|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Другие Мира Лико © 2009 Лучший друг человека Лучший друг человека
Песня Брата разорвала глухую тишину осеннего леса. Мира, несколько секунд назад отдавшая бразды Слова ему, прикрыла глаза, вжимаясь в тонкую березку. И шепча слова Песни, вторя печальному вою.
Старейшины племени, отец и мать двух прирожденных Детей Леса, сегодня оставили этот мир. И теперь, Песня, исполненная боли и преданности, летела над деревьями, сообщая каждой травинке, каждому листочку — Вожди мертвы, они больше никогда не увидят этот мир глазами Волка, а лишь — глазами Стаи.
Брат замолчал и Мира затянула последний куплет. Жалобный волчий вой снова взлетел вверх. Девушке хотелось, чтобы все услышали ее боль, чтобы все поняли, чего лишилась Стая!
— Мы отомстим! — пела песня, — Мы запомним! Мы не оставим души родных на грани этого и того мира! Мы будем помнить! Знайте! Знайте все! Слышьте! Слышьте нашу боль, понимайте ее, забирайте в себя! Мы отомстим! Все вместе, Стая, все вместе!
Протяжная и нескладная, но стародавняя и знакомая каждому члену Стаи Песня, оборвалась.
Слово сказано. Дань отдана. Наступает пора мести. Мирослава задрала голову вверх и сжала зубы. Настанет час — и Чужие будут наказаны!
— Полно, Мирослава, — Брат мягко оторвал девушку от шершавой поверхности указующей березки. — Мы еще воздадим хвалу древу, что оберегает останки нашей родни. А пока нам нужно к Стае. Теперь мы ее Вожди. Ну же, Мира...
Поддавшись словам Брата, девушка послушно опустилась на землю, вбирая в себя ее силу, становясь частью природу, частью Стаи и частью настоящей себя. Брат, проведя ладонью по пышной серой гриве Сестры, поступил также. И, в последний раз взглянув на приветившее родную плоть дерево, волки рысью дернули к Стае.
Клочья земли летят из-под ног, лапы саднят от прикосновений острых камней. Ты летишь, оборотень, хоть и ходишь по земле. Ты летишь быстрее ветра, быстрее...
Быстрее Других.
Зачем они вторглись в наш мир? Зачем они так жестоки? Зачем убивают — ради забавы и от неподтвержденного страха! За что?
— Ярослав! — Мира, уже в человеческом обличии, стояла на каменистом возвышении и смотрела на то место, где раньше...
...Первый луч солнца бьет в глаза...
...Первые шаги. Заплетающиеся лапы...
...Первое осознание себя. Я — волк. Я — свободна...
...Первые друзья. А, их много, детенышей в этот сезон...
...Первые поражения, первые взлеты, первая стадия жизни...
...где раньше была Стая.
— Мира! — рука Брата насильно закрывает лицо. Крепкая. Большая. Брат высок. Брат силен. Брат знает, что делать.
Брат понимает, что смотреть на Стаю нельзя. Что теперь только они — Стая...
— Ярослав, за что? Кто они такие?! — Мирослава билась в руках Брата, сжигаемая ненавистью и тоской. Она была готова простить смерть старейшин, если это нелепая случайность, и отказаться от мести. Но после того, как вся Стая...
Брат нерешительно отнял ладонь от глаз сестры, повинуясь ее резким движениям и злым вскрикам. Медленно перевел взгляд на то, на что не хотел смотреть — полупустую поляну с ветхими, но родными избушками, с трупами тех, с кем прожил всю жизнь. В горле стоял комок, и, если бы только что не было похорон вожаков Стаи, Ярослав не знал, что с ним случилось бы. Основной шок прошел. А будь среди горы мертвых еще и родные, то сойти с ума осталось бы последним делом.
— Убью, — остервенело шептала Мирослава. — Всех убью.
Они пришли к лесу несколько недель назад. Порубили деревья, слаженно выстроили дома и ограды. Работа у этих трудолюбивых существ спорилась, постепенно появлялись новые члены их Стаи. Вожаки наблюдали за ними, принося новые вести. Волки слушали их внимательно, раздумывая и принимая решения. В конце концов, вожаки и их дети решили отправится к чужакам, чтобы познакомиться и узнать зачем они вторглись на территорию волчьей Стаи.
Когда отец вышел из-под сени деревьев, что-то обсуждающие чужаки насторожились и замерли. Один, стягивая с головы шапку, пробормотал несколько неясных слов и попятился в сторону главной ограды. Вожак Стаи замер, не понимая, отчего на него так странно реагируют. Но чужаки уже забегали и забеспокоились, появились новые люди. Отец тогда не понял, шагнул вперед. И внезапно заскулил от боли, а затем зарычал и шерсть на его загривке зашевелилась, перекатывая готовые к атаке мускулы. Ярослав почуял запах крови — отцовской, почти своей. Внутри пробудилось удивление, а затем прогремело, куда громче, чем в прошлый, едва заметный, раз. Отец зарычал снова, но уже без прежней уверенности, и попятился назад. Мать взглядом приказала оставаться на месте, а сама, обернувшись в иную форму, выбежала вперед.
Она встала перед волком, распахивая руки, умоляя этим жестом остановиться, не причинять боли ее единственному спутнику жизни. Но снова раздался грохот и мать, странно вздрогнув, замерла. А затем, под испуганные крики чужаков, которые, кажется, были в ужасе оттого, что причинили боль кому-то своему, повалилась на землю. Ярослав, который смотрел на происходящее горящими от боли и непонимания, глазами, понял, что не в состоянии и двинуться с места. Рядом печально и отчаянно скулила Сестра, тоже не смеющая тронуться с места после приказала матери. Ярослав понял, что еще чуть-чуть, и все. Просто все. Странные чужаки оказались слишком жестокими, не понимающими законы леса и Стаи. Ярослав попятился, не понимая и того, почему отец застыл, припал к земле и поджал лапы. И почему лежит мать. Чужаки умеют причинять боль на расстоянии?
— Я чую запах крови, Брат.
Эти слова, сказанные Сестрой, внезапно очистили мозг Ярослава. Он понял, что действительно чувствует перебиваемый запах чужих, дух крови. Родной, отцовской крови.
— Они их убили, — пронеслось в голове. Волк припал к земле, рыча и готовясь выбежать из-под защищающих его и Сестру деревьев, но именно скользнувшая внутри мысль про Ярославу, заставила его остепенить свой порыв и продолжить смотреть на происходящее.
Как оказалось, остановиться он решил вовремя — через секунду после решения остаться на месте, прогремело в третий раз и отец, печально рявкнув что-то малопонятное, растянулся на земле. Люди, в руках которых обнаружились все те же палки, осторожно подходили к трупам убитых, быстро переговариваясь между собой.
— Уходим, — удивительно твердо сказала Сестра, развернулась, и скрылась за деревьями. Ярослав, чувствуя, как внутри просыпается жало ненависти, последовал за ней.
Тела старейшин они нашли спустя час, неподалеку от деревни. Едва присыпанные землей, отец и мать лежали друг на друге — женщина тоже обернулась в волка после окончательной смерти. Мирослава не выдержала и разрыдалась, прикусив запястье руки. Ярослав, стараясь не следовать примеру Сестры, наклонился к погибшим и руками стал сгребать рыхлую землю в сторону. Когда лицо и плечи матери освободились от погребального «одеяла», Ярослав поманил рукой всхлипывающую девушку и указал на красные разводы на шерсти. Крови на шерсти почти не оказалось — словно рана была маленькой. И действительно — при подробном осмотре Ярослав и Мира нашли только небольшой кружок, похожий на ранку. После этого Ярослав поднял мать на руки и они с Мирославой отнесли ее к указующей березке, выбранной для захоронения. Предав волчицу земле по всем обычая, юноша и девушка вернулись за отцом, а затем, когда уже начало светать, наконец-то запели Погребальную Песню. Ту самую, что обещала убийцам месть.
После оборота Мирослава долго молчала, смотря распахнутыми немигающими глазами на серебрящую небо луну. Ярослав, все еще остающийся в облике волка, уткнулся головой в ее ласковый ладони и тоже изучал круглый лик ночного светила, тускло освещающий округу. Тоска сжигала их изнутри, но не осталось ни слез, ни желания им предаваться. После затянувшихся похорон, оба устали, но так и не смогли сомкнуть глаз.
Как же жестоки эти люди! Ярослав еще никогда не видел такого. Впрочем, очень редки были встречи с другими народами и их культурой. Разве что пара других стай, более придерживающихся людского облика, иногда приходила на их поляну — что-то взять, что-то дать взамен.
Но кто такие эти существа, внезапно испугавшиеся истинного облика оборотней?
— Чужаки не знали, что мы можем быть такими же, как и они, — неожиданно начала Мирослава. — А значит, они не умеют оборачиваться в волков.
— Я никогда не сталкивался с подобным, — мрачно согласился Ярослав. Отодвинулся от Сестры и обернулся в человека. Сел рядом. Девушка косо взглянула на него и поджала ноги.
— Мира, мне кажется, — Ярослав склонил голову, понимая, что сестре может не понравится то, что он скажет, — что нам не стоит идти к ним.
— Я знала, что ты скажешь нечто подобное, — хмуро кивнула девушка. — И понимаю, из-за чего ты поменял свое мнение о мести.
— Я не трус, — заметил Ярослав. — Просто, если они убили всю Стаю, то мы для них — беспомощные жертвы. Нам нужно уйти, Мира. Сохраним кровь Стаи, найдем другие деревни, поселимся там. Нам не откажут.
Сестра стиснула зубы, отворачиваясь от Ярослава. Она понимала его, была почти согласна уйти, оставить клятву... Но как же души старейшин, как же души Стаи? Оставить их между мирами Смерти и Жизни — это неправильно!
— Они бы поняли нас, Мира, — с жаром схватив ладонь Сестры, взмолился Ярослав. — В нас последняя кровь Стаи, последняя кровь нашего Рода! Ты знаешь, как они убили всех? Что это за дырки в телах, из-за которых умирают люди, наши братья и сестры? Я — не знаю. Ты согласна? Пошли. Прочь отсюда!
Мирослава вздрогнула. Потом — подняла взгляд на брата.
— Ты прав... Уходим.
И два волка, едва освещаемые лунным светом, рванули прочь от мест, где когда-то росли, жили, и даже пытались мстить...
Утро встретило их в дороге. Два измотанных, покрытых грязью и мечтающих о сне, существа, устало брели по утоптанной тропке, принюхиваясь и сторонясь каждого шороха. Час назад, с большим трудом заставив усталые лапы придать телу скорости, Ярослав задрал зайца и они с Миррой порвали его на куски почти за десять минут. Зайца было мало, в зубах застрял мех, но ничего другого не было, а путь предстоял... Впрочем, насколько далеко есть другие деревни с такими, как они, никто из последних представителей Стаи не знал.
Мирослава заснула тут же, только лишь Ярослав предложил немного передохнуть. Скрывшись за порослью кустов, два волка забылись крепчайшим сном, едва успев подумать о том, как долго им еще идти в волчьем обличье по неизведанным землям.
Второй день прошел лучше. На третий Мира и Ярослав почуяли запах жизни. Настоящей жизни — работы, людей, еды... Да, главное — еды. Оба были настолько измотаны, что не только сил, но и желания идти дальше у них не было. Поэтому, обернувшись в людскую форму, девушка и юноша вошли в деревню, и тут же привлекли внимание местных жителей.
Местными жителями, в основном, оказались дети и пара старших товарищей — женщины лет пятидесяти и старика с морщинистым лицом. Остальные, видимо, работали в поле — таковое, как раз, пролегало за деревней, там даже виднелись фигурки мужчин и женщин. Мирослава и ее Брат вкратце рассказали о том, что всю их деревню уничтожили странные существа. Подробностей не говорили — Ярослав решил, что этого делать не стоит, мало ли, вдруг эти люди что-то знают о тех палках и ранах?
— Какой ужас, — услышав то, что сказали ей пришедшие, женщина прижала пухлые руки к щекам. — Надеюсь, что до нашей деревни подобное не доберется. Куда же вы теперь? И погодите... Вы, верно, хотите есть? Макар, посмотри в доме, осталось ли у нас чего?
Старик, одобрительно покряхтывая, удалился в дом. Женщина, призадумавшись, махнула рукой и предложила оборванным и грязным беженцам пройти в дом.
— Может, вы хотите остаться? — спросила она то, о чем и Мира, и Ярослав, даже боялись мечтать.
Волки переглянулись.
— А можно? — нерешительно протянула Мирослава.
— У нас тут бабка Мария умерла, — пояснила женщина. — Остался дом. Наша деревня маленькая, дом никому не нужен. Оставайтесь. Вам, как я понимаю, некуда идти?
— Верно, — осторожно согласился Ярослав.
— Тогда оставайтесь, — безапелляционно кивнула женщина. — Меня Ольгой зовут. Присаживайтесь, поешьте. Только сначала умойтесь, давайте я вам пособлю...
Через некоторое время, умытые и сытые Мира и Ярослав, познакомившиеся с остальными жителями деревни, осторожно прошествовали в домик, стоящий на окраине деревни.
— Не стесняйтесь! — дородный мужичок, именовавшийся Степаном, широко распахнул двери. — Марьяна хорошим человеком была, она на вас обиду держать не будет.
— Спасибо, — несколько виновато проговорила Мира.
— Тут и банька есть неподалеку. Илья вам поможет. Это наш местный, — Степан залихватски улыбнулся, — банщик. Лучше всех баню топит!
— Спасибо вам, — сердечно поблагодарил Ярослав.
— Да не за что! — одарив девушку ослепительной улыбкой и пожав руку Ярославу, мужичок вышел из избы.
Ярослав взглянул на Сестру. Она неловко улыбнулась.
— Может, ты был прав. Месть ни к чему не приведет. А здесь мы сможем поделиться кровью Стаи, схоронить наш Род...
— Я люблю тебя, сестренка, — Ярослав погладил девушку по голове. — Ложись спать. Мы оба так устали. Это был трудный путь.
— Верно, — согласилась Сестра. — Добрых снов, Брат.
— Доброй ночи, Сестра.
***
Этот день Ярослав запомнил надолго.
Вот уже почти месяц они жили в этой деревне. У деревни, разумеется, было имя — Конопушки. На взгляд Ярослава, подобное название подобрали весьма верно, поскольку почти все ее жители имели рыжие волосы и веснушчатые щеки. Жили затворно, но не настолько, чтобы не знали их, или чтобы не знали о чем-то они. Работали в поле, помогали женщинам готовить обеды — занятия находились всегда. Мирославе было легче, она уже почти вписалась в эту среду, к тому же, многое походило на то, чем жила Стая. Ярослав с детства считался существом молчаливым, все взвешивающим и осознающим, поэтому ему оказалось куда труднее, чем Сестре. Но он не сдавался, надеясь приобрести доверие и уважение местных жителей не задушевным характером, а тем, каким он был у Ярослава.
Но этот день сразу же выделился из серой массы других, занятых работой, походами в маленькую местную церквушку, разговорами с Сестрой и, иногда, соседями. А началось все с обыденной вещи — к ним постучались сваты.
Ярослав так и сел, когда в их тихую горницу завалилась толпа веселого народа.
— У нас купец, у вас товар! — банально завел Семен, оказавшийся во главе вошедших.
— З-заходите, — пробормотал Ярослав, ловя на себе взгляды местной братии — худой, как палка, девице со свекольными щеками и еще двух мужичков-соседей.
Позвали Мирославу, усадили во главе стола. Ярослав, смущенно оглядываясь, выискал позади сватов симпатичного парня лет двадцати.
«Кажется, его зовут Руслан...» — все еще недоумевая о том, что происходит, подумал Ярослав. Отдавать Мирославу замуж он хотел в последнюю очередь, но заметив, как радостно потупилась Сестра, отогнал столь сакральные мысли подальше в закрома памяти.
— Ты, Ярик, — Семен почему-то очень любил называть Ярослава Яриком, — пойми. Сестра твоя — почти первая девушка на деревне. С Русланом все точно также! Ну как такой паре не быть вместе?
И — хлоп! — налил себе стакан ядреного напитка.
Ярослав, которого едва начатая беседа уже утомила — так уж повелось, что он не знал о подробностях сватовства, да и не понимал зачем оно нужно, если кто-то уже хочет быть вместе, а кто-то, напротив, нет — покосился на разрумяненную Мирославу. Девушка пытливо глядела на него исподлобья, намекая, что если Брат не согласится, то тут же перестанет быть любимым. Хмыкнув, Ярослав тоже хлопнул. Только по столу.
— Будь по вашему, Семен! Пора Мире и замуж податься.
— И тебе пора, Ярик! — не снижая темпа поглощения содержимого стакана, не унимался Семен. — Видный парень! Да на тебя все девки заглядываются.
— И то дело, — поддержала Семена сваха. — Ты, брат, давай. А то пропустишь время, старый станешь.
Небольшая компания разразилась смехом. Ярослав натянуто улыбнулся.
— В общем, завтра приходи, — поднимаясь, пригрозил пальцем Семен. — Свадьбу обговаривать будем.
Дом пустовал почти пять месяцев. Нет, Ярослав все так же жил в нем, но от этого стены не становились теплей. Жениться, как и Сестра, парень не думывал — ему эта тема была мало интересна из-за того, что отступничество не делало его общительным. Впрочем, это не было удивительным.
По утрам помогал местным всем, чем мог — поле покрыли сугробы, поэтому довольные селяне в основном совершали вылазки из деревни в лес — за дровами. Вечерами иногда выходил на главную улицу, к костру, где сиживали все от мала до велика. Но чаще всего сидел дома, или же бывал у Сестры, которая скоро должна была продолжить их Род. Пожалуй, и радовала его только последняя мысль — что скоро они действительно поймут, что Стая не отмщена не напрасно, что они не пошли на верную смерть не зря.
Вот только все равно совесть грызла сильнее.
Много раз Ярославу приходили в голову мысли о том, как сильно он сглупил, отказавшись от клятвы. Сейчас, сидя в одиноком холостяцком доме, он понимал, как, должно быть, одиноко всем тем, кто застрял между небом и землей, поскольку был убит и не отмщен...
Порой в сердце Ярослава тоска выла сильнее волка. Порой, волк выл сильней тоски. Совесть наказывала и требовала прощения своего малодушничества. Волк просился гулять, скулил и плакал, засидевшись в тесной клетке людского тела. А еще хотелось навестить указующую березку, под которой похоронены вожаки Стаи. И извиниться перед ними за то, что не смог и не отомстил чужим...
Ярослав резко встал. Нет, не потому, что решил наконец-то исправить свои ошибки. Просто его острый нюх почуял чужака. Просто непричастного к жителям деревни человека. А еще... Этот человек нес запах крови. Волк, впервые за долгое время почуявший любимый запах, насторожился.
К тому, что и те, кто приютил их — жители деревеньки под названием Конопушки — не обладают второй сущностью, Ярослав привык давно. Но к запаху крови... Да его и не было почти в этом поселке!
Схватив ватник и засунув ноги в валенки, Ярослав выбежал на улицу. Около костра уже никто не сидел — сегодня было холодно, да и, на данный момент, поздновато. Но Ярослав не стал останавливаться на одной улице, а пробежал все, особенно волнуясь за ту, где сейчас пребывала Сестра.
Как в воду глядел! На снегу оказались следы, ведущие в калитке дома Руслана. Этот домишко тоже находился на окраине деревни, вот только с другой стороны. Ярослав, беспокойно оглядываясь и принюхиваясь — авось почует запах чужака — прошел внутрь, и заметил того, кого искал.
Перед ним стоял человек, самый обычный, но... держащий в руках ту самую палку, которая убила его родителей! В голове Ярослава пронеслось все — тот момент, клятва, растерянные мужики, раны на теле вожаков. Он оскалился, понимая, что еще пара секунд и волк сорвется с цепи...
— Кто здесь? — пропитой и добродушный голос Семена разорвал тишину. Чужак вздрогнул, оборачиваясь, натыкаясь взглядом на растерянного Ярослава. И вздрагивая под его горящим взглядом.
— Ярик? — Семен тоже заметил его и чужака. И так и застыл на пороге в расстегнутой рубахе и стеганных штанах. — А это кто?
— Чужак, — четко выплюнул Ярослав, которого впервые не покоробило фамильярное «Ярик».
— Я не чужак! — пришедший схватился за палку. — Я заблудился! Люди, помогите мне!
— Ярослав, ну что ж ты так, — все так же добродушно возмутился Семен, за спиной которого появились домашние — Мира и Руслан.
— Простите. Я пойду.
И, не сводя взгляда с палки, Ярослав сделал было пару шагов к калитке, но остановился.
— Впрочем, я могу и остаться здесь, — неуверенно повторил он.
Мирослава, тоже заметившая то, что было в руках у чужака, тихо ойкнула и скрылась в доме.
Поднялись, вошли, разулись. Ярослав, не снимая с лица недовольное выражение, подозрительно осматривал чужака. Тот, видимо, никак не хотел расставаться с палкой, даже снимая куртку — добротную, кстати, куртку, очень толстую и натуральную, в Конопушках такой не сыскать — перекладывал оружие из руки в руку.
Когда сели, в разговор первым вступил Семен, привычно ставя на стол бутыль с темной жидкостью.
— Для сугрева! — довольно обрадовал он чужака, плеская тому в стакан добрую четверть.
Мужчина медленно глотнул, вздрогнул, и, кажется, приободрился.
— Откуда вы? — Руслан, нарисовавшийся за столом, выглядел обеспокоенным. Ярослав поморщился — аккуратность и доброта этого парня иногда сильно его раздражали.
— Дык, потерялся, говорю же, — нахохлившись, пояснил мужчина. — Игорем меня зовут. Охотился с другом, а потом — бац! — делся он куда-то. Я пошел искать. Заблудился. Насилу жилое место нашел. Устал, замерз...
— Что это за палка? — игнорируя тронутые лица Руслана и его отца, поинтересовался Ярослав.
— Дык, ружье это. Не знаешь? — очень удивленно спросил Игорь и вновь приложился к стакану. Семен заботливо подлил еще.
— Не знаю, — медленно отозвался Ярослав, подпирая ладонью лицо. — Как оно действует?
— Вот что! — рука Семена хлопнула по столу. — Утро вечера мудренее. Иди-ка ты, Игорь, к Ярику — у него хата холостяцкая, место тебе найдется. А завтра с утречка в самый раз и поговорить, и дорогу указать! Верно я говорю?
— Верно, — поддакнул Руслан и улыбнулся. Ярослав отвернулся, задумываясь.
— Ладно. Идем. Спокойной ночи всем, — поднимаясь, вынес вердикт оборотень. И обеспокоено кинул взгляд на приютившуюся в углу Миру. Девушка улыбнулась ему, и положила руку на живот. Ярослав, ощутив невероятную радость, послал улыбку в ответ.
— И как же действует эта штука? — едва Игорь проснулся, Ярослав тут же подсел к нему с ружьем, намереваясь выведать все тайны страшного оружия.
— Я б пожевал чего-нибудь, парень, — виновато намекнул Игорь. Ярослав поспешно вскочил, вспоминая, осталось ли у него чего-нибудь. Почему-то вспомнился приход в деревню — он и ободранная Мирослава. В груди защипало.
Чего поесть нашлось, и вскоре довольный гость уже делился секретами своей страшной палки.
— Сюда, — разламывая палку пополам, вещал Игорь, — вставляются патроны. Патроны у меня в сумке лежат, десять штук осталось.
— Патроны? — с легкой неприязнью и неприкрытым любопытством изучая двустволку, переспросил Ярослав.
— А то! Это, дык, такие штуки... эх, парень, да неужто не знаешь, что это такое?! Ими стреляют. Зверя. Лучшая вещь для охоты. Ваша деревня, гляжу, земледелием промышляет. А наша, брат, охотой. Патроны дорогие, в городе закупаем. И не всем они даются. Но те, кто умеет стрелять, одним таким могут и лося свалить, и лисицу, и зайца, и даже волка!
Ярослава проткнуло. Резко, грубо, страшно. Он едва сдержался, чтобы тут же, на месте, не порвать глотку этому человеку. Вспомнилась мать, кидающаяся на защиту отца, и удивленный вскрик человека, что в нее попал этим страшным оружием.
— Помнится, — внезапно продолжил Игорь, — как-то на нашу деревню волк выбежал. Мы тогда только строились, буквально месяца не прошло. Брат мой, Олег, сразу за оружием побежал. А волк, ты знаешь, не испугался. Он напротив — к нам пошел. А тут Олег выбегает и с ходу стреляет в него. Я, поняв, что волчара сейчас на нас кинется, тоже на плечо двустволку закинул, а тут, понимаешь ли, из лесу женщина выскочила. Красивая такая, на наших баб не похожая. А я, от неожиданности, курок спустил. И попал, дернул же черт меня за руку... Эй, ты чего?..
В себя Ярослав пришел тогда, когда все было кончено. Перед ним лежал Игорь, с разорванным горлом и выпученными от удивления глазами. Волк, спящий долгое-долгое время, вырвался наружу. Юноша, в обличии волка стоящий над трупом, меланхолично облизывал клыки. Весь ужас произошедшего доходил до него медленно, словно через некую стенку.
А когда дошел...
А когда дошел, снаружи послышались крики.
— Ярослав! Скорее иди сюда! — кажется, кричала Ольга, та самая, что в день их прихода в деревню, обогрела и накормила озябших волков, потерявших свою Стаю. — Мира!
«Мира!» — в ужасе пронеслось внутри. Мира! Что же будет с ней, когда произошедшее раскроется?! А ее щенки!
— Мира! — Ольга ворвалась в избу с криком на губах. — Она рожает!
Ярослав замер. Ольга тоже, прижав руки ко рту.
— Ой, мамочки! — она отшатнулась и с необычайной скоростью выбежала назад. — Люди! Волк! Он Ярослава загрыз!
«Вот оно... — и с болью, и с облегчением пришло в голову, — уйду. Пусть думают, что угодно. Лишь бы не трогали Миру и ее щенков...»
И Ярослав, в последний раз скользнув глазами по стенам, ставшим ему почти родными, выбежал за дверь. И прочь, прочь из деревни... Раз и навсегда.
Прощай, Сестра! Прощай, Стая! Твой сын отомстил за свою родню. Самое время уйти на покой и жить законами леса.
Да будут твои щенки здоровыми, Мирослава!
Повитуха с удивлением смотрела на Миру. Девушка требовала, чтобы все покинули комнату, только так она соглашалась рожать.
— Дуреха, да как же без чужой помощи-то?! — всплескивали руками бабы. Мужики давно уже были отосланы куда подальше.
— Вон! — рычала Мира. — Все вон!
— Не слушайте ее, бабоньки, — удивленно начала какая-то сухая женщина. — Хватайте за руки, помрет ведь.
— ВОН! — этот вой просто вынес всех из избы.
— Вот ненормальная-то! — проворчала повитуха, надменно удаляясь от избы. Некоторые последовали ее примеру. Другие остались, прислушиваясь к тому, что происходит в доме, готовые в любой момент ворваться внутрь и оказать насильную помощь.
А внутри дома волчица, печально скуля, рождала на свет слепых и беспомощных щенят...
* * *
— Полкан, апорт! — громко крикнул мальчик, одетый в красную куртку и шапочку с помпоном.
Добродушный пес покосился на командующего, который был ниже его самого и лениво притащил юному хозяину палку. Мальчишка рассмеялся, поощряюще потрепал пса по холке и снова закинул принесенную вещь далеко в кусты. Полкан осуждающе заворчал и мерной трусцой проследовал в кусты. Мальчик оправил шапку, весело следя за действиями собаки.
— Эй, парень!
Мальчик оглянулся, снова поправил помпон, упавший ему прямо на нос и удивленно воззрел на говорившего. Перед ним стоял мужчина лет сорока, очень приятный на вид, почти смеющийся.
— Хороший пес! — как бы между прочим заметил мужчина.
— А то! — радостно перекинулся на любимую тему мальчик. — Просто замечательный! Мне его папа подарил, когда мне год исполнился. Мы с ним вместе растем. Смотрите, какой он умный!
С этими словами мальчишка уткнулся носом в холку большого пса. Собака с интересом посмотрела на человека, так добродушно общающегося с его хозяином.
— А ты знаешь, как впервые появились собаки?
— Папа говорит, что они потомки волков... — осторожно сказал мальчик и почесал Полкана за ухом.
— Верно говорит... Ну ладно, давай.
— До свидания! — бодро отозвался мальчик и снова закинул палку далеко в кусты. Полкан, зевая отправился следом.
А между деревьев скользнула серая шерсть волка. И Ярослав, принюхиваясь к морозному воздуху осени, трусцой ушел в лес.
Пусть он и предал клятву, пусть и стал теперь жить вечно из-за нее, то, что люди больше не боятся тех, кто похож на волков — самое главное счастье в его жизни...
Эх, Мира, как же жаль, что ты не видишь своих потомков...
Мира Лико © 2009
Обсудить на форуме |
|
