|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Фантастика 2008 Антон Тихонов © 2008 Т-09 Холодный промозглый ветер бросал в лицо привычный запах гари; пронизывал легкую ткань комбинезона, выгоняя на прогулку по коже тысячи мурашек. Низкие налитые свинцом тучи, затянувшие небо над полигоном, грозили в любой миг разразиться ливнем или, того хуже, нудной бесконечной моросью. Вот тебе и конец мая! А ведь приходится в «летней форме одежды» стоять...
Старший лейтенант Богданов скосил взгляд вправо, на подотчетное отделение — экипаж танка Т-09 в составе механика-водителя Журенко и наводчика Рылеева. Бойцы замерли по стойке «Смирно!», буравя отсутствующими взглядами пустоту перед собой. Коренастый, с толстенными, «перекачанными» ручищами сержант Журенко врос в землю скалой. Механик-водитель — идеальный солдат: свое дело знает, все пункты контракта отрабатывает, дисциплинарных взысканий не имеет. И плевать ему на ветер, на небо, на морось! Зато наводчик — долговязый капрал Рылеев — тот еле на ногах держится; отбиваемую зубами дробь, наверное, на другом конце плаца слышно. Парень в армию не ради контракта пошел: мужиком ему хочется стать. Правда, пока не очень получается.
А ветер все усиливался, воруя слова кобмата, который монотонно зачитывал текст обязательного перед учебно-боевым вождением инструктажа. Танкисты же в это время мыслями были где-то далеко; находились и такие, кто умудрялся спать стоя, несмотря на погоду и присутствие командира. В самом деле — какой смысл слушать каждую неделю из раза в раз одни и те же прописные истины? «После пункта Б повернуть направо...» «Водную преграду в квадрате 17 форсировать сходу...» «В радиоэфире использовать только позывные...» За полтора года службы ни маршрут, ни текст инструктажа не менялся ни разу... Галочку комбат поставит у себя в журнале, ревизор раз в год туда глянет — и все довольны останутся... Батальон же — ну померзнет лишних десять минут, ничего, только бойцы закаленней станут!
— По машинам!
Мгновение — и ты взлетаешь по ледяному металлу брони, ныряешь в разверзнутую пасть башенного люка. Весь батальон, продрогший на ветру, занял место в боевых машинах за считанные секунды. Эх, сейчас бы — да норматив сдать!
Богданов привычно погрузился в цепкие объятия командирского кресла — слева, отделенный затворным механизмом, возился с ремнями наводчик — щелкнул тумблерами, включающими бортовую ЭВМ. Небольшой дисплей, смонтированный прямо перед лицом старлея1, ожил, щедро сыпля цифрами.
— Все системы в норме, — экран бортовика продублировал приятный, с небольшим металлическим оттенком, баритон в наушниках.
— Ну, так заводи! — Богданов вдавил кнопку пуска двигателя.
Фыркнув, будто обиженная лошадь, мотор заревел стандартными, соответствующими всем военным ГОСТам сорока децибелами. Сидевший слева капрал Рылеев оторвался от своего дисплея, как можно туже затягивая крепление шлемофона. Да, основные боевые танки Т-09 — это вам не бесшумные электромобили!
— Журенко, включай автопилот! — старлей занялся своим непосредственным делом — командаванием.
— Есть, товарищ старший лейтенант!
Один за другим урчащие танки трогались с места, выстраивались в колонну и двигались в сторону «участка для вождения». Каждой из машин в это время управляли бортовики — бортовые ЭВМ, на плечи которых давно переложили всю рутинную работу, начиная от поиска оптимального маршрута, заканчивая поддержанием комфортной температуры в боевом отделении. Компьютер целиком автоматизировал работу и полностью замещал наводчика с механиком, предоставляя все решения по выбору маршрута и цели командиру танка. Только приверженность приемной комиссии традициям заставила конструкторов оставить в Т-09 полноценный экипаж. «На всякий случай». Годы эксплуатации подтвердили — лишними в танковом хозяйстве две пары рук не оказались. И только на новейшем, проходящем государственные испытания Т-17, экипаж все-таки сократили до одного командира...
Черные, набрякшие, до краев заполненные тучи дали течь и ринулись вниз мириадами мелких капелек, стараясь прижать к земле облака вездесущего смога. Стальные траки, деловито перемалывающие грунтовую дорогу, моментально превращали путь от ангаров к «участку» в холодную непролазную жижу.
А внутри танков ФВУ2 трудилась во всю силу своих очищающих элементов, согревая и фильтруя забортный смог.
От ангаров до начала «участка» — три километра проселочной грязи; пятнадцать минут неспешных разговоров. Или самосозерцательного молчания. Или легкой дремы. Или прослушивания любимой музыки.
Богданов всегда предпочитал последний вариант. Попусту языком трепать он никогда не любил, а вот погрузиться на время в бешеную пучину гитарных рифов, барабанного стука, синтезаторных изысков — почему нет? Вот и сейчас, музыка не только помогала убить время — она еще и спасала уши от монотонного, давящего гудения двигателя.
Зато капрал с сержантом, используя внутреннюю связь, трепались между собой без умолку. До поры до времени, старлей не обращал внимания на их болтовню, но в недолгую паузу между музыкальными треками, в шлемофоне повисло окончание фразы наводчика.
— ... за ноги и головой об стену!
Богданов приглушил новую композицию.
— Полностью согласен, — вторил Рылееву механик-водитель. — Суки, разбаловали детей — шагу не шагнешь! И все это, заметь, Илья, на государственном уровне! Все козлы в правительстве виноваты!
— Не, не правительство, — наводчик перешел на шепот. — Женька, помнишь историю с дочкой президента, ну, когда Ковальков еще и президентом не был?
— Конечно помню! Моя, когда голосовать шли, еще заявила — вот за него, бедного, и проголосую!
— Именно, — Рылеев сделал многозначительную паузу. — Два плюс два сложи. Именно из-за дочки погибшей своей Ковальков такие законы и продвигает...
— Вот оно что... — механик-водитель поскреб подбородок. Ларингофоны3 отозвались оглушительным треском. — Лучше бы внешней политикой занимался. Проголосовали на свою голову! Новости вчера смотрел? Там уже о войне поговаривают...
— Отставить! — старлей не выдержал. — Сержант Журенко, капрал Рылеев! Мужики, вы чего, на губу захотели? Идиоты, все внутренние переговоры бортовиком отслеживаются! А если кто нас сейчас послушать захочет?
В танке воцарилась тишина. Если можно, конечно, назвать тишиной грохот работающего двигателя. Капрал испуганно примолк; сержант тихо матерился. Дошло! А Богданов уже думал, что он будет писать в рапорте. Ведь бортовик, несомненно, настроен на отслеживание таких ключевых слов как «президент» и «Ковальков». Повезло же с экипажем! Теперь как бы самому из армии не загреметь.
Словно в подтверждение мыслям вспыхнул дисплей перед глазами. Но там, продублированное металлическим баритоном, возникло отнюдь не сообщение о дисциплинарном взыскании.
Экран зловещим кровавым выводил слова: «Боевая тревога №1».
И вот уже танковая колонна, повинуясь бесстрастным бортовикам, разворачивалась под хлещущими дождевыми струями. Спокойно, без паники, боевые машины направлялись к месту своей дислокации — недавно покинутым ангарам.
— Это что — война?
Богданов повернул голову в сторону наводчика. Да, расклеился Рылеев, причем как-то сразу и вдруг.
— Не знаю, капрал. Вернемся в часть — там все объяснят. Может, теракт где произошел.
— Точно, теракт! — наводчик моментально просиял. — Взорвали уроды какие-то дом жилой, а нас теперь пугают.
— Ну ты и мразь, Илюха, — озвучил мысль старлея Журенко, — нашел чему...
Голос комбата оборвал механика на полуслове:
— Командирам и экипажам! Вы уже знаете — бортовики вас предупредили о... беде. Буду шпарить открытым текстом, сынки!
Открытым текстом. Да, совсем плохо дело.
Кобмат продолжал:
— Через одну минуту территорию нашей страны накроют ядерные боеголовки. Кто и куда нанес удар, в штабе пока не сообщили, но, судя по количеству ракет, явно кто-то из наших заклятых друзей. Остальное — на базе. Быстрее, сынки.
Последние слова комбата потонули во всхлипываниях наводчика.
— Капрал Рылеев! Илья!
Тщетно, тот только пуще прежнего залился слезами. Помог только подзатыльник.
— Отставить панику! — старлей сам не знал, что надо говорить в таких случаях. Сейчас главное добраться до базы, а там уже комбат все и всем объяснит.
— Мужики, все будет хоро...
Слепящий свет хлынул сквозь призмы триплексов4, выбелив внутренности переворачивающегося танка...
***
Тишина... Нет, настоящая тишина, без постоянного грохота двигателя, без шипения ФВУ, без гула далекого завода... Тишина и покой... Только саднит затылок, да ноет грудь, спасенная нещадными ремнями.
Старший лейтенант Богданов открыл глаза. В молчащем танке не работало ничего — лишь неяркий свет робко пытался пробиться через хитросплетения зеркал смотровых приборов. Но даже в полумраке командиру был виден склонившийся на затворный механизм неподвижный силуэт капрала Рылеева.
— Илья... Илья. Илья!
Старлей приложил пальцы к шее наводчика. Не сразу, но нащупал бьющуюся жилку. Живой! Ну а в чувство привести — это мы в два счета!
Металлическая крышка слетает с горлышка фляги, в ноздри бьет запах сероводорода — водица та еще. Набрать в рот и прыснуть в лицо капралу.
— А... — Рылеев зашевелился. — Башка... Болит...
— Ничего, жить будешь. Я же говорил, что все будет хорошо.
Но капрал не слушал командира; продолжал жаловаться на голову:
— Ой, ой... как больно... — и вдруг, опомнившись: — А мы что, выжили?
Богданов пожал плечами:
— Не знаю, не смотрел еще. Тебя, дурака, в чувство приводил. Можешь сам в прицел глянуть.
— Нет-нет! — энергично замотал головой наводчик. — Страшно...
Старлею тоже было страшно. Тогда, перед отключкой, за бортом явно рванула боеголовка. Причем относительно близко. ЭМИ5, опять-таки, — не зря все системы, включая ненаглядный бортовик, молчат...
Если это действительно ядерный взрыв, то экипаж можно смело записывать в покойники. Лучевая первой степени. Через несколько часов придет головокружение, тошнота; затем кожа поползет лоскутами, ну а дальше начнешь кашлять своими внутренностями. Готов клиент...
Взглянуть в окуляры смотрового прибора, чтобы подтвердить очевидное — для этого нужна ой какая сила! Лучше вон, как капрал, тихо поскуливать, надеясь на чудо.
— Пошло все!
Богданов припал к окулярам.
Солнечный свет слепил после полумрака башни, но старлей не отлипал от смотрового прибора.
— Этого не может быть...
Удивленный возглас командира заставил наводчика прекратить рыдания.
— Товарищ старший лейтенант... что там?
— Этого не может быть... — Богданов не отрывался от окуляров. — Этого не может быть...
Капрал, не дождавшись ответа, несмело, тихонько поскуливая, зажмурившись припал к резиновому ободу прицела. Открыл глаза.
Линзы пострадали при взрыве — их наполовину заляпало какой-то сажей, но и оставшаяся часть показывала невозможное.
— Рылеев. Ты видишь то же, что и я?
— Да, товарищ старший лейтенант...
Золото и бирюза. Золотое море пшеницы под бесконечным бирюзовым небом.
— Это рай?
— Не знаю, капрал, не знаю. Знаю одно — мы... Черт! Журенко!
Старлей отстегнул ремни, спрыгнул на дно боевого отделения, в полупрыжке-полуизгибе дотянулся до броневой перегородки и принялся отчаянно тарабанить.
— Сержант! Журенко!! Женька!!!
— Да... — глухо отозвался железный лист.
— Живой... Выбраться сможешь?
— Так это не глюки? — даже сквозь броню слышна была радость в голосе сержанта. — А я подумал все уже — лучевая болезнь, галюны... Травка зеленеет, солнышко блестит...
— Сержант, я задал прямой вопрос! — Богданов не любил повторяться. — Выбраться сможешь?
— Хоть сейчас, товарищ старший лейтенант!
— Погоди, — командир переключил внимание на капрала, — Илья, что там ИД6 показывают?
Наводчик поднял сияющие глаза на старлея.
— Ничего. В смысле — никаких отклонений от нормы.
— Тогда — наружу! — решился Богданов. — С богом.
Тяжеленная бронированная крышка люка с трудом поддалась усилию, но, в итоге, съехала в сторону, впустив в башню танка кусочек голубого неба и глоток свежего теплого воздуха. Старлей подтянулся и одним движением оказался снаружи.
Смотровые приборы танка не обманули. Каким-то уму непостижимым образом одинокий Т-09 оказался посреди пшеничного поля. Грозная боевая машина будто с неба свалилась — ни спереди, ни сзади не было видно следов гусениц. Только молчаливое море налитых, клонившихся к земле колосьев, рассеченное вдалеке зелеными полосами лесопосадок.
— Мать моя!
— Охренеть!
Вот и экипаж показался. Мужики застыли, даже не выбравшись целиком из люков — только осатанело крутили головой по сторонам.
А Богданов, нарушая все уставы, сорвал с головы шлемофон и сиганул прямо с брони на колышущееся море пшеницы. Не удержал равновесия, падая, порезал ладонь о непокорный стебель. И засмеялся — счастливым смехом беззаботного человека.
— Живой! Живой!!!
Журенко с Рылеевым переглянулись, и тоже, хохоча, свалились с брони. Позабыв про субординацию, набросились на командира, принялись бороться. И смеялись, смеялись, смеялись...
Эйфория прошла довольно быстро. Богданов отполз от продолжавших дурачиться, словно пацаны, мужиков; оперся спиной о каток.
— Илья, Женька! Мужики! Капрал, сержант!!!
Подействовало. Рылеев с Журенко вскочили на ноги.
— Идите сюда, присаживайтесь. Можете попробовать, — командир протянул колосок со спелыми зернами. — Я в фильмах про войну видел, все не верил, что так запросто хлеб можно есть. Оказывается — можно.
Мужиков не пришлось упрашивать дважды.
— Да, неплохо. А животы не прихватит? — как всегда заосторожничал Рылеев.
— Не должно. А теперь, давайте вспомним что мы солдаты, и что мы на войне. И вспомнив это, выскажем предположения — что же произошло?
Где-то высоко проклекотала какая-то птица, парившая с широко раскрытыми крыльями. Неужели орел?
— Ну... — первым прервал затянувшуюся паузу механик-водитель, — может... нас взрывом отбросило?..
— Куда? Нет, Жень я, конечно, версию принимаю, но куда? Где ты поля видел вблизи полигона? Хорошо, не вблизи — в радиусе десяти, ста километров? А здесь — оглянись — вообще местность другая. Лесов нет — только разделительные посадки. И поля, поля — до самого горизонта! Нет, нас явно не отбросило. Еще версии?
Ну вот, у Рылеева опять глаза покраснели. Но свою мысль он все-таки озвучил:
— А может, мы умерли и в раю?
— Интересный вариант. Но тогда — где ангелы, черти и вообще — где все? Где моя заслуженная арфа, на которой я целый день бренчать должен? Какой-то пустоватый рай получается.
— Тоже верно...
— Старлей, — Журенко уже откровенно плевал на устав, — а у тебя самого какие мысли есть?
— Даже не знаю... Хотя...
Богданов уставился на налитые, не по-майски вызревшие колосья.
«Не по-майски...»
А если предположить невозможное?
— Женька, Илья! Вы научно-популярные программы по потоковому смотрите, нет? Вижу, что нет. Зря... Видел я одну, с годик назад. Там путешествиями во времени озадачивались. И один физик идею выдвигал о том, что проще всего пространственно-временной континуум — знаком термин? — пробить в той точке, где есть нарушение пространства. Идеальный вариант — «черные дыры». Но и еще один вариант он вполне серьезно рассматривал...
— Ядерный взрыв!? — механик-водитель слушал с огнем в глазах.
— В точку! Так и сказал физик в той передаче — дайте мне столько-то денег и я запущу любой предмет в прошлое.
— А почему именно в прошлое? — теперь и наводчик подался вперед.
— Прослушал... — соврал командир. Не объяснять же подчиненному, что попросту не разобрался в хитросплетении формул. — Запомнил я только две вещи: предметы физик грозился перемещать только в прошлое. И только на определенное время. Потом они обязательно должны будут назад вернуться.
— И мы вернемся?
Да, не сделала из Рылеева армия человека...
— Не знаю. Насчет прошлого — это, всего лишь, одна из версий. Просто, за неимением лучших, предлагаю принять ее за основную. Хотя вариант с раем или с предсмертным бредом тоже отрицать нельзя.
Мужики согласно закивали.
— Итак, прошлое. Судя по лесополосам — не раньше двадцатого века, согласны? Это время. А место... Ну, на юг России похоже. Или на Украину. Определились, значит... Теперь осталось аборигенов найти.
Опять — никаких возражений.
— А для поисков придется завести двигатель. Женька, получится?
Механик-водитель почесал затылок.
— Ну, воздушным пуском я его должен дернуть. Стартер-генератор, конечно, мог навернуться от ЭМИ... Но движок должен работать... Должен.
— Так давай!
Сержант поднялся, отряхнулся и исчез в своем люке.
— Завожу!
Т-09 дернулся в ответ на крик Журенко и привычно загрохотал двигателем.
— СГ7 проверил? — старлей склонился над открытой крышкой люка.
Вместо ответа зажглась курсовая фара.
— По местам! — не обращая внимания на недовольную мину наводчика, Богданов уже располагался на командирском кресле.
Как же приятно вновь почувствовать живое подрагивание двигателя, сдерживающего в своих недрах тысячеголовый табун; ощутить, как повинуясь небрежному нажатию кнопки семитонная литая башня плавно поворачивается незнающими усталости сервомеханизмами. Ну а то, что бортовик не работает... Да и черт с ним! Наши отцы, деды и прадеды без них обходились — а мы что, хуже?
— Куда двигать будем, старлей? — Журенко окончательно перешел на сленговый вариант общения.
Куда? Богданов в который раз уже припал к объективу. Так, запад. Поле лесополоса. Так, север. Поле, лесополоса. Восток. Поле, лесополоса. Юг. Поле, лесополоса... А это что?
Башня послушно уставилась на южную лесополосу.
— Товарищ старший лейтенант, Вы чего раскрутилися!? — недовольно забурчал наводчик. — Меня сейчас стошнит!
— Ты лучше в прицел посмотри, рохля!
— Посмотри, посмотри... Аборигенов, что ли, увидели, товарищ старший лейтенант?
— Местные? — это подал голос механик-водитель. Сейчас, без бортового компьютера, он был практически слеп; триплексы выхватывали лишь небольшой сектор прямо перед танком. — Где!?
— На юге, Журенко. Это дети. Гони туда, что есть мочи!
— Слушаюсь!
Т-09 рванул с места, ломая колосящиеся стебли, вминая их в сухую землю, перемалывая в мелкую крошку. Отчетливая, возникшая из ниоткуда колея, очерненная запахом сгоревшей солярки, спешила вслед за несущимся танком.
— Смотри, малышню распугаешь, стритрейсер!
— Не боись, командир, наоборот — порадую малышню!
Только прав оказался Богданов. Дети — три девочки и один мальчик — услышав, а потом и увидев несущийся на них танк, кинулись в лесополосу, надеясь там укрыться от громадной боевой машины. Все, кроме самой маленькой. Та просто застыла на месте, уставившись огромными глазенками на танк.
Журенко лихо осадил Т-09, подняв в воздух облако сухой земли, метрах в пятнадцати от ребенка. И сразу получил в свой адрес нагоняй от командира:
— Идиот. Я с тобой разберусь еще...
Но ругал безголового сержанта Богданов уже выбираясь наружу, спеша к напуганному ребенку. За командиром, без приказа, рванул наружу и экипаж. Считавшими еще несколько минут назад себя покойниками, бойцам просто требовалось поговорить с кем-то извне.
А девочка, наконец, очнулась. И — улыбнулась.
«Все, сейчас истерика начнется у ребенка!» — пронеслось в голове у Богданова. — «Убью сержанта!»
Но нет. Малышка не кинулась в лесополосу, вслед за друзьями, наоборот — утопая по горло в пшенице, смело направилась к танкистам.
— Здравствуйте, дяди солдаты! Ну и напугали вы нас!
— Привет! — старлей присел на корточки. — Девочка, ты нас извини, дяди-солдаты этого не хотели. Правда?
Журенко виновато пробурчал что-то
— Мы больше не будем пугать, — заверил командир малышку, — девочку... Кстати, как тебя зовут?
— Маша! — горят в ответ радостные глазенки.
— Мы больше никогда не будем пугать девочку Машу! — торжественно закончил Богданов
— Товарищ командир, — зашептал на ухо наводчик, — дату, дату спросите!
Но старлей только отмахнулся от надоедливого капрала.
— Машенька, а вы куда с друзьями шли?
— Как куда — в школу! А как вас увидели, — девочка захихикала. — Сережка, Светка и Ленка подумали, что опять пьяные дяди-солдаты едут! Поэтому и спрятались! Только я сразу поняла, что вы трезвые.
— И как же ты догадалась? — Богданов готов был рассмеяться в ответ.
— А потому что у вас, дяди, танк один. А обычно солдаты, когда напьются, наперегонки гоняются! — серьезным тоном заключила Маша.
Все-таки наводчик не сдержался и прыснул. К нему присоединился и механик-водитель.
Из лесополосы показались остальные детишки. Увидев, что дяди-солдаты вполне трезвые, малышня, наперебой, принялась делиться своими важнейшими проблемами. Оказалось, детишки направлялись из хутора Куго-Ея к асфальтированной дороге, что вела в райцентр. Там их должен был подобрать автобус и отвезти в школу, в так называемый «летний лагерь». Обычно учеников возил Машин папа, но сегодня его «Нива» сломалась, и детям пришлось идти «на автобус».
— А давайте мы вас до остановки подкинем? — предложил старлей.
Через минуту довольные, как слоны, школьники удобно разместились на ящиках ЗИП8. Богданов и Рылеев тоже остались снаружи. Капрала дети и вовсе оживили. Он уже не ныл по малейшему поводу, наоборот, задорно смеялся над рассказами новых знакомых. Чудом выжившего при ядерном взрыве наводчика теперь мало интересовало время, куда их забросила спасительная судьба. Он просто жил и наслаждался общением. Лишь механик-водитель из всего экипажа остался обделенным общением со школьниками.
А те продолжали сыпать информацией. Рассказали, что поблизости от райцентра стоит танковая часть. И, иной раз, местные офицеры устраивали гонки на вверенном боевом имуществе, уничтожая посевы и распугивая скотину. Танк Богданова девочки тоже приняли за одну из местных боевых машин, только чересчур любопытный Сережка, все донимал вопросами:
— А у вас же не Т-72? Вы новый пригнали, Т-80, да?
Старлей с готовностью соврал дотошному эксперту:
— Да, Т-80. А знаешь, сколько этот танк уже выпускается?
Сережка напустил на себя обиженный вид.
— Конечно... С семьдесят шестого года. Это значит... семнадцать лет уже!
«Вот так. Значит, девяносто третий. Ничего себе — на двадцать четыре года назад занесло! Расскажу мужикам — не поверят. Хотя... И Женька, и Илья уже поняли, что все мои предположения насчет провала в прошлое — верны.»
Впереди поля разрезала асфальтированная дорога; показалась и автобусная остановка. Журенко бережно остановился у раскрашенной в красный и синий цвета жестяной коробки. Дети нехотя слезли «с брони» — они, разумеется, хотели доехать на танке до самой школы. Одноклассники от зависти поумирали бы!
Пока ждали автобуса, танкисты делились с новыми друзьями сухим пайком. Те, хоть и не были голодными, но уплетали галеты и тушенку за обе щеки. А военные, глядя на все это дело, лишь счастливо улыбались. И молча благодарили судьбу за то, что они сейчас здесь, а не горят в атомном огне в мае семнадцатого года.
Грохот школьного автобуса перекрыл даже звук работающего танкового двигателя. Толстый водитель, обалдевший от картины мирно беседующих военных и детей, скорее «по инерции» остановился и открыл двери.
— Ну вот и все. Учитесь хорошо! — старлей никогда не умел говорить напутственных речей.
— Лучше — отлично! — поддержал командира наводчик.
— Серенька, в следующий раз за рычаги посажу, — обещал другу Журенко.
Наконец дети погрузились в автобус, и толстяк-водитель поехал подальше от греха и от этих «чокнутых танкистов!»
— Ну что, товарищ старший лейтенант, куда теперь? — враз погрустневший сержант задал очевидный вопрос.
— Дети говорили, что перед райцентром расположена часть... У нас, в принципе, два варианта. Первый — к военным. Постараться все объяснить. Да что объяснять? Т-09 наш показать — сразу понятно станет, что не врем! И постараться объяснить, что есть в стране некто Ковальков, которого нельзя допускать к власти. Второй вариант — найти речку, танк затопить, самим — начать новую жизнь. И умереть через двадцать четыре года. Как по мне, так лучше в часть.
— Я — за! — Рылеев встал рядом со старлеем.
— А я что, против? — набычился механик-водитель. — Как проехать туда? Школьники говорили?
— Сказали. Сейчас рванем за автобусом, потом будет «железка». А после нее — райцентр по шоссе, направо. А нам, стало быть, налево.
— Так бы сразу и сказали... — протянул Журенко. — Когда отправляемся?
— Да прям сейчас! Друзей нагоним?
— Обижаешь, начальник...
— Тогда — по местам!
Башня основательно прогрелась за время привала. Богданов, плюхнувшись в командирское кресло, машинально ткнул кнопку запуска ФВУ. И только потом вспомнил, что вся электроника в Т-09 не работала. Но, к удивлению, послышался знакомый гул нагнетаемого воздуха. Одновременно с этим ожили дисплеи, и воскресший бортовик как ни в чем не бывало, принялся нагружать их технологической информацией.
— Мать моя! — Рылеев повернулся к старлею. — Командир, жизнь-то налаживается!
— Ага, — улыбнулся тот. Тем временем бортовик уже сигнализировал об исправности всех систем. — Ну что, сержант Журенко, отдохнешь? Пусть компьютер за тебя погоняет?
— Обойдется! — не задумываясь на секунду отрезал механик-водитель. — Эта железяка шестьдесят километров будет ехать. Так мы детей не догоним. А я хочу им еще раз рукой помахать на прощание.
Рылеев тоже умоляюще уставился на старлея.
— Да ладно, мужики, вы чего... Раз мы в прошлом, то и работать будем безо всяких компьютеров. Журенко — гони!
***
Т-09 летел по асфальту со скоростью хорошей легковушки, а внутри грохочущей машины танкисты вели околонаучные дискуссии.
— Так что это получается, товарищ старший лейтенант? — вопрошал наводчик. — Это если я здесь, в прошлом, найду своих папу и маму и не дам им пожениться... То и меня не станет?
— Не факт, — пожал плечами Богданов. — Тут несколько теорий существует. По одной, да, тебя не станет. По другой, можешь не переживать, останешься. Но есть и третья, самая распространенная на сегодняшний день...
— Вряд ли на сегодняшний, — механик-водитель успевал и выжимать «сотню километров», и умничать. — Ведь сегодня 27 июня 1993 года.
— Сержант Журенко, разговорчики! В общем, третья версия гласит, что все измененные варианты расслаиваются в параллельных мирах. То есть, если ты не дашь жениться своим родителям, то наш мир будущего уже станет не основным по отношению к этому. Наоборот. Это будет одно из распараллелеваний, если можно так выразиться.
Наводчик крепко задумался.
— Вот бы нашему президенту здесь мозги вправить, пока он еще молодой. Сколько сейчас Ковалькову — лет тридцать?.. Товарищ старший лейтенант, но вы же раньше говорили, что один физик проводил опыты со временем и в них предмет возвращался. То есть он улетал из настоящего мира, а возвращался уже в параллельный?
— Не перевирай командира, Илюха! — вновь вклинился сержант. — Он говорил про возможность, теорию...
Богданов кивнул:
— Точно. Все это только теории. Что же касается меня, то я не прочь задержаться в этом прошлом. Мы здесь точно героями станем.
— Или подопытными крысами... — пробурчал себе под нос Журенко. — Мужики, не нравится мне это!
— Кому же понравится... — попытался было поддержать друга Рылеев, но механик-водитель перебил его:
— Нет, вперед смотрите!
А впереди асфальтированною дорогу пересекали две пары возникающих и теряющихся в необозримых далях из рельс. «Железка». И на переезде, не оборудованном ни шлагбаумами, ни семафорами, замер школьный автобус.
— Поломался? — озвучил общую мысль Богданов.
— Наверное. Придется на буксир брать, — улыбнулся наводчик
Но полушутливую-полутревожную болтовню прервал крик Журенко:
— Справа!
Там, уже совсем недалеко от замершего на переезде автобуса, показалась змея товарного поезда.
А неуклюжий толстый водитель все пытался завести непослушную машину.
— Да что же он детей не выпускает! — заскулил наводчик, от бессилия рубанув кулаком воздух. — Дурак!
— Женька, — старлей старался сохранять хладнокровие. — Мы успеем к детям раньше поезда?
— Должны, командир.
— Тогда давай, родной. Если так и не заведется то ведро с гайками, то аккуратно его подтолкнем. Получится?
— Постараюсь.
Безразличное июньское солнце заливало жаркими лучами бескрайнюю равнину, на которой к одной точке неслись два творения человеческих рук — предназначенный убивать танк Т-09 и созданный облегчать жизнь товарный поезд. К точке, обозначенной поломавшимся школьным автобусом.
— Эти кочегары, они не видят, что ли? — взвизгнул от негодования капрал. — А придурок в автобусе! Детей выпускай!!!
— Успокойся, Илюха! — судя по голосу механик-водитель улыбался. — Успеваем! Да и кочегары заметили.
Подтверждая слова сержанта, локомотив принялся беспрерывно гудеть. Одновременно машинисты пытались сбросить скорость, но затормозить тысячетонный состав — это вам не собачку на поводке удержать. Поезд, несомненно, не остановится на переезде, но Т-09 уже был в сотне метров от автобуса. Танкисты первыми должны были помочь детям.
А там, услышав гудящий состав, толстяк-водитель выскочил из кабины, и побежал прочь от автобуса, так и не открыв двери детям.
— Скотина! — Богданов постарался успокоиться. — Женька, давай, сбрасывай скорость, чтобы детей аккуратно подтолкнуть.
— Слушаюсь, старлей!
Т-09 принялся послушно притормаживать, переключаясь на все более и более низкие передачи. Вот до путей осталось уже двадцать метров. Пятнадцать.
— Проходим? — на всякий случай уточнил командир.
— Да, — отозвался Журенко. Тютелька в тютельку должны перед поездом проскочить. Ну, может, царапнет он нас.
Десять метров. Восемь.
Замолчал двигатель, погас свет в боевом отделении, танк встал. Только на дисплее бортовика появилась надпись.
«Угроза жизни экипажа. Перехват управления.»
— Ах ты сранная железяка! — выругался старлей. — Рылеев, уничтожь этого гада!
— Слушаюсь!
Илья схватил разводной ключ и что есть силы приложился к процессорному блоку, что располагался у места наводчика. Еще раз. И еще.
Дисплеи потухли.
— Женька, попробуй заведи!
— Уже! — ответ механика-водителя потонул в грохоте двигателя.
— Командир, — наводчик повернулся к Богданову, в глазах Ильи застыло отчаяние. — не успеваем...
Старлей и сам видел. Те несколько секунд, что украл у экипажа бортовик решали исход столкновения в пользу поезда. Т-09 еще мог попытаться толкнуть автобус, но при этом, несомненно, подставлялся сам.
— Врешь, успеем! — раздался в наушниках вопль Журенко.
Танк рванул вперед.
— Илья, можешь выпрыгнуть.
— Я с вами, командир.
Танк успел-таки оказаться на переезде раньше локомотива и мягко подтолкнул автобус. Этого хватило, чтобы «старичок» скатился вниз. И оказавшиеся в безопасности прилипшие к окнам детишки смотрели, как поезд таранит их спасителей.
***
Слепящий свет лился сквозь призмы триплексов, выбеливая внутренности переворачивающегося танка. А старший лейтенант Богданов улыбался, лишающимся кожи обугливающимся лицом. И даже когда лопнули от невыносимого жара глаза, командир Т-09 продолжал радоваться за спасенных в далеком прошлом детей.
***
«Сегодня днем, 27 июня, на железнодорожном переезде в восьми километрах от райцентра ... произошло столкновение товарного состава с танком вооруженных сил Российской федерации. Герои-танкисты, подставившись, спасли от столкновения с поездом школьный автобус с 18 детьми. Танк после аварии скрылся с места происшествия в неизвестном направлении.
Машинисты локомотива отделались травмами различной степени тяжести.
Водитель автобуса, бросивший детей на произвол судьбы, задержан.
Командование отдельной танковой бригады, расквартированной неподалеку от райцентра, от комментариев воздержалось.»
«Сегодня, 28 июня, что известный в Краснодарском крае фермер Константин Владимирович Ковальков отказался от выигранного на недавних выборах места в краевом законодательном собрании. Свое решение перспективный молодой специалист, которому прочили место в министерстве сельского хозяйства края, объяснил желанием уделять больше времени своей семье.
Напомним, что вчера при загадочных обстоятельствах чудом избежала гибели девятилетняя дочь Ковалькова — Маша.»
Примечания:
1. Старлей — старший лейтенант.
2. ФВУ — фильтровентиляционная установка.
3. Ларингофоны — устройство для связи, снимающее звук с лимфатических узлов. Выглядит как два утолщения на подбородочном ремне шлемофона.
4. Триплекс — смотровой прибор, устроенный по принципу перископа.
5. ЭМИ — элетро-магнитный импульс. Сопутствующий ядерному взрыву выброс электронов, поражающий электронные приборы.
6. ИД — индивидуальный дозиметр.
7. СГ — стартер-генератор
8. ЗИП — запасные инструменты и принадлежности. Антон Тихонов © 2008
Обсудить на форуме |
|
