|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Другие Дмитрий Девятайкин © 2009 Уступить место другому Понедельник выдался на редкость мерзкий. Небо хмурило кустистые брови седых туч, изредка утробно сморкаясь грозовыми раскатами. Дробно стучащий по асфальту ливень превратил ежеутреннюю пробежку в экстремальный заплыв с препятствиями. В общем, с утра было понятно, что ничего хорошего сегодня не случится.
На работу я шел как в тумане. Впрочем, почему «как»? Туман был самый настоящий — белый, холодный и пахнущий осенью. Проходит лето...
Звонок шефа отбросил размышления о переменчивости природы.
— Здравствуй, Костя, — сочный бас полковника заставил меня принять строевую стойку. — Ты сейчас в Конторе?
— Пока нет. Но минут через пять буду.
— Как придешь — сразу ко мне.
— Есть, — задумчиво пробормотал я, нажимая на клавишу отбоя.
Когда я пришел, в кабинете полковника уже собрался весь отдел. Интересный, надо сказать, у нашего шефа кабинет — здесь пахнет пылью, бумагой, бюрократией... Всем тем, что составляет большую часть нашей работы.
Сотрудники расселись вдоль длинного стола переговоров. Я тоже занял свое место по правую руку от шефа.
— Итак, — любят почему-то люди начинать серьезные разговоры этим словом. — Я не спроста собрал вас здесь. От руководства сегодня я получил оперативные данные и приказ решить проблему как можно быстрее...
Если шеф ударяется в столь пространные речи — значит, сверху его уже серьезно припекли. И дело нас ждет очень непростое. Уж я-то знаю, сколько лет вместе работаем.
Пока я размышлял, пропуская словоблудие шефа мимо ушей, он уже перешел к главной части разговора:
— В общем — для начала разберитесь с имеющимися пропажами. Кто, когда, при каких обстоятельствах... А затем организуйте контроль, и регистрируйте каждый новый случай. Вопросы есть? Разойтись. Костя, останешься — надо переговорить.
Дверь закрылась, оставив за собой последнего сотрудника. Шеф хмуро посмотрел нам меня:
— Догадываешься, почему я тебя оставил?
Я пожал плечами:
— Особое поручение, чего же еще?
Полковник хмыкнул и окинул меня довольным взглядом. За такой ответ старшему по званию, меня, по-хорошему, надо бы разжаловать. А в военное время вообще расстрелять. Только с полковником мы знакомы очень давно — сразу после учебки я начал службу под его руководством.
— Нравится мне твоя догадливость, Костя. Поручение, да. Ребятам я сказал не всю информацию. Люди-то исчезли. Первый случай, если тебе интересно, отмечен неделю назад. Ну, исчезли и исчезли. По началу внимания не обратили, упустили инициативу. Пусть менты занимаются — у нас своей работы хватает. Но как исчезли — так и появились.
— В смысле? — не понял я. — Задание отменяется?
— Да нет, все как раз наоборот, — злорадно сказал шеф. — Пропавшие люди внезапно появились — три дня назад. Причем появляться они начали в самых неожиданных местах. И опять исчезали. И снова появлялись. Собственно, именно это нас заинтересовало.
Я удивленно посмотрел на полковника. Признаться, его объяснения запутали меня еще сильнее.
— Наши люди пытались выйти с ними на контакт — безрезультатно. Но есть у меня одна зацепка. Ты ей и займешься. Здесь не далеко, на Ленинском, зарегистрирован случай появления пропавшего три дня назад. Тридцать один год, работает системным инженером. Женат, есть дочка. Вчера приходил к семье. Соседи видели. Обратно не выходил и на работе не появлялся. Съезди туда, все разузнай, поговори с женой. Ясно?
— Понимаете? Он был странный! Другой!
Терпеть не могу, когда женщины плачут. Тяжело разговаривать — хочется утешить, успокоить. Но делать этого нельзя. Работа такая.
— О чем вы с ним говорили? — осторожно спросил я.
Она подняла на меня слезящиеся красные глаза:
— Я не помню... Он говорил что-то о жизни, возможностях. Звал куда-то с собой. Не помню... Я была напугана.
Лицо у нее красивое, хоть и заплаканное. Я вздохнул и протянул ей визитную карточку:
— Когда он придет снова — позвоните мне. Хорошо?
Телефонный звонок разбудил меня рано утром.
— Да, — ответил я.
— Он пришел, — прошептала мне трубка.
— Что он делает сейчас?
— Разговаривает с дочкой... Ради бога быстрее!
В такую рань улицы совсем пусты. Я выбежал из подъезда — во дворе людей не было совсем, лишь местный дворник, уныло скребущий метлой по асфальту, проводил меня похмельным взглядом. Машину ловить слишком долго, придется пешком. Вернее бегом. Благо живу я от Ленинского недалеко.
Через четверть часа я, запыхавшийся и взмокший, уже стоял на лестничной площадке около квартиры этого таинственного системного инженера. На нажатие звонка никто не отзывался. Плохо, очень плохо.
Рубчатая рукоять пистолета удобно легла в ладонь. Я стоял и прикидывал, как попасть внутрь. Вызывать спецгруппу и вскрывать дверь — слишком долго, у меня нет этого времени. Прострелить замок? Не получится. А хоть бы и получилось... врываюсь я в квартиру, а они сидят на кухне и всей семьей пьют чай с тортом. И понятное дело «мы звонка не слышали, что вы себе позволяете, мы будем жаловаться».
От досады я дернул ручку двери. Дверь открылась.
Они не пили чай на кухне. Всей семьей стояли посреди прихожей. Странно стояли — будто на семейном фото. Посмотрели словно бы сквозь меня, так на стол или тумбочку смотрят. И растворились в воздухе.
— Что, прям так и растворились? — наседал шеф.
— Да.
Шеф задумчиво хмыкнул, и прошелся по кабинету.
— И такая фигня везде.
— Что и в Москве тоже?! — признание полковника меня удивило.
— Если бы только в Москве. По агентурным данным точно такие же случаи зарегистрированы в Штатах, Европе, Китае... Думаю так по всему миру.
— Что делать будем?
— А это ты мне скажи!!! — взорвался шеф. — Скажи! У меня за два дня половина отдела пропала, ситуация из-под контроля выходит!
— А кто пропал? — ошарашено спросил я.
— Первым Семен. Потом Фильчев, Игнатов, Сорокина... Продолжать?
— Так что будем делать? — спросил я после небольшой паузы. — Я думаю, надо разобраться, в чем дело. Будет информация — будет понятно, что предпринять.
Шеф немного успокоился:
— Аналитики работают. Звонили, кстати, час назад. Говорили, что наработки есть. Сходи к ним узнай, как дела обстоят.
Аналитический отдел находится в левом крыле здания Конторы. Пять минут ходьбы по длинным казенным коридорам, и ты на месте. Я постучался в дверь кабинета и, не дожидаясь ответа, открыл ее. Кабинет был пуст. Гудели компьютеры, вертелось раскрученное офисное кресло на колесиках. И ни души...
— Ну что, разобрались аналитики? — с порога спросил меня шеф.
— Видимо да...
Шеф секунду смотрел на меня непонимающим взглядом. А потом смачно выругался, обхватив руками голову.
— Приплыли, — шептал он, — допрыгались.
В дверь постучали.
— Войдите! — рявкнул шеф.
Дверь отворилась, вошел... Семен!
Я видел, что полковник удивлен не меньше меня, но виду он старался не подать.
— Я жду отчета, лейтенант, — ледяным голосом сказал шеф.
Семен несколько удивленно посмотрел на полковника.
— Зря вы нервничаете, — спокойно сказал он. — И рыпаетесь зря. Нас уже не остановить.
Он посмотрел на меня. Странный у него был взгляд. Снисходительно-жалостливый, словно не на бывшего сослуживца смотрит, а на какую-то собачку одноногую. И такая злость меня взяла, что рука сама к пистолету потянулась.
Но Семен развернулся, и неспешно вышел, затворив за собой дверь.
Я рванулся за ним, но за дверью, понятное дело, никого не было.
До конца недели мы искали выход из сложившейся ситуации. Но выхода не было — число «ушельцев» (так мы их окрестили) росло в геометрической прогрессии. Поначалу мы боялись паники со стороны журналистов, но СМИ прекратили свою работу еще в четверг. А в пятницу мы не смогли связаться с Москвой. Ситуация окончательно вышла из-под контроля.
В субботу мы засиделись допоздна. Но так и не смогли придумать никакого решения. Домой я пришел далеко за полночь и тут же провалился в сон, задавленный грузом недельной усталости.
Проснулся я, когда день был в самом разгаре. И тут же, словно ждал, пока я отрою глаза, зазвонил телефон.
— Костя, давай быстрее в офис. У меня здесь гость...
Я выбежал во двор — абсолютно пустой двор, хотя обычно в это время он довольно оживлен. Лишь дворник стоял около подъезда. Стоял и смотрел на меня. Снисходительно и печально.
— Сволочь!!! — орал я, выпуская обойму туда, где только что была фигура дворника. — Сдохни, тварь!
Кабинет шефа был пуст. Лишь на столе лежала записка.
Оказывается, к нему приходил Семен. Шеф много чего написал в этой записке. Много, но очень сумбурно — видимо сам не смог до конца понять. Писал о новой цивилизации, об огромных возможностях, новом пути развития. И еще, он написал, что тоже хочет пойти по этому пути. Что как только пройдет «инициация» он вернется, и постарается все объяснить мне. Но он не вернулся.
Я шел по пустым улицам города. Людей не было. Совсем.
Записку от шефа я смял и оставил на столе в его кабинете. Там была «формула инициации» — какая-то мыслеформа, призванная перевести меня на новую ступень развития. Но она мне не нужна.
Просто я не хочу, чтобы на мое место пришло новое существо. Пусть, оно сохранит мою память, сможет путешествовать по времени и пространству в любых направлениях и любых измерениях. Или как-то так, не знаю — чтобы понять все окончательно надо пройти «инициацию».
Но я не хочу уступать место другому.
Я шел, а в голове все звучали слова того, кто когда-то звался Семеном: «Нас уже не остановить.»...
Дмитрий Девятайкин © 2009
Обсудить на форуме |
|
