинтересовать кого-нибудь из них, не попав на освидетельствование к психиатру,
и,
самое главное,
о том, сколько миллионов лет он подарит тем, кто молился ему с другой стороны вечности. Сергей Мякин © 2009
Обсудить на форуме |
|
