|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Фантастика 2008 Сергей Толоков © 2008 Ковчег Храпова Ноги с трудом загребали болотную жижу. Не загребали даже — месили, нахально топтались на месте. Ногам всё одно, резиновые утеплённые сапоги не дают забраться ни влаге, ни холоду, им спешить некуда. Храпов на секунду ощутил себя виноделом со старинной фабрики. Одним из тех, что на праздниках босиком топчут спелый виноград, с чавканьем выдавливая приторный сок. Чтобы потом, когда ягоды как следует промнутся, сок миновал положенные стадии, и вот уже женская рука с кольцом на безымянном пальце прикладывает к губам бокал с красным полусладким...
Храпов мотнул головой. Гнать взашей такие воспоминания. Натренированный мозг привык к изнурительной работе, как-никак учёный высшего звена. От мыслей и идей уже залысина поблёскивает из-под седины, а туда же. Про залысину, правда, узнать довелось не первому. Та, с бокалом намекнула. Пришлось поверить на слово, не мужское дело тратить время на заботу о внешности. К зеркалу подойти-то некогда.
Говорят, многие с годами чаще предаются сентиментальности. Но то, что простому человеку помогает разбавить дни затянувшегося заката, когда не сегодня-завтра на пенсию, учёному непозволительно. Более того, вредно. Как спортсмену курение.
А закурить можно, холодно подумал он. Вселенная, природа не осудят, для них нет хорошего и плохого. В промозглом воздухе сигареты чуть отсырели, да и зажигалка лишь надсадно чиркнула, поперхнулась собственным газом. Храпов едва заметно повёл бровью, тотчас сигарета чадно задымила.
Именно так работает сила мысли. За доли секунд полностью очищаешь мозг, подобно быстрому форматированию жёсткого диска, чтобы иметь возможность сразу восстановить обратно. Затем концентрируешься на единственном желании, да не просто концентрируешься, а как говорят — желаешь всем сердцем. А дальше дело за Вселенной. Так уж она настроена, что выполняет любые пожелания, порой даже когда вроде бы и не просишь. И всё за доли секунд! Такая скорость вырабатывается многолетними тренировками, да и запрос нужно делать правильно. Иначе выйдет как в древнем анекдоте, когда старик поймал золотую рыбку, загадал желание, прошло три года, а оно так и не появилось.
Ноздри выпустили облако горького дыма. Всё-таки лучше было взять трубку. Хотя и с сигаретой кто-то явно слукавил, — табачная палочка с надписью «Парламент» по вкусу больше похожа на подделку.
Рука нащупала в кармане мобильник, Храпов успокоено выдохнул. И ведь давно не пользуется, уже надписи на корпусе стёрлись. Но какими иной раз живучими могут быть привычки. Здесь не выйдет как с тараканами, тех при старании можно изничтожить или прогнать к соседям-неудачникам, а привычку вытравишь не всякую, не всякую...
С курением иначе. Мода прошла лет десять назад, а сейчас можно и лёгкие реанимировать при надобности. Многим по сей день с трудом верится, что курение перестало мелькать в первом десятке проблем человечества. Не без скромного участия уважаемого учёного, господина Храпова Виктора Георгиевича. И тут, казалось бы, кури сколько влезет, всякому по силам восстановить или заменить лёгкое. Но не тут-то было. Сказано: не модно, и курильщиков как тряпкой смахнуло. Табачные киты, чтобы не стать банкротами, кинулись спешно придумывать и внедрять другие наркотики. Сейчас человека слишком легко заинтересовать чем-то новым. На дворе не ветхие советские времена, когда на компьютер с вилами бросались, выкрикивая экзорцистические угрозы и заклинания.
Учёный придирчивым взглядом пронаблюдал, как из под ног, будто от пинка, метнулась в сторону трухлявая валежина. Там недовольно заквакало, забулькало, несколько худосочных лягушек кинулись врассыпную. Запавшие от частых бессонниц глаза удовлетворённо прищурились.
Храпов гордо распрямил плечи. Внедрение в науку способности управлять предметами силой мысли, а при хорошей сноровке и событиями — его заслуга. Потребовался не один десяток лет изучения возможностей человеческого мозга и теорий о далёких предках, что, по слухам, как-то раз силой мысли обрушили два спутника Земли, оставив белёсую луну в одиночестве.
Прежде, этим интересовалась одна эзотерика. Тогда учёные умы поднимали её на смех за бесстыдную бездоказательность. Мало кто в ту дремучую пору мог подумать, что далёкая от науки, она окажется так близка к истинному положению вещей в мире. Если убрать лирику про душу и Бога, то о воздействии мыслей и эмоций на реальный мир вскоре заговорили многие. Книги посыпались на прилавки как снег на Заполярье, за книгами фильмы, семинары, тренинги. Народ косился недоверчиво, но втянулся быстро.
Спустя полдесятка лет, программы с утренней зарядкой сменились передачами, обучающими управлению мыслями. Заговорили о необходимости постоянных тренировок, упражнений. Кое-кто ещё помнит, раньше подобных тренингов было до неприличия много, да и то шли на них не все, называли неустаревающим словом «лохотрон». А у тех, кто ходил, умения и знания выветривались через месяц. На сей же раз бросились сломя голову. Ещё бы, даже по телевизору показывают! Не удивительно, что самые большие очереди собирались к нему, официальному первооткрывателю и испытателю, новому гуру в отечественной науке — Виктору Храпову, учёному со стажем в долгую жизнь.
Оказалось, люди будто этого и ждали. Особенно удивляло, сколько денег они были готовы выложить за каждую ступень обучающего курса, надо сказать, не самого бюджетного. Первая волна криков об очередном мошенничестве схлынула быстро, — по новой методике неудачных случаев выходило минимум, и зависели они больше от того, насколько лень успела поразить головной мозг.
Естественно, поначалу давались лишь азы, вроде передвижения ложки по столу. Из рассказов старших коллег Храпов узнал, как много лет назад, задолго до внедрения в массы науки управления мыслями, их родители в деревнях с жаждой мистики рассаживались вокруг стола и с багровыми от натуги лицами пытались сдвинуть «взглядом» чайную ложку. Разумеется, безрезультатно. Сейчас умеют почти все, но переходить к более сложным вещам Храпов не спешил. Неизвестно, насколько человечество готово, последствия могут быть разными.
Слева булькнуло, жутко запахло сероводородом. Храпов дёрнул ногой, то ли топь такая нескончаемая, то ли сам движется не быстрее улитки, что скорее всего. Сапоги яростнее захлюпали по тёмной гнили, скорее бы выбраться, но не тут-то было. Болото выпускало ноги неохотно, тщательно пережёвывало, обсасывало. Учёный взмахнул рукой, не упасть бы. Из пальцев выпал истлевший окурок. За мыслями лишь сейчас заметил, что сигарета давно прогорела, а он так больше и не затянулся. Глядишь, вымрет ещё одна привычка.
Дальше болото пошло мельче, учёный быстрым шагом миновал полкилометра и вышел на пригорок размером с кухонный столик на две персоны. В середине стоит, словно воткнули, иссыхающее дерево. Скорчилось, видно сразу, что не прижилось. Толкни — тут же обломится, болото люто досасывает последние соки. Храпов с дотошностью прощупал голый шершавый ствол, кора отвалилась далеко не вчера.
Виктор тяжело отдышался, за минувший год одышка после ходьбы стала напоминать бронхиальную астму. С наукой совсем забыл про спорт, слишком непозволительная роскошь, когда рукой подать до таких открытий... Какой там спорт, забыл как женщина выглядит. Правда, в рабочем окружении как раз мужчины в меньшинстве, развитие силы мысли всегда привлекало именно женщин. Но это не женщины, а так, коллеги.
И пёс бы с ней, с одышкой, в любом случае по долгу службы чаще приходится в кресле отсиживаться. А из передвижений — максимум от лифта до аэромобиля.
Сегодня — иной случай. Испытание новой виртуальной среды Храпов взял на себя лично. Пока это привычный с прошлых годов шлем, беспроводные датчики по всему телу, и совершенно живой, но искусственно созданный мир, где чувства, запахи, звуки — неотличимы от реальных.
Идею по переводу людей в виртуальность Виктор вынашивал едва не с юности, когда ещё ходил по земле с отвисшей от удивлёния челюстью, поражаясь миру вокруг. Но ничто не удивило так, как государство. Те, кто помнят его тремя десятками лет ранее, в происходящее поверили не сразу. Все знают, что государство кардинально сменило политику и стало мировым финансовым лидером, но чтобы выступить главным спонсором проекта? Оборудование стоит космических денег, а затраты рискованны, местами почти неоправданны, и тут такой жест? Где-то медведь сдох, как выражались предки. Что ж, на войны тратиться уже не нужно, почему бы и нет. Есть шанс стать первой страной, которая приведёт человека к бессмертию.
Кривиться и морщить носы, как считал Храпов, могут все, в этом человечество не меняется. Многим ковчег под дверь квартиры пригони, — не полезут. А меняют род людской такие как он, умные и дерзкие. Те, кто на собственную жизнь поглядывает с колокольни размером с добротный небоскрёб. Да не просто поглядывает, — свешивается вниз местом, что пониже лица и находится сзади. Взгляд же устремлён вдаль, поверх крыш, в поисках лучших путей в будущее. Толпу всегда должны вести люди особого склада, которые ради человечества не побрезгуют сотней-другой тысяч невинных жертв прогресса.
Храпов рассерженно сплюнул. В роли такого хладнокровного и равнодушного потомка Ноя он себя вообразить не мог. Тем не менее, некоторые коллеги до сих пор убеждённо считают, что добрую половину двуногих можно вырезать не оглядываясь. И начать с тех, кто в погоне за собственными страстями не сделал и не сделает ничего для развития человечества.
Плевок упал беззвучно, стоячие болотные воды даже не подёрнулись.
— Тааак! — замедленно вырвалось из уст. Взгляд Храпова угрожающе потемнел.
Звукорежиссёр с аниматором получат по шапке. На ближайшем же заседании! Не доделать такую простейшую вещь, просто стыд! Ладно, хоть одышка и усталость в ногах натуральны, даже слишком. Ещё побольше бы запахов, а то как в стерильной комнате. Человека нужно перевести в лучший мир, но если сначала не дать привычное, наделают дел.
И всё-таки, это прорыв! Применить силу мысли в виртуальной среде, на такой эксперимент мог решиться только Храпов. Совместить две несвязанные теории и не прогадать, разве не об этом мог бы мечтать любой учёный?
В настоящее время виртуальность — новый, почти самостоятельный мир. Массы пока знают её фрагментарно, компьютерные игры не в счёт, пусть и началось с них. Граждане посостоятельнее сразу обзавелись домашними демо-версиями виртуальных симуляторов жизни. Интерес быстро рос, а сейчас он без пяти минут на самом пике. Поэтому так важно испытать на виртуале всё, что делает человек в повседневной жизни. Каждый должен прийти как к себе домой, а виртуальность станет единственно возможной реальностью, где люди будут так же жить, питаться. Мужчины продолжат предоставлять женщинам споры для размножения. Или вообще перейдут к более нетрадиционным способам репродукции. И можно не волноваться по поводу смерти. Цифровой формат — не клеточный, старение и дряхлость здесь просто невозможны.
Разумеется, речь идёт не о том цифровом формате, на котором пишутся операционные системы, игры, сайты. Хоть и нельзя забывать, что в основу лёг старинный дедушкин рецепт двоичного кода, надо сказать, весьма примитивного. Усилиями коллег-энтузиастов система эволюционировала до принципиально иного содержания. Удалось отделить человеческое сознание, убрать привязку к телу и наложить его на электронную основу. Так сперва научились записывать сны видеопотоком в реальном времени, а вскоре целиком копировать и переносить сознание, душу, человеческое «Я», назвать можно как угодно. Ту часть, что, оказалось, может существовать вне тела. Необходимо лишь дать подходящую базу. Невероятно, но взамен базы клеточно-мозговой с успехом подошла цифровая, термин так и не изменился.
Храпов провёл пальцем за ухом. Скрип массивных шестерёнок в головах коллег слышится даже отсюда, едва не заглушает собственные мысли.
Нетрудно вспомнить то время, когда единогласно решили оставить людям человеческий облик, чтобы пообвыклись. А там уж сами разберутся кем им быть.
В остальном же система даёт привычные картины, осязаемые, плотные, неотличимые от физических. Главное, чтобы люди сдуру не уничтожили сами себя, пока не обучатся подстраивать сознание под незнакомую среду. Пришлось ввести в виртуальный мир ограничения. К сознанию цеплялся код, блокирующий большинство доступных действий. Выйти из-под влияния такого кода становилось возможным только с опытом, а уж тогда — делай, что вздумается, мир выказывает доверие. Код необходим так же для того, чтобы суметь вернуться в тело. Если таковое ещё осталось подключённым к оборудованию для поддержания физических процессов. Причём, вернуться позволялось исключительно в своё тело. По аналогии с системами контроля доступа, когда зайти можно только в определённую дверь по заранее выданной карточке. Чтобы вернуться, нужна малость — захотеть вернуться. По-настоящему захотеть. И через мгновения человек «просыпался» в собственном теле, разумеется, помнящий всё произошедшее.
С помощью нового оборудования, оно пока на стадии тестирования, открывалась возможность наблюдать за жителями виртуальности по особым волнам, сигналам. К базовому набору умений человека добавилось резервное катапультирование, на случай, если не сумеет «как следует захотеть» вернуться. Оно представляет собой набор действий, который необходимо совершить, чтобы система расценила сигнал как желание уйти. Действие подбиралось каждому индивидуально и с расчётом, чтобы проделать его случайно было невозможно.
Но как переместить в новую среду всё человечество? Предполагалось, чтобы первое время кто-то обязательно пребывал в старом мире до тех пор, пока последний человек окончательно не решит остаться внутри. Тогда ему оставалось перейти вслед за всеми, и по специальному сигналу отключить за собой тело от жизнеобеспечения. Обязательно понадобятся учёные для подстраховки. Они смогут сменять друг друга, переходя из реальности в виртуальность, чёрт, поменять бы уже местами значение, контролировать процесс переселения. До тех пор, пока новый мир не станет автономным, совершенным, не зависящим от людей, сидящих за компьютерами.
В проекте вся «цифра» будет находиться прямо в окружающем пространстве, без каких-либо электронных носителей. Пока ещё техника служит связующим звеном между человеком и виртуальностью. Программирование основы виртуальной среды ведётся также при помощи специальных компьютеров. После перевода в цифровой формат, человеческие сознания надёжно хранятся на жёстких носителях. А когда мир будет достроен, и заселится окончательно, он сможет существовать сам по себе, независимо от электроники. Говоря на пальцах, — прямо в воздухе.
На ранних стадиях новому миру задаётся лишь основа, направление развития, как кем-то давным-давно была задана программа развития планеты Земля и всякого живого существа, а дальше — только самостоятельный прогресс. Но если на Земле клён никогда не станет пальмой, как и улитка — уссурийским тигром, то в виртуале подобные вещи станут обыденностью.
На сегодня можно бы и закончить. Оставалось одно дело, которое Храпову не терпелось испытать не одну неделю. Дело особое, вроде бы солидному учёному такое должно быть стыдно. Чего греха таить, в каждом время от времени прорывается желание совершить что-нибудь человеческое, что перенял от животных предков. В рамках, как говорится, научного, хоть и рискованного, эксперимента.
Руки неспешно расстегнули ширинку, застегнули обратно. Звук разный, это хорошо. Снова расстегнули, Храпов звучно помочился. Лицо раздвинулось в довольной ухмылке. Ощущения, звук — всё ровно так, как и должно быть. Глядишь, государство расщедрится больше, видя несомненный успех.
У ног противно зашипело. Храпов метнул быстрый взгляд, тут же резко потянуло вниз. Болото разверзлось чёрной воронкой, тело безвольно обрушилось в гниющую воду. В уши и нос хлынуло так, что раздробило лицевые кости. Во рту забилось что-то скользкое, тут же провалилось в горло. Храпова несло глубже в густой ил, сверху будто разом рухнула тонна воды. Водоворот ускорялся, перемалывая кости вместе с древесными остатками и стеблями растений. Сознание потухло, и спустя минуту однородная масса унеслась в глубины земли.
Храпов откинулся на спинку мягкого кожаного кресла. Александр, молодой помощник, паренёк из нынешнего мира любителей фантастики и мечтателей о будущем, выжидательно уставился, словно официант, грезящий чаевыми. Мог ли представить этот юнец, что приложит руку к сотворению будущего расы, именуемой человеческой.
Учёный недовольно повёл бровью.
— Возврат надо бы подрегулировать, — пробурчал Храпов. — Что это за водовороты, сломанные кости.
— Я передам технарям, Виктор Георгиевич, — поспешно сказал помощник.
— Ты уж передай как следует, не люблю повторять дважды.
Храпов мыслью придвинул пепельницу.
— А то так и застрянем на дешёвых фокусах. Каждый день мы должны выходить на новый уровень. Ты это понимаешь? — грозно спросил учёный.
Брови столкнулись на переносице с таким грохотом, что Александр поёжился. Храпов отрешённо подвигал языком, словно что-то застряло между зубами. Затем кивнул на пепельницу и добавил, тяжело расставляя слова:
— Есть шанс, что сумеем так же управлять бактериями, доберёмся до клеток, молекул, атомов, электронов.
Помощник с сомнением потёр подбородок. Храпов продолжил:
— Я заметил, что в цифровом формате осуществлять любое управление на порядок проще. Сам представь: ты переводишь сознание в «цифру» и всё! Уже не надо заботиться об отмирающих клетках, об изношенном теле. Тело вообще не понадобится, вся органика погниёт к чертям собачьим, а ты можешь жить сколько тебе угодно, пока другие будут рассуждать о душе и прочих воздушных материях. Как тебе перспектива научиться менять себя и мир одним движением брови?
Паренёк смотрел с восхищением. Слушает жадно, для его лет хороший признак. Глядишь, далеко пойдёт. Явно из той породы, что в любом возрасте остаются максималистами. Такие, пусть и бывают ветренными, ничего не боятся, за идею хватаются цепко и с жаром.
— А тех, кто захочет остаться, такие люди всегда были и будут, надо научить всему, что достигнем сами. Это ведь тоже прогресс, хоть и десятком ступеней ниже того, что откроется перешедшим в виртуальность, — закончил он.
Саша ошарашено выпучил глаза. Получалось, будто за него уже приняли решение о Переходе. Да и Храпов, раньше открыто не упоминал о планах на собственную жизнь.
Хотя, Храпов есть Храпов. Тот из материнского чрева, небось, выбирался крепко матерясь, что не родился среди ноликов и единичек.
Наставник задумчиво выпустил дым. Любовь к людям — дело, безусловно, хорошее. Но иногда закрадываются мысли, от которых сдавливает горло. К примеру, в иные моменты становится жаль, что смертную казнь так и не ввели обратно. Хорошая зачистка наиболее бесполезных масс не помешала бы. Через пяток лет был бы шанс иметь готовый очищенный людской материал, пригодный для развития и эволюции. Нет уж, прибегать к подобным методам слишком не по-Храповски. Да и этому, что сидит напротив с вытаращенными глазами, разве скажешь такое? Молодые едва не поголовно убеждены, что старики — люди, зачастую обделённые умом-разумом.
Виктор без помощи рук подбросил пепельницу, та трижды перевернулась, не обронив ни крошки пепла, и мягко опустилась на стол.
— Вот, что значит развитие человечества! — с жаром говорил Храпов на очередном совещании, прохаживаясь вдоль длинного стола. Подумал запоздало, что мог бы и мысленно вещать, так даже привычнее, но пока не для всех.
Два десятка глаз жадно ловили каждое движение седовласого профессора. С десяток мини-клавиатур со встроенными микрофонами расставлены по столу. Но и так понятно, что звук пишут те маленькие устройства, вроде гарнитур, что торчат у каждого в ухе, фиксируя сразу в сжатом виде и забивая бесчисленные терабайты информацией.
— То, что годы назад называли экстрасенсорикой, стало реальной жизнью, — грузно сказал он. — Отлично помню, как особо ярые противники технического прогресса и эзотерического подхода под одну гребёнку обзывали любого инакомыслящего сектантом. И где сейчас они? Кое-кто, сам видел, уже зеркала на аэромобилях меняют мыслями. А тех, кто ещё на первых семинарах слушал с распахнутыми до пола челюстями, я вижу за этим столом. Помню каждого, как не выспавшиеся, с засаленными волосами, вместо глаз — пещеры, приходили раз в месяц, обсуждали, спорили. Приятно видеть всех вас!
С подобных слов Храпов обычно начинал совещания. Саша вдумывался, вникал с натугой в смысл слов, отдающих сединой и грузом прожитых лет. Иногда в них чудилась слабая тень оправдания, напоминания, что профессор никого не принуждал идти за ним в откровенное, на первый взгляд, безумие научного прогресса.
Александр оглядел присутствующих. Мужчины и женщины сидят с серьёзными лицами. Все настолько разные, видно же, что, к примеру, эти вот двое в повседневной жизни загрызли бы друг друга. А миловидная пожилая дама с невероятно пышной причёской тотчас набросилась бы с нравоучениями на эту белокурую девчушку с крохотным пирсингом на носу. Как её? А, Лена. Кажется, ей лет девятнадцать или около того. Приятная. Всякий раз, как мелькнёт в поле зрения, взгляд сам впивается в маленькую фигурку.
Храпов хоть и утверждает, что люди изменились, всё же про женщин этого не скажешь. Чуть только зелень распустится на деревьях, брюки напяливают, а с пожелтения до полного опадания переходят на юбки. Ладно, у них у каждой в голове по виртуальной реальности, пусть себе чудят. Ядерной войны из-за них пока не случилось, и то хорошо. Вот климат да, поменялся. С мая по август без зонтика не выйдешь, а в сентябре начинаешь вспоминать, что когда-то в этой полосе бывало лето. Ничего, приспособились.
Так как же ей может быть интересно в скучном научном центре? Увидел бы её вне работы — не поверил бы. И не подойдёшь, ноги тяжелеют, а от одного взгляда всякий раз успеваешь умереть и воскреснуть заново. Тогда и мысли уже не о работе, совсем не о работе. Хорошо, Храпов гоняет нещадно. Неспроста замечал, что учёные сами носятся так, словно через секунды уходит последний ковчег в новую жизнь. Наверное, гонятся за собственными мыслями, отстают, переживают.
Кто бы мог подумать, до сих пор хронически не переносил пирсинг. Попадётся на глаза девчонка в метро, на лице то тут, то там блестят «гвоздики», кольца, аж мурашки по коже, хоть отворачивайся. Почему же с пирсинга белокурой Елены можно не сводить глаз круглые сутки?
Вспомнить знакомство, кажется, это было на семинаре, — стыд и смех. И краснел, и бледнел, и пятнами шёл, как школьник пионерских времён. Хоть с головой в виртуальность, и поглубже, поглубже, отрезать пути отступления, сколько полезного можно будет сделать, не отвлекаясь. Замечательно, что работает в другом здании, увидеть удаётся нечасто, что к лучшему.
Саша перевёл взгляд на центральную фигуру. Удивительный человек! За три года работы в одной команде, он успел побывать и полным, и поджарым, и спортивным, и худым как вчера сбежавший военнопленный. Но всегда одинаково энергичным, фонтанирующим новыми идеями. Да большинство идей устаревали тут же через секунду, взамен появлялись более мудрые, живые, требующие немедленного претворения в жизнь. Одна оставалась неизменной — привести человечество к наилучшему будущему.
Храпов мельком заметил потускневший взгляд помощника. Молод Сашка, молод. Ишь, как поглядывает на Елену. Правда, по глазам видно, что дело не в ней. Он не раз упоминал про отца, который, несмотря на свои полсотни лет, успел записать себя в старики, запустил здоровье, и наплодил столько угрюмых мыслей, что и сам ничем не занимается, и сына затягивает. Да, пока, к сожалению, это сплошь и рядом.
Спустя год виртуальный мир разросся до безумных масштабов. Технари и учёные работали без перерывов, питались едва не килобайтами. Храпов суетился, покрикивал. Спали настолько мало, что пришлось оснастить оборудование особыми источниками импульсов, так называемой эмуляцией сна. Кому-то вовсе хватало медитаций.
Зато какие успехи в улучшении цифрового мира! Последние пару месяцев помощник Александр выглядит так, будто в открытую метит в заместители. Из виртуала показывается редко. Аппаратура поддерживает жизнь в пустующем теле, сам же носится как помешанный, корректирует, правит прямо изнутри. Вопрос с родителями решить удалось, хоть и с трудом. Жаль, до сих пор родители остаются мощным тормозом для развития. Не все, далеко не все. Но по-прежнему многие.
Храпов склонился над муравейником. Трудяги! Вот у кого надо бы поучиться. Учёный в задумчивости почесал затылок. Скоро окончательно переселят некоторых животных, полный Переход впервые пробовали на них. Процедура рискованная, информация с мозга снимается полностью, функции, нервные импульсы кодируются и переносятся в цифровой формат. Сложнее оказалось с возвратом. Обратная раскодировка должна с астрономической точностью вернуть на прежние места то, что было считано. Мелкий просчёт, — и последствия самые непредсказуемые. В лучшем случае — смерть.
С животными проще, дешевле и незаметнее, пусть и приходилось договариваться то с одними, то с другими. Никто не хочет говорить об этой стороне медали, но без неё не смог бы первый человек, Виктор Храпов, перейти в мир, куда скоро придётся вести человечество.
Храпов с нескрываемым удовольствием следил за любопытным муравьём, тот торопливо перебирал лапками по блестящему ботинку, старался забраться повыше. Натурально, ничего не скажешь! Попробуй, скажи кому, что это не муравей, а набор сигналов и импульсов виртуального мира, занесённый в базовый комплект и рисующий такие вот замечательные живые картины. Насекомые — твари бессознательные, из реальности их не переведёшь.
Сотрудники помоложе не смогли отказать себе побыть в шкуре творцов мира. Изо дня в день населяли цифровое пространство животными, виртуальными растениями и насекомыми. Вон, ворона парит аки гордый сокол, а гадит как настоящий слон. Балуется молодёжь, балуется.
Такому ковчегу позавидовал бы создатель планеты Земля. Он, бесспорно, постарался на славу: всё для человека, человек всегда прав и абсолютно свободен. Но насколько позволяет двуногому такая свобода совершать превращения, к примеру? Речь идёт не о пищевом круговороте, и даже не о переселении душ, хотя до сих пор увлекаются многие, тоже познают, достигают, спорят. А чтобы вот так сразу, управляя оцифрованным сознанием, принять любую форму? Не сегодня, и, похоже, не завтра, есть хорошие шансы добраться и до этого.
В реальном же мире следует помнить, что под воздействием тяжёлых частиц, называемых радиацией, атомные решётки имеют свойство разрушаться. А цифровое сознание — нет. Говоря иначе, оно — не атомная структура. Проще было бы назвать его «поле», разве что принципиально иное, нежели вкладывают физики прошлого. Оно имеет собственную, ни на что не похожую, структуру. И каким значимым было годы назад вырастить такую цифровую базу, так же сложно оказалось её обживать. И пусть находится здесь же, в привычной Вселенной, измерить или увидеть её, как радиоволны, невозможно. По крайней мере, ничем, кроме «материнского» оборудования, с помощью которого создавалась. Кто-нибудь измерял энергоинформационное поле Земли? Существует себе в пространстве, а содержимое неподвластно влиянию космоса, данные никуда не пропадают.
Цифровой мир выращен по подобному принципу, и если в земном поле лишь информация, то здесь живые люди, которые могут менять, перемещать. А может быть, научатся выходить за пределы, бороздить космос, как говорится, в чём мать родила — в виде чистого сознания. И тогда цифровой мир-оболочка, который создали с таким трудом, почти чудом, уже не понадобится. Пока же он важен, как теплица для растения. Самое главное — ни тебе вирусов, программ-шпионов, которые пусть так же вышли на иной уровень, но по-прежнему действуют исключительно на «обычную цифру».
Существуют вполне адекватные теории о первых людях, где сказано, что им было доступно полное управление Вселенной, от микро — до макромира. Хотелось бы верить. Если так оно и было, и сейчас человек растерял столь ценные знания и умения, то грустно, весьма грустно, но надежду вселяет.
Помнится, на одном из ранних совещаний много лет тому, некто закомплексованный и явно неуверенный в себе посмеивался, дескать, пропуск на ковчег дадут единицам, мировой элите и знати. Не учёл лишь, что корабль спасения строят такие же точно, и билетёр на нём просто не предусмотрен.
Спустя ещё год-два, Храпов оставил затею развивать силу мысли в реальном мире, так и не дойдя до управления мельчайшими частицами. Дела передал Александру, тот, правда, несколько взбудоражен, Лену перевели на его этаж. Но парень не сошёл с дистанции, работает с удвоенным рвением. К тому же успел сделать достойный вклад в развитие данного направления. Талант, не талант, но работает много, в пример большинству.
Саша топнул каблуком по виртуальному дощатому полу салуна. Фирменные кроссовки на облегчённой амортизированной подошве быстро сменились старинными ковбойскими сапогами из прошлых эпох. Рука незаметно потрогала кобуру, вот она — двенадцатикалиберная мощь. Ковбои о таком могли только мечтать. Он наигранно повёл плечами. Костюм целиком из кожи, добротная и удобная одежда. Странно, что не прижилась. Ковбойский прикид почему-то пришёлся по душе больше других, а перепробовать успел немало. Цифровой мир и собственное сознание с каждым днём позволяют и не такие чудеса.
Воздух спёртый, в нём и конский навоз, и мужской пот, и запахи стрельбы, отдающие погонями и порохом. Александр машинально огляделся, но вокруг ни лошадей, ни посетителей.
За барной стойкой Лена. Не цифровой макет, а настоящая, живая. Одежда открытая, из распахнутого выреза на груди пахнет теплом и манящей легкомысленностью. Два месяца как приобщилась к погружениям в виртуальность. Держится, почему-то, всё время рядом, пока ещё побаивается одна, все так поначалу. Тем более, Саша умный, бесстрашный, по шаткому и непрочному миру ходит как по мощёной булыжником площади. И разве можно было раньше представить, что с молодым учёным окажется так интересно? Они всегда выглядят такими занудами! А с Сашей здорово, водит на прогулки по эпохам. Не взаправду, конечно, так, эмуляция.
Совсем недавно Александр ощутил, что перестал наконец ходить перед Еленой на негнущихся ногах. Сердце не выстукивает больше африканские ритмы. Ещё бы, сам за это время успел жениться и развестись.
Он бросил короткий взгляд на чудный вырез, кровь предательски взбурлила, тяжёлой массой сдвинулась вниз и дошла до самых ног. Лена улыбнулась уголками губ, заметила. Ну уж нет! Вот ещё показывать свою заинтересованность! Саша тут же сделал вид, будто рассматривает напитки, в изобилии расставленные на полках.
Вальяжно подошёл к стойке, упёрся руками. Так выглядит внушительнее. Лена, вот же ж женщина, насквозь видит, облокотилась тоже. Вырез сильно отогнулся, открывая краешек белого бюстгальтера. Времена меняются, а методы воздействия на мужчин всё те же. Саша сказал как можно басистее:
— Леди, один «Манхэттен» усталому ковбою!
— Какой именно предпочитает гроза прерий? «Перфект» или обычный? — спросила девушка, поигрывая глазами.
Признаться, Саша не пробовал ни тот, ни другой. Вот и дело нарисовалось — испытать алкоголь в виртуальной среде. Понятно, что на самом деле никто ничего не пьёт, и за неимением крови и мозга опьянения не будет. Лишь ощущения, которые при навыке можно «выключить» в любой момент. Но опция, вызывающая эффект опьянения, добавлена давно, а до сих пор не испробована. Самое время заполнить пробел.
— Давай обычный! — небрежно бросил Александр. — Для «перфекта» звёзды что-то сегодня неудачно расположились
— С каких это пор сильный и уверенный в себе ковбой уповает на звёзды? — вкрадчиво спросила девушка. А глаза хитрые-хитрые.
Наливала нарочито замедленно. И так повернётся, и сяк наклонится, рассматривай, мол. Видишь, какая я, стройная, свеженькая, чистенькая.
Саша хотел было выпить залпом, удалые ковбои в старых фильмах делали именно так, но для эксперимента лучше постепенно, прочувствованно. Отпил немного, тут же перед глазами поплыло. Движения вокруг стали вялыми, а улыбка Елены словно бы вспыхнула ярче. Парень скривился, такая важная опция и не отрегулирована. С одного глотка как с полбутылки тряхнуло.
Александр посмотрел в глаза Елене. Серые, хотя два года Саша помнил их карими. Многие в последнее время что-то в себе меняют. Зато не линзы, настоящие прекрасные женские глаза. Блестящий гвоздик пирсинга исчез, оставив едва заметную красную точку. Тоже можно убрать, при желании. Наверное, ей не мешает.
«Смотри, любуйся, я пока разрешаю, но в любой момент могу запретить», — донеслось из тёмной глубины зрачков.
Ковбой нехотя отвёл взгляд. Женщины вроде Лены всегда делали мир ярче, краше. Так и здесь, в новорождённом виртуальном детище технического прогресса, женское присутствие оживляет искусственный мир.
— Попробуй, — сказал он и протянул бокал.
Лена допила бурую смесь виски и вермута с таким изяществом в движениях, что позавидовала бы любая из королев древности. В глазах заблестели крохотные огоньки, неожиданно девушка положила руку на руку Александра. Прикосновение получилось приятнее, чем ожидал, кровь снова дёрнулась вниз. Как-то остановил, хотя, конечно же, крови никакой нет. Сознание действует по привычным для телесности механизмам.
— Здесь есть одно уютное местечко, — сказал Александр хрипло. — Пока мало кто о нём знает, моделировал два года. Тебе понравится.
В глазах Елены мелькнуло секундное сомнение, после паузы молча кивнула. Парень в костюме ковбоя крепко взял её за руку. Через мгновение два сознания едва не зажмурили глаза от обилия зелёного цвета, нахлынувшего со всех сторон.
Девушка смотрела неверяще. Фантастический пейзаж словно сошёл с картин предков — луг с ярко зелёной травой раскинулся по бескрайней шири. В отдалении темнеет мохнатая стена леса, а за спиной, буквально в пяти шагах, переливается небесной синевой река. Синева — лишь отражение неба, сама же вода такая прозрачная, что видно, как в разные стороны проносятся стайки мелких рыбок. Небо действительно огромно, над головой жёлтый шар истекает жидким золотом, но он занимает совсем ничтожную часть бездонного океана.
— На Земле такого почти не осталось, — полушёпотом сказала она. Крупная для её худобы грудь поднялась в волнении. — Не могу поверить, — и никаких домов!
Целый день он водил девушку по красивейшим местам, мимо озёр, водопадов. Объяснял, что именно так выглядела планета в первые дни жизни человека. Потом вместе пробирались через лесные буреломы, балансировали на брёвнах над бегущими ручьями, обходили заросшие овраги. Удивительно, но ей было интересно! Хотя, может и умело делала вид. Люди могут быть и вежливыми, и тактичными, если захотят.
От запахов свежей травы и гнили трухлявых валежин кружилась голова. На первый взгляд, ничего нового. Фильтры, генерирующие подобные запахи, давно установлены во всех домах, офисах и даже на улице. Но эти ароматы отличались так, как отличаются ароматы лазурного побережья от смрада в старых тюрьмах.
Пусть Елена увидит, узнает, ощутит лучшее, на что способен этот мир и его частица, именуемая человеком.
Саша знал здесь всё до последней веточки под ногами. Лена шла рядом, улыбалась в загадочном молчании, изредка что-то спрашивала, уточняла.
Когда усталость выдавила остатки сил, они уселись на берегу неширокого озера. На той стороне могучие сосны, отражаются, что не сразу поймёшь, то ли вверх растут, то ли вниз. Свежий ветер треплет волосы. Солнце незаметно окрасилось оранжевым и уже сползает к краю горизонта. Смену времени суток Саша ещё не доделал, закат пришлось «включить» самому усилием мысли.
Надо бы ещё додумать, кто будет управлять такими глобальными явлениями, как погода, время года и суток. Виртуальность — не круглый Земной Шар. Ни стран, ни континентов. Солнце нужно будет моделировать, встраивать в оболочку. А то и вовсе придумывать иной принцип природных изменений. Или сделать так, чтобы каждый мог видеть своё? Как же тогда смогут общаться без каламбура? А животные? Но это ладно, не сейчас, рука чувствует тепло пальцев Елены, какое там управлять...
Лена смотрела потрясённо, а он всё рассказывал, объяснял, как в скором времени собирается добавить тучи и дождь, чтобы капли были непохожими одна на другую и мокрыми как настоящие.
— Взгляни, как бывает ночью, — произнёс Александр после минутного молчания.
В тот же миг стало темно, в небе бледно вспыхнул осколок луны в середине цикла. Звёзд столько, что в глазах рябит с непривычки. Лена ахнула едва слышно, сильнее сжала крепкую мужскую руку. Немного погодя прижалась, Саша чуть не задохнулся от близкой свежести и тепла.
Девушка что-то сказала одними губами. Внезапно сознания сдвинулись друг к другу вплотную, уже неразличимые. Никто не увидел, как крупный бесформенный сгусток взвился в виртуальное небо.
В научный центр Храпов явился рано. Когда помощник, а ныне руководитель направления Развития Мысли Александр, не пришёл на утреннее совещание, Виктор взволновался не больше обычного. Парень, скорее всего, опять работал всю ночь. А, поскольку за потребностью в сне по-прежнему следят эмуляторы, тот, по всей видимости, сегодня ещё не вылезал из виртуала.
Храпов быстро просканировал мир по коду Александра. Поиск обычно не занимал и пары секунд, и на сей раз завершился, не успев начаться. Строка результатов оказалась пуста.
Затем заглянул в комнату для Переходов. Саша мог вернуться и там же заснуть, соскучившись по природным сновидениям. Так и есть, тело на месте. Странно, Лена лежит рядом, вот-вот обнимет Александра. Оба недвижимы, только грудь мерно вздымается, как во сне.
Виктор бросил взгляд на экран состояния. По всем показаниям сном и не пахнет, парень и девушка явно не в телах, но в виртуале их тоже нет. Храпов поскрёб трёхдневную щетину. Либо сбой в системе, либо... Вариантов не оставалось, они или там, или здесь. Учёный почувствовал, как в тревоге участилось дыхание. В сердце несильно кольнуло, рука тут же забросила в рот таблетку. Сразу задышалось легче, плавнее.
Неожиданно вспомнилось, что не так давно Александр рассказывал о собственном проекте. По своим соображениям проект засекретил, запретив доступ даже технарям. Сомнительно, технари всегда должны следить за показаниями аппаратуры, если кто-либо переходит в виртуал. Что ж, его дело и право. Молодые нынче все с известной долей риска.
Как понял Храпов, речь шла о локальном виртуальном мире, смоделированном с целью воссоздать среду первых людей с точки зрения эзотерики. Сам Храпов к эзотерическим веяниям относился благосклонно. Благодаря ним и удалось овладеть полным контролем над мыслями, поэтому возражать не стал.
Виктор Георгиевич сел за рабочее место бывшего помощника, запустил на всякий случай поиск. Сигарета привычно скакнула в рот, платком вытер со лба лёгкую испарину. Сканирование выдало сразу несколько строк. В тот же миг глаза Храпова в ужасе поползи на лоб, собрав кожу в крупные складки. Фрагменты кодов Саши и Елены были хаотично перемешаны и разбросаны по коду самого мира. Часть символов вовсе заменена чужеродными значениями. Храпов точно знал, что в их интерфейсе такого быть не могло.
Не сразу пришло в голову, что подобные комбинации образуются из-за столкновения несовместимых кодировок. В первых проектах такое случалось при недоработанной системе безопасности. Ледяное дыхание бездны Виктор однажды ощутил на себе, когда неумело попытался силой мысли создать новый предмет. Чудом успел вернуться. Любая из неопознанных комбинаций может повредить всякую виртуальную конструкцию с неотстроенным защитным механизмом, и Виктор запомнил это крепко. Внезапно в голове, словно вспышка прошлого, раздался собственный голос, как когда-то предупреждал, не раз предупреждал Александра. Постоянно твердил с немыслимым для себя же занудством:
— Самое главное — основа. Все мы люди, можем сделать что-то не то, подумать не о том, а системе до лампочки, — не поймёт тебя и, считай, нет системы, а в худшем случае нет и тебя.
Саша нетерпеливо отмахивался:
— Виктор Георгиевич, ей богу, не первый год работаю, основа давно в норме. Система безопасности готова ко всему!
«Ко всему, кроме твоих, оказывается, неконтролируемых инстинктов!» — с горечью договорил Храпов, взирая с холодеющим сердцем, как в реальном режиме остатки закодированных сознаний молодых коллег съедаются посторонними знаками. Ещё несколько секунд, и мир опустел. Искажённая оболочка замерла как поверхность лавы после брошенного камня.
— Дурак ты, Сашка! — сказал Храпов упавшим голосом.
Сергей Толоков © 2008
Обсудить на форуме |
|
