|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Наши в космосе Виталий Васькин © 2009 Энцелад Тёмным январским вечером Сергей Каштан примчался в институт. Обычный институт суперважных проблем, что горохом рассыпаны по стране. Как и следовало ожидать, все пчёлки разъехались на новогодние каникулы, здание давило безмолвием и мраком. Не обращая внимания на лифт, Сергей пулей взлетел на этаж своего отдела. Ошеломительная новость вскипятила кровь: получилось! РАН дала разрешение на аренду исследовательской базы Сатурна, а институт оплатил расходы телепорта. Хоть коллеги и называли Сергея «тучей», но сейчас ничего такого и в помине не было. Карие глаза блестят, вихры черных волос чуть не дерутся, даже густые брови ходят ходуном. Ожил человек, почувствовал цель впереди!
Вещи, что нужны будут в работе, поместились в одной коробке. Подборка электронных справочников, наброски диссертации, с которыми подавал заявку в РАН — вот и всё богатство. Замерев на секунду, Сергей постарался припомнить: не забыл ли чего? Но сосредоточиться не дал телефон. Ожил, зараза, в кармане и сбил с мысли.
Звонил наипервейший друг Сашка Вельдинский.
— Молоток, Серёга! — заорал Сашка. — Когда переход? Мы с Иринкой придём провожать!
— А кто это?
— Это, брат, первая ракетка нашего города. Увидишь — ахнешь.
— Ладно... В полдевятого у телепортов.
— Замета...
Каштан сокрушённо поцокал языком. Всегда так с Великом. Отбил звонок, не закончив слово. Резкий чересчур, словно не в России родился, а под жарким испанским солнцем. Правда, южная кровь чувствуется. Вместо носа клин с горбинкой, волосы чёрные и слегка вьются. Но глаза — серые, впитали нашего морозца.
Телепорт Новосибирска чуть меньше теннисного корта. Тумбы стартовых кабинок разбросаны в шахматном порядке, предоставляя уединённое место для прощальных слов и поцелуев. Орбитальные и межпланетные переходы стали обычным делом, вроде поездов, только намного дороже. Провожающие улыбаются, желают «счастливо перейти», и никто уже не восторгается парсеками сжатыми в одном шаге.
Провожать Сергея пришли родители и Вельдинский с Ириной. Ничего в облике девушки не выдавало особой любви к спорту. Одета с учётом мороза, но со вкусом: длинная белая шубка, сапожки тоже белые на остреньком каблучке. Из под тёплой шапки выглядывают голубые глаза, да не просто так, а будто всему удивляются. Это сбивает с толку. Сергей, как только её увидел, захотел плюнуть на всё и сесть тут же в снег, объяснять как устроен мир. На счастье голова была забита планами экспериментов. Места для романтики не хватило.
Солнце вот-вот взойдёт. Январский мороз лихим разбойником бесчинствует на носах и щеках провожающих. Раскраснелись лица, но не только от холода. Елена Андреевна смотрит на сына, будто навсегда прощается. В свете фонарей блестят глаза и хорошо, что темно — не видно красной сеточки после бессонной ночи.
— Сынок, что-то сердце болит. Ты бы переждал солнечную активность, а? У нас магнитные бури, а на твоём Энцеладе и вовсе не понятно, что будет.
Отец, Николай Иванович, с видом мученика принялся басить что-то про надёжность современной техники. Сергей, закусив губу, отвернулся к кабинке телепорта. Шаркнул карточкой билета по голубому свету панели управления. Приятный женский голос сообщил о готовности конечного пункта.
Повисло тягостное молчание, разрушить которое решился только Сашка.
— Но ведь он как раз солнечные вспышки изучает. Зато когда вернётся — считайте кандидатская в кармане.
Ирина свела бровки в линию и печально обронила:
— Что же ты будешь там готовить, Сергей? Консервы?
В тон Ирине скрипнул тоскливо снег под ногами Вельдинского. Он виновато развёл руки, мол, я ничего, это снег такой. Но глаза резво перескочили от Сергея к Ирине. Проникли внутрь, взяли пробы грунта и выдали заключение. Елена Андреевна перехватила этот взгляд и насторожилась. Ничего конкретного, а только чувствует сердце грозу, да не знает откуда она придёт.
Не долго думая, Сашка брякнул:
— Знаете что, я у отца выпрошу молекулярный принтер для Серёги. Тогда он сможет парного мяса настрочить или фруктов. Даже воздух морской, прогретый солнцем!
Николай Иванович покачал головой.
— Ты бы, Сань, зря не болтал... Их расписали по экспедициям на десять лет вперед. Чего уж говорить о забытой богом железке на орбите Сатурна.
Слова плетью стегнули Александра. Блеснули вызовом серые глаза и тут же спрятались в тени собольей шапки. Только уважение к маститому астронавту, которого знал уже много лет, удержало резкие слова на кончике языка.
— Я привык отвечать за свои слова. Раз обещал, значит, сделаю.
Голос Вельдинского был твёрд, как кедр схваченный морозом Сибири. Ему бы подтаять, но молодость на то и дана, чтобы было лишь чёрное и белое. Не сказав больше ни слова, он развернулся и ушёл. Следы на снегу далеко отстояли друг от друга, шагал парень широко, не оборачиваясь, и не сомневаясь.
Стараясь замять неловкую ситуацию, Ирина робко произнесла:
— Извините, пожалуйста. Его отец миллионами ворочает... Может и вправду достанет.
Голубые глаза часто заморгали, того и гляди метель поднимут. Девушка вконец засмущалась и побежала за Александром.
— А, ерунда какая, — словно очнувшись от наваждения, рассмеялся Сергей. — За один месяц ничего со мной не случится. Вы только на гиперсвязь регулярно выходите.
В снег на крышах соседних кабинок впрыснул красного вина рассвет. Захлопали двери, голоса вокруг зазвучали громче. Все начали быстро прощаться, чтобы переход произошёл в первых лучах солнца — примета хорошая.
Телепорты вытеснили звёздные корабли за пределы солнечной системы. Ставшие в одночасье историей, доживали свой век где придётся стальные гиганты. В памяти Сергея навсегда остался вечер, когда отец сообщил о закате космолётов. Модель иглы галактического разведчика так и осталась пылиться на полке не собранной.
Но нет худа без добра — часть космолётов переделали под нужды ученого люда. Так появилась исследовательская база на орбите Сатурна, куда и попал Сергей. Устроился неплохо. Микроклимат, гравитация и прочие вспомогательные системы огромного транспортного корабля работали без проблем. По первости, гулкое эхо слегка будоражило кровь. Казалось кто-то ходит или тяжко вздыхает за переборками. Но никого кроме Сергея на борту не было. Энцелад так и не раскрыл тайну своих гейзеров. Интерес учёных испарился, никто не хотел тратить время зря.
А Каштан был только рад одиночеству. Пахал по двадцать часов и валился на кровать забывая раздеться. Чтобы сэкономить время раскроил буханку командного отсека на свой вкус. У дальней стены впихнул кровать с кухней. Этот угол зеленью и жёлто-оранжевыми красками разбавил чёрно-белый стиль отсека. В центре — пульт управления. Он вроде шикарного серебряного блюда, удобного для подачи жаренного поросёнка, но почему-то водящего компанию с электроникой. Приложением к пульту зацепились кресла командира и штурмана, а над ними созвездие мониторов. Хорошо, что основную и резервную кабинки телепорта инженеры в стену вмонтировали. Ни сдвинуть их, ни убрать — по регламенту аварийным выходом считаются. А то засунул бы их Серёга куда-нибудь в ремонтный ангар, ради лишних стоек с приборами. Стена напротив телепорта стала прибежищем для двух лабораторных столов. Узкий проход между ними ведёт к единственному на транспортнике иллюминатору. Редко вспоминал о нём Сергей. Блеск льдов Энцелада не интересовал его, как и всё остальное не относящееся к Солнцу. Даже звонки с Земли стали лишними.
Один за другим выставлялись дни за порог на обнову. Каштан-старший регулярно бранил младшего за появившуюся бороду. Елена Андреевна беспокоилась о здоровье сына, как он спит, что ест. Жизнь текла чинно-благородно, пока не затренькала вызовом кабинка телепорта. Вслед за ней включилась гиперсвязь.
С экрана смотрел старый друг, изменившийся до неузнаваемости. Глаза ввалились, и поймать их выражение уже нет никакой возможности. Нос заострился, ещё немного и арестуют за холодное оружие. А всего-то прошло пару недель.
Опешив от столь резких перемен, Сергей уставился на друга, как на монстра.
— Что, думал, забуду про обещание? — криво ухмыляясь, процедил Вельдинский. — Забирай скорее из телепорта м-принтер. Буду отправлять ещё одну посылку.
Никогда раньше Сашка так не разговаривал. Не было у него этой сухой злобы, откровенной вражды в голосе.
Мысли в голове у Каштана перемешались. На «автопилоте» отключил гравитацию, вытащил из кабинки здоровенный, два на два, ящик. С его стальных боков отсвечивали всеми цветами радуги предупреждающие надписи. Но любоваться переливами было некогда, взгляд с экрана жёг спину.
Вельдинский продолжил:
— А теперь, укройся где-нибудь, если жизнь дорога.
— Да ты объяснишь наконец, что происходит?! — сорвавшись на крик потребовал Сергей. Предчувствие беды накрыло с головой.
— Не ори, всё нормально. У одного — родители известные учёные, Энцелад... девушки на шею вешаются. У другого ... В общем, она будет моей...
Скрежет раздираемого железа заглушил слова. Взрыв раскрыл двери кабинок телепорта цветком, выпустив на свободу рой осколков. Мгновенно пульт, экраны, кресла — всё превратилось в решето. Сергея спас железный бок м-принтера.
Резанула по ушам сирена разгерметизации. Грохот и скрежет будто сплелись в предсмертном поцелуе. Холод космоса сжал горло и отключил чувства. Прошла целая вечность, прежде чем из сопел аварийной системы брызнула сварная пена. К тому времени единственный член экипажа старого транспортника потерял сознание и беспомощно завис посреди отсека. Мигающие аварийные огни, как ни старались, не смогли остановить проступающую в черных волосах белизну.
Новости Земли более не трогали звёздного пленника. Одинаково безучастно он слушал родителей и друзей. Лишь когда мать рассказала о трёх годах условно, полученных Вельдинским, красные пятна выступили на лбу Сергея. Не выдержав, он вскочил с кресла и прокричал, глядя в экран гиперсвязи:
— Передайте!... Передайте гаду, что я вернусь. Даже если сдохну здесь, то всё равно вернусь и своими руками его...
Мать испуганно отшатнулась от экрана. Сергей заметил, отвернулся и ушёл в тёмные коридоры транспортника. Больше они не поднимали эту тему.
Отец спал с лица выбивая спасательную экспедицию — безуспешно. Кинулся к частникам, но легче отрастить крылья, чем собрать нужную сумму. Трассы солнечной системы давно переведены на быстрые и удобные телепорты, а прогулочные яхты не способны долететь до Сатурна. Осталась одна надежда — через три года с завода на Луне должен сойти новый космолёт «Око», предназначенный для расширения сети телепортов. Николай Иванович добился корректировки маршрута испытательного полета. Осталось только ждать.
После взрыва Сергей стал подолгу задерживаться у иллюминатора. Отключив гравитацию зависал неподвижно и смотрел на белый бок Энцелада. Он всего пятьсот километров в диаметре, но место для тайны нашлось. Где-то там, в глубине, затаилось нечто отфыркивающееся гейзерами. Белая шубка постоянно обновляется, словно живёт. Достаточно представить, что именно здесь Афина настигла гиганта Энцелада и всё встаёт на свои места. Ткань имён сакральна...
Прекрасно отдавая себе отчёт о глупости разгоревшейся идеи, Сергей все же перенастроил исследовательский комплекс на Энцелад. Русскому человеку только намекни о чуде. Тут же проснётся вера, а за ней уже не будет другой жизни. «Чем зря сидеть, попробую Энцелад раскусить, — решил Сергей. — За три года я должен найти то, что пропустили гастролёры!»
Они сроднились: белая гигантская карамелька и седой парень. Программы обработки данных, написанные Сергеем, крутились целыми сутками. Их ветви сталкивались и переплетались по законам, которые нельзя уловить на Земле. Требуется место — пустота в душе; нужен учитель — тишина; необходимо время — долгие месяцы одиночества... Всё это с избытком подарил лучший друг!
И свет иной жизни сверкнул в рядах цифр.
Время крутанулось на пяточке, превратившись из врага в помощника. Каждая секунда обрела пузико и стала дорога узнику Энцелада. Основную часть работы он не показывал никому. Но те кусочки, что отправлялись на Землю для обсчёта квантовыми вычислителями, взбудоражили научный мир.
Ровно через год после взрыва телепорта мать с отцом сообщили Сергею об открытии для него безлимитного доступа ко всем библиотекам. Свет и радость струились из глаз Елены Андреевны, когда она рассказывала новость сыну.
— Тебе, как уникальному исследователю, открыли разделы, которые раньше только академики видели.
— Да-да, сынок, — перебивая жену, спешил высказать гордость за сына Николай Иванович. — Твои доклады об энтропии энергии Энцелада в кулуарах зовут «капсюль трёх Э»! Глядишь, и мир опять кинется искать разум на твоём ледяном друге. Заснуют челноки, восстановят телепорт...
На лице Сергея медленно рождалась улыбка. Робкая, забытая, но всё же так необходимая. Мать, увидев как седой сын улыбается с экрана, не выдержала и уткнулась в плечо мужа. Побежали блестящие дорожки по щекам. Отец тоже заморгал, достал платок и стал сморкаться с энергией грозящей разрушениями клочку ткани. От избытка чувств бухнул:
— А Ирина замуж выходит за какого-то штангиста.
Тут же Елена Андреевна шикнула и ощутимо дёрнула мужа за рукав костюма.
— Всё, что ни делается, всё к лучшему, — широко улыбаясь, выдал Сергей. — Передайте мои поздравления и наилучшие пожелания.
Будто гору с плеч скинула Елена Андреевна. Пытливо заглянула в глаза сыну, что-то там откопала, и счастливая заулыбалась.
— Сынок, за это время ты стал чужой совсем. Никогда не улыбнёшься, словечко колкое не вставишь, как раньше. Что-то с тобой происходит.
В ответ Сергей только плечами пожал. Резко сменил тему.
— У вас опять морозы? Ледяной бок Энцелада напоминает мне снежный ком, который мы в прошлом году скатали. Помните?... Ладно... Пора за работу, идейка одна появилась.
Наскоро попрощавшись супруги Каштан отключили коммуникатор. Ещё долго Елена Андреевна сидела в кресле, задумчиво уперев взгляд в потухший экран.
Свадьба Ирины началась криво. Красное сердечко свадебного флаера появилось у дома с опозданием. Но это было только начало. По дороге в ЗАГС прицепился штурмовик из тех, что плюхают заводы для «богатеньких буратин». Играя на солнце камуфляжными разводами, летающий танк мельтешил впереди, сигналил огнями. Обнаглев, стал прижимать сверху.
Пилот обеспокоено спросил:
— Похоже, долбить будет. Милицию вызывать?
— Нет, не надо. Припаркуйтесь где-нибудь, — решительно ответила Ирина и добавила, обращаясь к жениху: — Малыш, ты только не встревай, мне кажется, я знаю кто это.
Флаер завис едва касаясь снега над ближайшей плоской крышей. Из окна хорошо был виден садящийся рядом штурмовик. Откинулась дверь, и в снег прыгнул мужчина в чёрной куртке, без шапки. Ветер рванул волосы, хлестнул чубчиком по глазам. Ирина с трудом узнала Вельдинского. Шаги его всё так же тверды, а лицо постарело лет на тридцать. Совсем высохло и заострилось, будто скоро распадётся на части.
Александр подошёл к флаеру. Громко, чтобы было слышно в салоне, произнёс:
— Здравствуй! У меня к тебе дело.
Голос его изменился. Стал глухой, с потрескиванием, потерявший напрочь краски жизни. Ирина отвернулась. Видя, как подействовала на невесту неожиданная встреча, «малыш» собрался выйти. Ирина удержала, сверкнула глазами так, что он решил повременить с разборкой.
Не дождавшись ответа, Вельдинский крикнул:
— Мало тебе Каштана? Нового тоже пристрою!
С лёгким шелестом открылась дверь флаера. Ветер тут же нырнул в машину, деловито зашуршал листьями цветов. Поежившись от холода, Ирина прикрыла голые плечи белой шубкой-накидкой. Вельдинский ждал, крепко сжав губы.
Понимая, что ввязывается в игру по чужим правилам, Ирина осторожно спросила:
— Что тебе надо, Вельд?
— Подожди с замужеством, всё утрясётся. Иначе... мне проще убить тебя, скинуть прямо сейчас с крыши, чем видеть женой другого...
Ирина пошатнулась. Крыша вдруг превратилась в теннисный корт. Ни ветер, ни холод уже ничего не значили. Надо отбивать подачи, и самой вколачивать мячи.
Рванулся из машины парень. Но ему надо было обогнуть флаер, а Ирине — только шаг ступить. Решение пришло мигом, словно было заготовлено давно. Глаза девушки сжались в чёрточки, сердце бешено заколотилось в груди.
— Я лучше сама тебя с крыши...
Мелькнул остренький кулачок в белой перчатке. От удара голова Вельдинского запрокинулась, он оступился и упал. В один миг Ирина оказалась рядом и стала бить ногами, не жалея изящных туфелек.
Выскочивший из-за борта флаера «малыш» резко дал по тормозам. Любовь его и нежность втаптывала в снег человека. Брызги белого и розового снега разлетались в разные стороны. Платье мешало, снег старался смягчить удары, ветер хлестал растрепавшимися волосами по лицу — но Ирине всё было нипочем.
— Стой! — крикнул парень, подбежал и обхватил её руками. В тот же миг силы покинули принцессу корта.
Жених на руках вносит невесту в машину — обычное дело, если бы не красные пятна на носках туфелек. Пилот деликатно отвел глаза, закрыл за пассажирами двери и включил на полную мощность печку. Ласковые тёплые струи воздуха поспешили со всех сторон к дрожащей Ирине. Она очнулась от ступора, тихонько заскулила:
— Мне страшно... Я хочу проснуться... хочу проснуться пока он тебя не убил. Он уже раз решился... Надо проснуться...
Голубые глаза превратились в серые лужи. С поломанного ногтя через перчатку проступила кровь. Что-то решив для себя, парень обнял невесту и прижал к себе. Девушка замолчала, прижалась щекой к его груди. Взгляд скользнул за стекло и наткнулся на непонятно откуда взявшегося человека в лёгком жёлтом комбинезоне. Он бежал от парапета крыши к Вельдинскому. Снова заныло сердце. Вельд обещания держит, значит, будет продолжение.
Незнакомец обернулся. Холод прошёлся по спине Ирины. Она подалась вперёд и едва слышно, на выдохе, прошептала:
— Ты?...
Сергей помахал на ходу рукой, улыбнулся. Он бежал легко, почти не оставляя следов в снегу. «Наверное, так бегают призраки...» — подумала Ирина.
Механически, как по заложенной программе, она кивнула. Прислонилась лицом к стеклу, слегка ударившись лбом. Прямо под носом жизнь прокручивала немое кино, в котором главный герой спешил по белу снегу к заклятому врагу. Оператор притормозил ход, чтобы отчетливо показать лица. Вот медленно повернулась голова поверженного врага, ещё медленнее выплыли на передний план расквашенный нос и входящие в силу гули под глазами. Сияя от благородного порыва, главный герой не солидно быстро подбежал и унёс злодея в чрево машины. Ни красивых поз, ни заламывания рук — халтура. И слишком быстро всё закончилось. А так хочется продолжения, чтобы добро побеждало и побеждало, чтобы зло извивалось и ныло поганенько. Но режиссер себе на уме. Снимает фильмы по каким-то диким законам.
Штурмовик огласился гневными воплями. Стёкла задрожали от мощи злобы источаемой брыкающимся Вельдинским. Но Сергей играючи запихал сквернослова в кресло и прижал страховочным ремнём.
— Ты мне за всё ответишь, Каштан! Я сотру тебя... я тебя... тебе...
Кровь всё ещё капала из носа Александра, но он не замечал. Вцепился побелевшими пальцами в подлокотники. На лбу вздулась жила, словно червь ненависти решил выбраться посмотреть на врага.
Каштан набрал маршрут на автопилоте. Машина довольно заурчала, плавно направилась к цели. За окном мелькнула опустевшая крыша: молодожёны уже испарились, на белом покрывале снега остались лишь голубые пятна следов.
Летели поначалу молча. Александр поправил растрепавшийся чубчик, белым платочком вытер кровь. Сергей всматривался в лицо бывшего друга, будто фотографию разглядывал. Искал знакомые чёрточки. Найдя их улыбался, а наткнувшись на что-то новое — хмурился.
Вельдинский сначала тяготился, потом закрыл глаза и откинулся в кресле. Так проще спрашивать, если ответы тебе ни к чему. Конечно, лучше бы помолчать, но тогда «инвентаризация» продлиться долго. А роль амёбы под микроскопом...
— Куда мы?
Плечи Каштана дёрнулись. Широко раскрыв глаза он осмотрел салон. Слегка помассировал глаза, нос. Наконец полностью придя в себя, ответил:
— К телепортам. Приглашаю тебя на Энцелад. Посидим, потолкуем.
— На Энцелад... Кстати, как ты выбрался? «Око» ещё два года ждать.
— Скачал чертежи, м-принтером распечатал детали...
— А синхронизация с Землёй? Где взял спутанные частицы для квантовых связей?
— Об этом потом, — отмахнулся Сергей. — Так ты со мной?
Скрипнуло поднимаясь кресло. С минуту Александр размышлял, глядя на проплывающие внизу крыши домов.
— Говорят, Энцелад на тебя как-то действует. Изменился состав крови и мозговая активность странноватая. Не то чтобы я сомневался в заключениях медиков, но диагнозы по циферкам от старого транспортника...
— Похоже, ты не выпускал меня из вида. Приятно... А как там наши, что с отделом?
— Все только о тебе и говорят, — усмехнувшись, ответил Александр. — Гадают: когда же наш Серёженька «стукнет по капсюлю»? Злые языки болтают, что внимание к тебе только из-за неприятности с порталом. Кое-кто даже раскрыл наш с тобой сговор, м-принтер считают главным доказательством...
Неожиданный взгляд на ситуацию удивил Сергея. Всю оставшуюся дорогу до телепорта он молчал, обдумывая услышанное.
Штурмовик пошёл на посадку. Замелькали костлявые силуэты деревьев, белые крыши кабинок телепорта. Машина мягко опустилась в сугроб возле одной из них.
Рассвет, а вместе с ним и наплыв пассажиров давно миновали. Гнетущую тишину слегка разбавляло тарахтение снегоуборщика. Сергей открыл первую же кабинку и нырнул внутрь, увлёкая за собой Вельдинского. Ни билетов, ни контроля точки выхода. Александр не успел и рта раскрыть, как они выплыли в невесомость командного отсека старого транспортника. Загудели включаясь системы климат-контроля, осторожно активировалась гравитация.
Опустившись на пол, Сергей с ходу пробежался по клавиатуре м-принтера. Чудо-техника фыркнула, и пошла отсчитывать секунды. Перехватив вопрошающий взгляд, Сергей пояснил:
— Хочу с дороги кофе хлебнуть, тебе сделать?
Вельдинский кивнул. Не спеша, прошёлся по отсеку. Будь иллюминатор живой, от обиды помутнел бы, настолько равнодушен был взгляд, которым одарил его гость. Великолепный вид не впечатлил Александра. Заинтересовали только дырки в стене, оставшиеся от взрыва. Он ковырнул их пальчиком, покачал головой и вяло плюхнулся в кресло штурмана.
Тем временем Сергей навёл порядок в «зелёном» углу: заправил кровать, убрал с кухонного стола пришпиленную магнитами всякую мелочевку. Окинув взглядом помещение, обречённо махнул рукой.
— Ну, как тебе обстановка? — спросил Сергей. — Есть ещё спортзал, оранжерея...
Прелести базы вызвали зевоту у Вельдинского. Глянув на часы, он деловито предупредил:
— Времени у меня мало. Говори, что хотел, да я пойду скорее.
Сергей картинно всплеснул руками. Хитрая улыбка вылезла из-под бороды.
— Ба! Только появился, а уже назад лыжи навострил. Погоди маленько, я тебя долго ждал, накопились кое-что.
— С разборками — к адвокатам, — отчеканил Вельдинский. Затем, довольный твёрдостью ответа, сладко потянулся и спросил: — Почему ты не дождался сигнала о готовности принять нас? Не хотел бы я выйти из кабинки в вакуум или задохнуться без кислорода.
Будто в подтверждение услышанного ожил зуммер м-принтера: «Да-да-да...» Сергей пропустил его мимо ушей. Вразвалочку подошёл к иллюминатору, опёрся руками на стальной кант. Отсвет Энцелада белой накидкой лёг на комбинезон. Складки рукавов выстроились в таинственные руны — белые чёрточки, жёлтые, чёрные ...
С ленцой, в тон вопроса, Каштан ответил:
— Да откуда же взяться сигналу? Кабинка-то не работает... Не смог я квантовые связи наладить.
Александр отреагировал спокойно. Сознание раскололось на две реки. Одна мирно текла, ждала, чем закончится глупая шутка. Другая — перемалывала услышанное в жерновах сомнений. То ли спина Каштана излучала уверенность, то ли его седина намекала на вековую мудрость. В итоге, слабенькие оказались жернова...
Давненько не чувствовало штурманское кресло таких перегрузок. Вельдинский с места стартанул к телепорту. Дико вращая очами обследовал основную кабинку, потом резервную. Что-то нашёптывая себе под нос выдал аллегро на кнопках управления. Словно многорукий бог Шива, дёргал и тыкал всё подряд... Огни интерфейса всё также дружелюбно подмигивали. Многочисленные экраны услужливо выводили информацию по системам базы. Только телепорт бастовал. Отчаявшись, бедолага вернулся к пульту, опёрся кулаками на панель сенсоров. Блестящие глаза экранов отразили картину Врубеля «Печальный демон над пультом управления».
— Как... как мы сюда попали?
Сергей оторвался от созерцания Энцелада и повернулся к гостю. Бледное лицо и седые волосы сливались с белым боком заглядывающего в иллюминатор спутника Сатурна. Отчётливо видны были только глаза.
— Мне нужен напарник, — неторопливо произнёс Каштан. — Не помощник, а именно напарник, компаньон. Энцелад — только первый шаг. Дороги предстоят незнакомые, а с товарищем веселее. И я хочу, чтобы им был мой старый друг, Сашка Велик.
Ответом были на пол-лица распахнутые глаза. Небесная синь на миг закрыла лёд и злобу. Длилось откровение недолго, но достаточно, чтобы тайное стало явным. Пискнуло кресло, принимая вес рухнувшего Вельдинского. Сенсоры пульта управления возмущённо загудели, пытаясь понять команду раскинутых безвольно рук.
Не обращая внимания на электронный переполох, Александр устало ответил:
— Иди ты в задницу, герой. Тошно... Чувствую впереди слякоть, а сапожки рваные... Плевать. Будь что будет.
— Те, кому плевать, выглядят более счастливыми...
— Да что ты понимаешь в счастье?! — воскликнул Александр. — Врубишь телескоп и уже на седьмом небе...
Предательски задрожал голос, и Александр замолчал. Ладошками стал наглаживать плавные изгибы подлокотников. Взгляд упёрся в пол. Вдруг, резко остановившись, поднял голову и прислушался. Слабо попискивала аппаратура, тихонько гудела вентиляция.
— Слышишь? Как здесь тихо! Наверное, по шелесту смогу различить нормальные мысли от гнили. Там, на Земле, всем что-то нужно ».. дай, купи, обрати внимание...». А здесь царят тишина и честные краски. Чёрное — это мрак, чернее не бывает. А уж если белое, то, как Энцелад, ослепительно, жестоко белое. Серый, ты здесь у бога на ладони ...
С тихим шорохом опустилась спинка кресла. Вельдинский лег, заложив руки за голову, прикрыл глаза. Огни индикаторов разноцветными пятнами легли на его лицо. Острые черты сгладились, исчезла ранняя морщинка на лбу. Появилось что-то от клоуна, цветастого, но грустного.
Вспомнив про заказ, Сергей достал толстую пробирку с тёмной дымящейся жидкостью и перелил напиток в чашки. Аромат кофе быстро заполнил помещение, придал крупинку домашнего уюта железной норе. С дымящейся чашкой в руке Сергей вернулся на излюбленное место — возле иллюминатора — и стал рассказывать про устройство базы. Неторопливо, смакуя детали, описал исследовательский комплекс, наработки по Энцеладу. Вельдинский слушал молча, не открывая глаз. Пригрелся в тёплой куртке на удобном кресле, и ничто на свете не заставило бы его подняться. Чашка кофе сиротливо остывала на столе.
Закончив инструктаж, Сергей подошёл к пульту. Глянул сверху на балдеющего в кресле Вельдинского, понимающе кивнул.
— Я оставлю тебя здесь одного. На год или больше, как получится. И не дам «Око» прилететь за тобой... Ты только не подумай, что я мщу...
— Я и не думал...
— Просто... это самый короткий путь. Сначала страх облезет рваными ломтями. Потом выветрится злость. А потом... сам найдёшь меня.
Открыв один глаз, Вельдинский с досадой перебил:
— Без сопливых разберёмся...
Сдержанно улыбнувшись, Каштан исчез. Желанная тишина обняла Вельдинского. Проникла в кровь, тёплой струёй разошлась по венам. Унеслись прочь заботы, переживания. Энцелад перевернул календарь, предлагая начать с чистого листа.
Через минуту приговорённый к эволюции субъект тихо сопел в две дырочки.
Виталий Васькин © 2009
Обсудить на форуме |
|
