|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Фантастика 2008 Андрей Рубцов © 2008 Чтобы с Земли было видно «Кафе на окраине задумчиво смотрело на жёлтые поля, ожидая, когда начнут собираться птицы. Птицы, как и грозы, прилетали весной, а осенью возвращались в дальние страны. Но сегодня был день, когда лето с полей откочевало, а осень ещё не пришла».
Я прочитал это бармену.
— Кажется, репортажи надо начинать не так, — высказал он своё мнение. — Менее лирично. Например, «Круги на полях появились в полночь» или «Сволочи пришельцы потоптали пшеницу».
Мы сидели в придорожном кафе и смотрели в окно. Шоссе было пустынным, как и придорожное заведение. Последний водитель отвалил с час назад.
На фоне фиолетового неба пролетела паутинка вместе с пауком.
— Репортаж, это отчёт с места событий. А я, если просижу тут ещё два часа, стихи писать начну, про паучков летающих на паутине.
— Валька тоже стихи потихоньку пишет, — наябедничал из кухни Женька.
— А раньше у вас летающие тарелки появлялись?
— Появлялись, — Валька — бармен, ему около двадцати. — Два года назад. Над посёлком сигара повисла, народ на улицу высыпал.
— Давно у нас народ так не высыпался, — хихикнул Женька, это его младший брат, помогает на кухне (санитарной книжки нет, но это не для печати). Женька нарезает салат, глаза его при этом изучают страницу учебника, подвешенного на стену на уровне глаз, рядом в рамке жизнерадостное фото с каким-то парнем, выпрыгивающим из воды. Руки у парня при этом раскинуты в стороны, как крылья у самолёта.
— У нас тут есть такой — Миша, вечно под газом, ручкой стал махать, — » давай сюда!». Ну, «сигара» развернулась и двинулась в нашу сторону. Народ сразу разбежался. «Сигара» повернула обратно, повисела минут двадцать и исчезла. Мрачная такая.
Я записал в блокнот. Потом прочитал вслух:
«Бывают веселые летающие тарелки, бывают грустные. Всё зависит от того, из какого угла Вселенной они прилетели».
— Стилизация, — сказал Валька. — Рей Бредбери.
— Бред! — уточнил радостно Женька. — Bread Rainberry!
Бармен кивнул в сторону брата:
— Полиглот. Запоминает страничку учебника с одного взгляда. Будущий секретный физик.
— А мой брат, будущий секретный лирик.
Небо становилось нервозно — синим. Газетный лист пересёк дорогу наискосок, хлопая крыльями. Где-то громыхнуло.
Я отложил блокнот и взглянул на пса. Тот продолжал сидеть спокойно, ожидая, не свалится ли под стол что-нибудь повкуснее учебника.
Снаружи стало совсем темно. В крышу застучал пальцами ливень, двор осветился белой вспышкой, прокатился гром. Пёс не реагировал.
На шоссе появились огоньки, они приближались. У меня было странное ощущение, что они вплетены в дождь и не могут из него вырваться. Кто-то ехал в грозу. Огни остановились у дерева через дорогу и погасли.
Сейчас должны войти, не оставаться же под ливнем. Но никто не вошел.
Через полминуты дверь отворилась, сначала сантиметров на десять, и так словно за ней не было никого, кроме ровного шума дождя. Из сумерек появилась рука и приоткрыла дверь шире.
Потом на пороге появился весь человек. Вроде ничего особенного. Высокий парень, собранные в хвост волосы, блестящие от дождя, горбатый нос и тёмные глаза.
Сразу за ним возник следующий, пониже ростом, лица не видно под капюшоном. Один двинулся вправо, другой влево, так что на третьего мы и не успели посмотреть.
Валька выдвинул ящик стола, а Женька взял в руку мобильник.
— Вы можете приготовить кофе? — спросил горбоносый, приближаясь к стойке.
— Конечно, — сказал Валька спокойно, но воздух звенел от напряжения.
— Три, — второй остановился у другого конца стойки. Лицо, выглядывая из капюшона, напоминало портрет ворона из детской книжки.
Глаза горбоносого в это время будто фотографировали кафе. Змеиный взгляд посмотрел за стойку, на Женьку, потом на пса. Пёс полез под стол. Змей уставился на фото купающегося парня. Рот скривился в усмешке.
— У него тут портрет Гагарина.
— Да, это портрет Гагарина, — сказал Женька спокойно.
— И где ты его откопал? — Змей улыбался, его глаза — нет.
— Висел у отца над кроватью. Теперь у меня.
— Это мой брат, — перебил Валька, вытер руки полотенцем и бросил на стойку. — Что есть будете?
— Извините, — подал голос третий, который стоял позади и улыбался. Теперь мы могли рассмотреть его лицо, и оно показалось знакомым. Он был похож на какого-то музыканта, (Крис, как его там, Кельми? Норман?). — По бифштексу, с собой.
Валька кивнул и включил микроволновку.
Похожий на Криса подошёл к стойке.
— Тут поблизости работают археологи? — в нём было что-то от кошки.
— Работают, — Валька выбил чек.
Ворон со Змеем переглянулись и рассмеялись.
— Мы поспорили, что в том кургане копаются археологи.
Крис взглянул в окно, где дождь плёл гобелен поверх пейзажа и отхлебнул кофе.
Над крышей грохнуло, как взорвалось.
Крис положил деньги на стойку и стёк с табурета. — Сдачи не нужно.
— Спасибо и мне, — Валька отсчитал деньги.
Они вышли, мотоциклы покатили дальше, как шарики ртути. В баре остался запах мокрых кожаных курток, растворяющийся в аромате кофе.
— Нормальные люди так не смеются, — сказал Валька.
— А почему ты решил, что они люди? — Женька разрезал болгарский перец.
— Привет.
— Думаешь, им была нужна еда?
— Нет, — согласился Валька. — Они пришли, чтобы что-то узнать. Про археологов.
— За последние два дня все, кто подъезжал к кафе, даже те, кто хотел перекусить, спрашивали про летающую тарелку. Про место, где она садилась.
— Ещё бы не спросить, если об этом писали все газеты. Про это все читали. Ну, а они спросили про археологов.
— Значит, им неинтересно было узнавать, где садилась тарелка. Они сами с тарелки.
— Ну да, само собой, — Валька скорчил рожицу энтузиазма.
— Ты видел, как вела себя собака?
— Видел.
— Археологи нашли какой-нибудь артефакт, а пришельцы прилетели, чтобы его похитить, — объяснил младший брат. — Так всегда бывает.
— Пришельцы не пьют кофе, — Валька подмигнул брату. — У них другой обмен веществ. Они пьют царскую водку.
— Ты бармен, тебе видней.
— А где у них щупальца?
— Два года отстояв за стойкой, ты стал схватывать детали клиентов. Большинство инопланетян прямоходящие, о двух ногах и руках.
— Точно. Только, если они сами с тарелки, то спрашивать у местных им бы не понадобилось. На счёт пришельцев не знаю, а вот то, что они чёрные копатели — запросто. Надо бы предупредить Михалыча. — он посмотрел на Женьку.
— Да-а, — сказал Женька. — Ленка с Таней с утра ушли помогать археологам, так ты позвони им на мобильник, передай Михалычу сигнал.
Видимо одно из этих имён, упомянутое в связи с археологами, вызвало у Вальки ещё большее беспокойство.
— Послушайте, — Валька повернулся в мою сторону. — Пока сменщик ещё придёт, съездили бы вы с Женей, предупредили Михалыча. А он и место вам покажет, а?
Гроза, очевидно, укатила дальше, вместе с тремя мотоциклами, на небе появились рваные облака, за холмом, через поле перебросила мост радуга. Я делаю записи в блокнот, положив его на капот старенького «патрола», сразу записанные впечатления — самые важные. Потом когда перечитываешь, сам удивляешься (в том числе и почерку).
У меня есть и диктофон, чтобы записать прямую речь (и визировать не надо), он сейчас тоже включен в работу — краем уха подслушивает беседу Женьки с археологом Андреем Михайловичем, руководителем экспедиции. Сегодня раскопки у них не ведутся. Из-за дождя.
— Андрей Михалыч, вы там золото с бриллиантами не находили? — деловито осведомляется Женька. — А то вами тут интересовались...
— Не находили. Твой брат уже звонил.
— Может артефактик какой? Магический?
— Нет, Жень, если не считать черепки от кувшина волшебными.
Круги на полях вызвали у меня разочарование. Ничего впечатляющего: три кольца вытоптанной пшеницы. Может быть, с высоты птичьего полёта это и эффектно, а отсюда, с вершины холма — ничего особенного.
Здесь уже побывала телевидение и пресса, версий немного — это след от приземлявшейся летающей тарелки. Есть один свидетель, парнишка, со слов которого — поздно ночью с неба спустилось горящее кольцо, он разглядел, что это было «блюдце» с иллюминаторами. Посидев на поле пятнадцать минут, тарелочка поднялась и улетела, без разгона, сразу на огромной скорости. Написать что-то новое будет трудно.
— Вам повезло, — через пару дней комбайн здесь снимет пшеницу, и вы бы ничего не увидели.
Несмотря на обещания археолога, круги видны отсюда не слишком хорошо, на них бы с вертолета посмотреть. Это не круг, это три круга, точнее — три идеальных кольца полегшей пшеницы, заходящих друг на друга с точкой симметрии в центре. Поперек окружностей проходят две полосы — вытоптанная любопытствующими тропинка. Пшеница стоит мокрая, облитая дождём и, как будто, обиженная тем, что её облили. Я прямо чувствую исходящую от неё обиженность. Делаю снимки.
— Никогда такого странного вертолёта не видел. — Михалыч передаёт мне бинокль. — И бесшумного.
Я подкрутил колёсико настройки. Над кругом висит вертолет. Жёлтый, с голубыми полосами, силуэт не наш. И я не могу определить расстояние . Кажется, что он находится на краю поля, а когда смотрю в бинокль — вроде бы над самым кругом. — Ничего не понятно. Обман зрения.
Вертолёт будто услышав, вильнул хвостом и полетел в сторону рощицы, на другом конце поля, там он, как мне показалось, снизился и опустился за деревьями. Ни одна ветка от ветерка не пригнулась.
— Поехали, посмотрим, что за чудеса там обитают.
Мы доехали до рощи краем поля. Три мотоцикла стояли под дубом, между ветками клёнов натянут полиэтиленовый тент. Ворон присоединял к борту провод, который тянулся к плоскому раскладному экрану, похожему на ноутбук. В руках он держал тот самый вертолёт, который висел над полем. Теперь понятно, почему нам трудно было масштабировать расстояние.
— А вот и гости, — сказал Ворон и обернулся.
— Вы искали археологов? Я начальник экспедиционной группы, — голос у Андрея Михалыча может звучать и строго.
Раздался шорох, у нас за спиной из кустов вынырнул Змей.
— Орнитологи мы, — Змей безмятежно потянулся. — Отслеживаем кочевье птиц.
— Птичку ловим, — злодей Ворон улыбался. — Синюю такую.
— Конечно, они шутят. Мы метеорологи, — из под тента ловко вынырнул Крис. — Наблюдаем за движением грозового фронта.
— Почему, тогда вы спрашивали про археологов?
— Мы предположили, что если в поле появляются таинственные круги, то рядом могут оказаться археологи. С теодолитом.
— Какая связь? — спросил Михалыч.
— Какая тут связь? — Крис повернулся к Змею.
— Ну, — Змей часто заморгал. — Мы исходили из того, что места, куда часто ударяла молния, древние язычники считали волшебными. Они устраивали на них капище посвящённое Перуну или Перкунасу. А под землёй залежи магнитной руды.
Змей облегчённо вздохнул и посмотрел на Криса. Тот улыбнулся.
— На этом месте капища нет, — сказал Михалыч уверенно. И добавил так же уверенно. — Вроде бы.
Когда мы подошли к кругам, на лице у Криса опять была улыбка. Только на этот раз кислая. Этот парень всё время улыбается, но, может быть, у него просто судорога?
— Вот, смотрите, — показал Михалыч. — Трава примята и не распрямляется. Это необычно.
— Да ну? — удивился Ворон.
— Внутри круга аномалия. С журналистами приезжал экстрасенс, так вот, его биорамки показывали сильную аномалию.
— А не могли его рамки указать на верёвку и доску поблизости? — это сказал Ворон.
В середине каждого из колец была выемка в земле.
— Там, инопланетяне брали пробы грунта, — объяснил Михалыч.
— Похоже на след от колышка, — сказал Ворон. — От которого по веревке круг очерчивали.
— Кто-то видел инопланетян? — вежливо осведомился Крис. — Смогут их опознать?
— Нет. Но один парень видел, как здесь приземлялась тарелка.
— И с ним можно побеседовать?
— Он уехал в город. Сегодня нерабочий день, из-за грозы, и он уехал в город. Приедет завтра или вечером.
— Ну, а теперь наша очередь взять пробы, — Крис ножом собрал в пробирки кусочки почвы внутри круга и вне периметра. Ворон отошёл с ними к мотоциклам.
— Точно — пришельцы, — сообщил Женька, когда мы с Михалычем вернулись в лагерь, и я под допросом рассказал ему новости.
— Они и прилетели, чтобы посмотреть, кто это следы оставил. Они же разные, пришельцы. Есть хорошие парни с летающих тарелок, и есть плохие. Они между собой воюют.
Я улыбнулся.
— А эти какие? Я хвостов и щупалец у них не видел.
— Они маскируются под людей. Эти стараются выглядеть хорошими, но я думаю, что они то, как раз и есть — плохие.
Подъехал Валька на мотоцикле «Урал», только его больше интересовали не круги на полях, девушка Таня.
— Смотри! — толкнул его в бок Женя чтобы отвлечь от Тани. Краем поля к нам ехали три «пришельца». — Ну, теперь скажешь, что это за мотоциклы?
— «Харлей-Дэвидсон», — сказал я.
— Н-да-а, — протянул Валя. — «Харлей» так мягко по кочкам не ездит.
— Это маскировка под «Харлей», — пояснил Женька. — Под нас подделываются.
— Знаешь, сколько мотоциклов под «Харлей» маскируют? Если б все они пришельцами были.
— А где ты видел, чтобы байкеры свой мотоцикл не украсили? Они — ненормальные мотоциклисты.
Когда псевдобайкеры подъехали, стало слышно как мягко, «по-харлеевски», работает мотор. Крис подошёл к Михалычу. Нет, тот парень еще не вернулся из города. Крис предложил сварить пунш, у него есть две бутылки бренди. В сырую погоду, улыбнулся Крис, это лучшее средство от простуды. Михалыч согласился с такой мыслью, с тем, чтобы они тоже этот пунш пили, и предложил поставить им тент на окраине лагеря.
Пока Крис колдовал с котелком, чаем и бренди, Ворон колдовал с сущностью, напоминавшую ноутбук. На экране засветилась картинка. Это был вид кругов на полях, отснятый сверху, с вертолёта.
— Ух, ты! — сказал кто-то из студентов археологов.
— Снято с вертолётика, видеокамерой, — голос у Ворона стал хрипеть подчёркнуто мягко. — Красиво смотрится, правда?
Что, правда, то правда. Действительно «ух ты!». Снизу так не разглядишь, ну поле и трава примята, а сверху видно переплетение трёх ровных кругов, а в центре что-то вроде треугольника с полукругло вогнутыми сторонами.
Я потихоньку, не дожидаясь разрешения, включил видеозапись на своём фотоаппарате.
— Этот рисунок видно только с высоты. Интересно, с какой целью его создавали, — Крис неторопливо откупорил бутылку.
— Ну, говорят же, что там села тарелка, — Студентов сейчас больше интересовала практика создания пунша, чем практика создания кругов на полях.
— Такой узорчатой формы? Они решили улучшить вам ландшафтный дизайн?
— Есть многое на свете...
Женька толкнул меня в бок.
— Ты слышал, он сказал «вам».
— Мы брали анализ почв, — сказал Крис.
— И нашли там туфельку, — добавил Ворон.
— Это Золушка потеряла, — влезла Таня. — Давайте посмотрим, может мой размер?
— Кто вас знает? — пожал плечами Ворон. — Если вы потеряли там инфузорию — туфельку.
— Ту, которая знакома вам со школы, — уточнил Крис. — С мест, где садились НЛО, простейшие уходят.
Крис сделал паузу.
— А здесь не ушли. Количество инфузорий одинаково, как внутри круга, так и за периметром. Одним словом никакая тарелка здесь не садилась.
После небольшой паузы, Крис снова заговорил.
— И вот поэтому нам хотелось бы расспросить того вашего парня, что видел, как он говорил, посадку НЛО. Может, это мы ошибаемся. Может, это он их начертил.
— Так он вам и признается.
— Если захочет, у нас есть детектор лжи.
— Ну-ка, ну-ка, — сказал Женька. — На мне проверьте, я совру, и никакой детектор и не дрогнет!
— Давай, рискнём.
Крис пристегнул к запястьям Женьки браслеты, защёлкнул ремешок на лбу.
— Для сравнения, мы сначала зададим несколько простых вопросов, чтобы получить стандарт правдивого ответа. Как твоё имя?
— Женя.
— Сколько тебе лет?
— Одиннадцать.
— Кем хочешь стать?
— Космонавтом.
Ворон засмеялся в голос.
— Ты несовременен. Сейчас все хотят стать менеджерами и юристами.
— А зачем? — спросил Женька. — У нас и так вся семья — менеджеры.
Ворон перестал смеяться.
— Батя у меня — менеджер по комбайну, — продолжил Женька ровным голосом. — Старший брат — менеджер бара, мама — менеджер дома.
— А в школе тебя не дразнят космонавтом?
— Пробовали. Потом перестали.
— Что за книжка висела у тебя над столом?
— Учебник физики за шестой класс. Надо готовиться к профессии.
— Детектор показывает, что ты соврал всего один раз, — Крис просматривал диаграммы. — Когда сказал, что хочешь стать космонавтом.
— Но он на самом деле хочет быть космонавтом! — вступился Валька. — Уж я — то знаю.
Женька задумался.
— Наверно ваш прибор в чем-то прав. Я действительно хочу стать прежде не лётчиком космонавтом, а конструктором космических кораблей, а уже потом самому на них полететь. Мы построим такой корабль, чтобы летать на Марс. И мы будем там, это правда, можете посмотреть на своём детекторе!
Эта сцена производила странное впечатление: напоминала старый фильм про мушкетёров, Женька смотрел исподлобья, белобрысая прядь спадала ему на глаз, против него было трое гвардейцев кардинала, которым он не сулил ничего хорошего, трое противников смотрели на него с уважением, отдавая ему должное.
— А зачем тебе на Марс — спросил Ворон. — Что, тебе здесь плохо?
— Людей на земле стало слишком много. Помните, вы видели сегодня летящего паучка на паутине? — Женька бросил на меня быстрый взгляд искоса. — Они научились летать, чтобы не оставаться на одном месте. А если мы не станем летать, то съедим друг друга, как пауки в банке.
— Ну что ж, — сказал Крис. — Спасибо. По крайней мере, ясно, что детектор работает.
Он отстегнул ремешки.
Ворон принёс котёл с пуншем и принялся разливать по кружкам. Это внесло оживление.
— А как же английские круги на полях? — спросил один из студентов.
— Там НЛО тоже не причём. Я вам покажу видео, — Крис включил монитор.
Три светящихся шарика размером с яблоко, кружились над пшеничным полем, и по мере их игры, пшеница укладывалась в узор.
— Вот так они образуются, — Крис подбросил ветку в костёр.
— Что это было? — спросил Андрей Михайлович.
— Никто не даст объяснения. Если верить старым валлийским легендам, такие круги рисовали эльфы.
— Что это за светящиеся шарики?
— Если вы почитаете легенды Британии, вы обратите внимание, что так называли два типа существ. Одни красивые, ростом как человек, острые уши, а другие эльфы — это маленькие, с крылышками, похожие на бабочек, их ещё называют сильфидами.
— Хотите сказать, что это эльфы нам пшеницу расписали? — Вокруг костра сгущался вечер, лица говоривших становились неразличимы.
— Круги на полях появляются в Британии, Франции и Германии, в тех местах, где согласно фольклору жили эльфы. У нас по фольклору они не жили. И у нас не встречаются сложно вырисованные круги. Наши могут быть объяснены вполне природными причинами.
— Значит, нет у нас эльфов. Какая жалость, — подал голос кто-то вне круга света, который отбрасывал костёр.
— И поэтому, если вы скажите, что это ваших рук дело, я сохраню ваш секрет и успокоюсь.
— А если не наших? А для чего их в Англии — то творят?
— Понятия не имею. Может быть, это своеобразные маяки, раз их видно только с высоты.
— Может, они к нам прилетят и научат чему-нибудь? — предположил кто-то.
— И прилетят и научат, — угрюмо подтвердил Змей.
— Полезно было бы узнать, как устроены летающие тарелки, — звонкий голос из темноты, похожий на Женькин.
Ещё минут пятнадцать шли разговоры, прерываемые смехом, потом кто-то крикнул, чтобы мы посмотрели на поле.
Кольцо светилось. Более, того, оно горело ярким пламенем.
— Ни фига себе, что это?
— Кто-то активировал маяк, — сказал Крис.
Ворон запустил вертолёт и включил изображение. Судя по экрану ноутбука, с высоты это выглядело здорово — пламенеющий знак.
Сбоку от меня появился чумазый Женька.
— Извините, я пол бака горючки у вас слил, зато маячок получился что надо!
— Я тебе уши надеру.
— Значит, буду как эльф.
Ворон тем временем вернул вертолёт. На экране было видно трёхлепестковый светящийся цветок.
— Нас видно из космоса, — сказал Крис без оптимизма. — Конечно, сейчас никто не признается, кто играл со спичками. И никто не знает, каких тварей вы вызвали. Лучше бы вы их не дождались.
Мы просидели пол — ночи, но кроме одиноких огоньков спутников и мириад звёзд в небе ничего особенного не было. Сверчки и цикады пели свою вибрирующую песню, и казалось, что это звёзды сверчат с неба.
Крис и Змей оставались сидеть у костра, Змей распустил косичку и тяжёлые пряди спадали на лицо. Розовый медальон, висящий на груди, вдруг засветился.
— Началось, — негромко сказал Змей.
Крис вздохнул и посмотрел наверх. Небо было снова покрыто тучами. Без звёзд. Кроме одной. Той, которая разгоралась всё ярче.
Это было уродливо притягательно и страшно. Звезда увеличилась в размерах, превратилась в сияющий фиолетовый эллипс, который приближался. Вот уже вдоль него можно было различить красные огоньки, на более темном фиолетовом фоне. Это было то, что принято сравнивать с летающей тарелкой.
Я отошёл в сторону, чтобы не мешал свет костра, и защёлкал фотоаппаратом.
В обрамлении огней «тарелка» плавно спускалась на поле. Красные огоньки, про которые я сначала решил, что это иллюминаторы, вдруг отделились от корпуса тарелки, и закрутились светлячками вокруг объекта, до той секунды, пока это нечто не коснулось земли.
Затем огни замерли, расположившись вдоль корпуса. Силуэт «корабля» был смутно различим в фиолетовом ореоле, и напоминал перевёрнутую тарелку. Низ «корабля» выглядел плоским. Пшеница вокруг была ярко освещена, дождевые капли блестели на колосьях.
Я физически ощутил страх, заколотилось сердце, под ложечкой закрутился холодный шар. Мозг оставался спокоен, воспринимая страх принесённым извне.
Я увидел маленькую фигурку, которая отделилась от кольца света вокруг костра и побежала к «тарелке». Это был Женька.
— Стой! — хрипло крикнул Ворон. — Эй!
Он остался стоять, а маленькая фигурка приближалась к фиолетовому сиянию.
Потом от толпы отделилась тень «Харлея» и запрыгивающая на него по-кошачьи цепкая фигура.
Мотоцикл проехал несколько метров и остановился, человек соскочил с него и побежал за Женькой.
Нечто спокойно ждало, сияя ровным фиолетовым светом.
Я понял, что нахожусь ближе этого человека к Женьке, и заставил себя побежать наперерез мальчику. Метрах в десяти от тарелки я упал. Я не споткнулся, а будто натолкнулся на стенку. Я приподнялся и увидел, что моросящий дождик образует мертвенно блестящий купол над объектом. Капли не проникали под невидимый экран. Женька был уже внутри этой сферы, метрах в семи от «корабля». Крис подбежал и остановился рядом со мной, протянул вперёд руку, нащупал в воздухе препятствие и опустил её. Я видел его лицо только в фиолетовых отблесках, и мне казалось, что его губы что-то говорят, но не мог разобрать ни слова, как будто он вполголоса читал молитву.
Меня кто-то подхватил под плечи и начал отводить назад, я обернулся, это был Змей, он даже не смотрел на меня, он не сводил глаз с Криса. Взгляд у Змея был какой-то обреченный, он сказал что–то вроде «Опять», или мне так послышалось.
Крис продолжал стоять, а Женька сделал ещё один шаг в сторону тарелки. Из объекта к Женьке направился сиреневый луч, который, как ни странно, не доходил до мальчишки метра, и заканчивался полу — размытым овалом. Это смутное окончание луча света медленно двигалось к Женьке, будто прощупывая пространство, потом, пройдя ещё сантиметров пятьдесят, внезапно расплющилось в раструб и отдёрнулось. После паузы в несколько мгновений, снова рванулось от тарелки, дотронулось до Женьки и быстро отскочило назад. Женька упал на подкосившихся ногах, как падают убитые бойцы в старых фильмах. Диск стал тусклее и начал медленно и ровно подниматься наверх, как на лифте. На высоте под сто метров сделал резкий скачок в сторону и погас. Крис подбежал и наклонился над мальчиком. К ним бежал Валька.
Змей повернулся ко мне.
— Попробуй завести машину.
Потом у меня было что-то с памятью. Я помню себя только с момента, когда мальчика заносили в машину, и Крис говорил «Не кладите на живот».
До районной больницы мы ехали почти час. Валька ехал впереди на «Урале» и показывал дорогу. Мальчик лежал на заднем сиденье, без сознания, Крис держал его голову. Сзади, на дороге покачивались два огонька мотоциклов.
В приёмном покое Женьку положили на обтянутую клеёнкой кушетку, и пожилая санитарка пошла искать дежурного врача.
Спустился дежурный хирург, молодой, в легком облачке спиртовых паров.
— Острый живот, — сказала ему санитарка.
— Ожог внутренних органов, — сказал Ворон. — Не надо ему мять живот.
Хирург на него покосился.
— Тяжёлый случай, — сказал он, и непонятно к кому это относилось, к мальчику или к Ворону.
— У вас есть УЗИ? — прохрипел Ворон.
— Кто есть из родственников? — спросил хирург, садясь на стул рядом с кушеткой.
— Я. — сказал Змей, прежде чем Валька успел открыть рот.
Хирург мельком на него посмотрел.
— У него ожог внутренних органов, — сказал Змей. — СВЧ излучение, от луча локатора.
— До ожогового центра мы его не довезём, — негромко заметил Крис. — Да и там такого тоже не видели. Единственно, что ему сейчас нужно, это вскрыть брюшную полость.
— Вы долбанулись? — устало спросил хирург.
— Чуть-чуть, — сказал Змей. Хирург посмотрел на него, и я понял, как кролик смотрит на удава.
— Да, — сказал хирург. — Мы должны вскрыть брюшную полость.
Я перехватил взгляд, который Крис искоса бросил на Змея. Посмотрел и отвернулся, выглядело это так, будто он уже не у дел, и теперь дело только за Змеем.
— Мы вам поможем, — сказал Змей.
— Да, вы мне поможете, — сказал хирург механически.
— Давайте поднимем его в операционную.
— Да. Принесите носилки...
Я помог донести Женьку до операционного блока. Оттуда меня выгнала медсестра, но я оставил включенный диктофон под столиком с инструментами. Вышел в коридор, а потом пытался подсмотреть, впрочем, без особого успеха.
Из записей диктофона в операционном блоке:
Хирург: Никогда такого не видел. Я бы назвал это ожогом. Но ожог внутренних органов при неповреждённых кожных покровах?
Ворон: Так и есть. Что вам говорили? СВЧ излучение.
Хирург: Да тут на сто вёрст никаких радаров.
Ворон: Это от мобильного телефончика.
Хирург: Что делать будем?
Ворон: Что вы всегда делаете при ожогах, то и делайте.
Хирург: Это брюшная полость, на неё повязку не наложишь.
Ворон: И не накладывай.
Хирург: Сердечные гликозиды, гидрокортизон, внутривенно дезинтоксикация.
Ворон: И гепарин. Тут сейчас тромбоцитов будет много. Ваша лаборатория...
Хирург: У меня Наташа кровь на свёртываемость ставит.
(Наташа — это операционная сестра, которая вытурила меня из операционной).
Ворон: А это что за фигня? Брыжейка? Давай отстриги куски, где она гиперемирована. Толку от неё мало, а интоксикации много.
В предоперационную входит Крис. У него в руках металлический круглый ящик — такие называются — «бюксы». К Нему выходит медсестра и орёт. Выходит Змей и забирает бюкс.
Возвращается с ним в операционную.
Хирург: Что там у вас?
Змей: Плацента. Человеческая.
Хирург: Вы сюда ещё дохлых кошек приприте!
Змей: А нужны?
Хирург говорит нецензурные слова.
Ворон: Она с документами?
Змей: Тут бумаги.
Ворон: Плаценту мы присобачим вот сюда. А вот в сюда введем катетер, и будем подавать физиологический раствор.
Хирург нецензурно высказывает сомнение в их здравом рассудке.
Змей: Плаценту присобачим вот сюда.
Хирург (медленно): Присобачим.
Ворон: Отвечать-то ему.
Змей: А что отвечать — то, мальчишка, практически, покойник.
Ворон: Он под местным обезболиванием и может тебя слышать.
Змей: (вероятно, медсестре): Это вроде стволовых клеток. Читали, наверное, про это.
Ворон: Если кто-то при мне еще скажет про стволовые клетки — придушу насмерть.
Змей: Она воняет.
Ворон: Она имеет специфический запах.
Змей: Может она несвежая.
Ворон: Сейчас выгоню.
Змей: А кто будет держать хирурга под наркозом?
Ворон: Скажи ему, чтобы ушивал.
Змей: Сам скажи, если такой умный.
Ворон: Зашиваем брюшную полость. Этот хвостик оставляем торчать снаружи.
Змей: Хвостик! Торчать! Я торчу от твоих терминов, специалист.
Ворон: Так, ещё один наркозу нанюхался. Теперь можно вызывать комбустиологов.
Змей: Теперь нужно смываться.
Ворон: Там сидят в коридоре родители мальчика. Им надо сказать пару слов. И хирурга закодируй.
Змей (Наташе): Девушка, вы свидетель, ваш хирург оперировал под гипнозом. И ни за что не отвечает
Наташа: А я тоже под гипнозом?
Змей: Что вы! Это я под гипнозом. У вас такие глаза!
Женьку провезли мимо меня в палату интенсивной терапии. Я прошмыгнул в операционную, забрал диктофон и вернулся в коридор. Из ординаторской доносились голоса. Я влез туда без особых приглашений и нажал диктофонову клавишу.
Из разговора в ординаторской:
Хирург: Что я теперь запишу в протокол операции?
Крис: Что вы проводили операцию под гипнозом. У вас свидетель — операционная сестра.
Крис: Теперь можете звонить в ожоговый центр. Но и они с таким не сталкивались. Попробуйте связаться с окружным госпиталем. Там могут быть специалисты в этой теме.
( к Ворону): У тебя что-нибудь найдется прокапать?
Ворон: Смешаю пару гадостей и поставлю в капельницу, пока хирург в себя не придёт. У вас есть вообще реаниматолог?
Хирург: Есть. Но сегодня пьян в дрова.
Ворон: Ужас ночной.
Хирург: А что вы хотите? Вы сами не видите, какая больница, и на чём мы работаем? Какая страна такое и оборудование.
Хирург достал из холодильника водку, налил и выпил.
Крис: Да хорошая страна. И с ней все будет в порядке, пока хоть у одного мальчишки над столом портрет Гагарина.
Ворон: Ты это в граните выбей.
Хирург: Кто-нибудь пригласит сюда родственников?
Я вышел в коридор.
В дальнем конце сидели Валька и отец. Отец был ещё в комбинезоне, видимо, недавно возился с комбайном. Я чувствовал неловкость оттого, что знаю, что раньше у него над кроватью висел портрет Гагарина, а теперь вот он работает комбайнёром. Вроде как поэтому чувствовал себя неловко.
— Он жив, — сказал я и после сообразил, что сказал отмороженную глупость. — С вами хочет поговорить хирург.
Отец Женьки прошёл до ординаторской, ссутулившись.
Хирург посмотрел на него и Вальку стеклянным взглядом.
— Ожог внутренностей, — сказал хирург. — Мы сделали что могли. Вот коллега (он процедил это слово сквозь зубы) применил экспериментальный метод. Транспортировке ваш сын не подлежит, состояние не позволяет. Завтра попробуем вызвать областного специалиста на себя. Общий прогноз неблагоприятный, интоксикация будет нарастать, готовьтесь к худшему.
— Надежда есть? — голос отца звучал глухо.
— Надежда есть всегда. Много зависит от характера пациента.
— Характер у него сильный, — плечи в комбинезоне цвета хаки расправились. — Женя школьную программу на два года вперед прошёл. Он собирался в лётное училище поступать или Бауманский...
Хирург вздохнул.
— Слушайте, — Валька ухватил Криса за рукав. — Женька считает, что вы какие-то сверхъестественные, что инопланетяне, можете вы Женьке внушить, что он выздоровеет?
Крис секунду колебался.
— Нам пора ехать.
И они уехали. Это было похоже на бегство.
— Может быть, кровь сдать? — спросил я у хирурга. Тот только махнул рукой.
Я провёл пол — ночи в коридоре, а пол — ночи в машине.
Утром Валька вышел покурить.
— Ну, как он там?
— Спит. От лекарств, наверное. Посиди с ним, а я посплю час?
Я поднялся наверх и прошел в палату интенсивной терапии. Женька лежал с закрытыми глазами, маленький и осунувшийся.
Я присел рядом. Женька приоткрыл один глаз.
— У... тели? — прошептал он.
— Улетели, — кивнул я. — И обещали вернуться. Карлсончики.
— Я про этих... на хар...
— Уехали. На мотоциклах.
Женька помолчал.
— Бывает хлеб из дождевых ягод?
— О чем это он? — Я обернулся. В дверном проёме, отогнув висящую простынь, стоял Змей.
— Бред.
— Bread, — тихо подтвердил Женька.
— Как здоровье? — спросил Змей.
Женька поморщился. От боли, или от идиотизма Змея?
— Отлично.... Только вот ... в реанимацию положили.... И капельниц... Понатыкали, — сарказма в нём, как в трёх здоровых дедушках.
Змей вошёл в палату, белый халат накинут прямо поверх куртки.
— Это тебе, — он положил на постель Женьки белые с голубым листки, и прошёл дальше, к окну.
— Что это такое? — голос у Женьки тихий и белый как простыня.
Змей стоял к нам спиной и смотрел в окно.
— Два билета на Марс, — голос у него изменился. — На седьмое июля две тысячи двадцать шестого года. Извини, на более ранние числа билетов уже не было.
— Спасибо, но мне билет не нужен.
— Почему? — спина у Змея напряглась, но он не обернулся.
— Я на Марс полечу не пассажиром.
— Хорошо. Желаю мягкой посадки, — Змей развернулся и быстро вышел.
В окно было видно, как он подошёл к мотоциклу, сел и с полминуты глядел на бензобак.
Потом завел мотоцикл и уехал. Сквозь стекло не было слышно звука мотора.
— Посмотри, — Женька протягивал мне билет.
— Космодром Кызыл Кум, — прочитал я. — Тип звездолета не указан, каюта десять.
— Ты глянь на выходные данные.
Я перевернул билет. Внизу типографским методом было мелко напечатано: «Типография «Южная», Волгоград, 2024 год»».
— Хотелось бы думать, что я ошибся, и что они не пришельцы. — Женька уже рассматривает бумагу на свет. — Конечно, здорово иметь билет на Марс, но приятнее думать, что он поддельный.
Он откладывает его на подушку.
— А что если и на Марсе нарисовать что-нибудь, чтобы и с Земли было видно?
Женька улыбается, чуть кривоватой улыбкой. Не похоже на Гагарина, но симпатично.
На следующий день приехали два врача из окружного госпиталя, они осмотрели Женьку и предложили положить к себе.
— СВЧ травма, — сказал один из них. — Лучше к нам, чем в гражданскую больницу. У нас есть некоторое представление, как его вести.
Я приехал в редакцию к вечеру. Не знал, что сказать редактору.
— Я не смогу объяснить происшедшее. Так что, лучше посылайте туда Куличкина, в этот совхоз, он опишет то, что нужно: массовое изнасилование инопланетянами доярок, как пришельцы украли на органы сторожа Кузьмича — забрали у него печень и легкие, а потом вернули, потому как оказалось, что печень у него пропита, а лёгкие прокурены.
— Ну, а что на самом деле? Что произвело на тебя впечатление?
— На самом деле, — сказал я. — Это портрет Гагарина на стене у мальчишки.
Red Actor внимательно на меня посмотрел.
Потом подошёл к окну и взглянул на вечернее небо, где уже начали зажигаться звёзды.
— Иди, выспись. Потом напиши.
Мне очень не хотелось, чтобы он оборачивался, потому что когда он так стоял, то был похож на человека.
— Ты ёщё здесь? — спросил он, не оборачиваясь.
— Нет, — сказал я вышел.
Андрей Рубцов © 2008
Обсудить на форуме |
|
