|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Фантастика 2008 Дмитрий Зотов © 2008 Счастливец Тьма...
Она теперь повсюду — в звуках, доносящихся с улицы, в прикосновении моих пальцев к столу, за которым я сейчас сижу, в запахе жареного мяса, стынущего на моей тарелке, в тонком аромате духов девушки, сидящей напротив меня на стуле с высокой спинкой. Она пришла неожиданно, несколько минут назад, отметив меня своим перстом, словно сама Судьба. Тьма и есть Судьба, это одно из её имён.
Девушка, её зовут Марта, уже всё знает. Да и как она может не знать, если я сам сказал ей, что ослеп? Сказал нарочито громко, и новость тут же разнеслась по кафе. Музыканты прекратили играть. Люди за соседними столиками перестали бездумно жевать и смеяться. Наступила тишина, все взоры обратились на нас, но я этого уже не увидел.
Марта сидит тихо, кажется, она опасается даже дышать. Я её понимаю. Мне самому, окажись я сейчас на её месте, было бы не по себе. Знать, что ты теперь Избранная, что жизнь твоя с этой минуты тебе не принадлежит — это ни с чем не сравнимое потрясение. Вряд ли, принимая моё предложение провести этот вечер вдвоём, она полагала, что он закончится так внезапно.
Кто-то прошёл мимо нас, вероятно, вышел на улицу. Скоро новость разнесут по кварталу, и в кафе пожалуют толпы зевак. Нечто подобное всегда происходит на отсталых мирах, например, здесь, на Надежде. Зря я вернулся на родную планету, когда демобилизовался из армии!
Я осторожно пробую встать. Как и всякому Счастливцу, мне теперь будут завидовать. Да-да. Люди здесь верят, что, ослепнув, подобно мне, человек обретает истинную гармонию с миром. Поэтому таких слепцов прозвали Счастливцами. Чушь, конечно, но слишком сильны предрассудки, укоренившиеся веками. И слишком велика вера в чудо, названное нелепым словом «любовь».
Кто-то пытается мне помочь, но я сердито отталкиваю руку. На удивление мне совсем не страшно, скорее смешно. Я прекрасно знаю, что моя слепота неизлечима. Медицина легко справилась бы с недугом, но дело в бесчисленных ограничениях, с которыми связана жизнь Счастливца. Хорошо, что я теперь буду на полном обеспечении государства. Придётся нанять охрану, а на мои жалкие сбережения я не мог бы этого себе позволить.
Я слышу знакомый шорох вечернего платья, и в воздухе вновь появляется тонкий аромат духов. Маленькие нежные пальцы крепко берут меня под локоть. На этот раз я не сопротивляюсь. Это Марта, теперь она Избранная, а значит, мы вместе до конца наших дней. Именно наших, потому что, когда умирает Счастливец, Избранная должна до восхода солнца покончить с собой. Идиотский обычай, неясно, откуда взявшийся, скорее всего, из тёмных глубин человеческого сознания.
— Идём, дорогой, — тихо говорит она, и я поражаюсь спокойствию её голоса. В этом она вся — любую неприятность встречает очень достойно. Именно поэтому я так люблю её. И именно поэтому обрёк любимую женщину на вечные муки в обществе незрячего инвалида.
Мы медленно идём к выходу, ужин остаётся за счёт заведения. Так принято. Я с трудом переставляю ноги, Марта, похоже, вообще не может идти. Ступеньки. Первая проблема, с которой мне доводится столкнуться. Никогда раньше не думал, что подниматься по ним — целая наука о движении. Марта пытается мне помочь, но кто бы сейчас помог ей! Я не вижу выражения её лица, но мне хочется плакать. Зачем только экипаж «Надежды» в своё время принял решение о высадке на эту планету?! Левой рукой я нащупываю перила — теперь переставлять ноги стало гораздо легче. С улицы доносится шум транспорта, я отчётливо слышу прямо перед собой тихий шорох тормозных дюз такси-флаера. Да, его вызвали специально для нас, в этом нет никаких сомнений. Короткий путь от столика до такси отнимает у меня столько сил, что я принимаю помощь водителя, когда он подаёт мне руку, чтобы усадить на одно из сидений.
— Бульвар Капитана Карсона, тридцать «В», — называет адрес Марта, и флаер легко отрывается от асфальта. Марта кладёт голову ко мне на плечо. Её длинные волосы так изумительно пахнут, а запахи теперь играют в моей жизни огромную роль. К новому миру мне ещё предстоит привыкнуть.
Нас встречает толпа, по закону водитель обязан извещать городские службы об адресе, по которому доставил Избранную и Счастливца. А службы, ясное дело, уже разболтали горячую новость. Я по давней привычке резко встаю и ударяюсь головой о потолок кабины. Марта тихонько ойкает и кладёт прохладную руку на мой ушиб. Она что-то шепчет. Боль отрезвляет сознание, и я осторожно, как древний старец, вылезаю из флаера. Гомон толпы усиливается, слышны окрики полицейских. Я криво усмехаюсь. Да, на какое-то время мы с подругой стали звёздами первой величины. Никто не пытается взять интервью, это запрещено законом. Но нас наверняка снимают; репортёры вряд ли упустят свой хлеб. Следующий Счастливец появится теперь через несколько лет.
Пока мы идём к дому, меня охватывает какая-то тоска. Все мы здесь, на Надежде (планету назвали именем звездолёта) с пелёнок привыкли к тому, что время от времени один из нас неожиданно слепнет. И все мы знаем, что причиной тому странные химические параметры здешнего воздуха. Для дыхания он абсолютно безвреден, даже полезен, поскольку насыщен солями и минералами, подобно морским ветрам Древней Земли. Но тут есть какое-то особое соединение, которое реагирует исключительно на одно из прекраснейших человеческих чувств. Причём, реагирует только в случае неподдельного, искреннего и сильного чувства. Видимо, в такие моменты в человеческом организме происходят химические реакции, являющиеся катализатором для взаимодействия молекул местного воздуха с сетчаткой глаза. Она моментально отслаивается, и человек теряет зрение навсегда. Счастливцу не отращивают новые глаза, как, например, человеку, потерявшему их в результате несчастного случая. На «Надежде», когда она коснулась поверхности своей тёзки, был сломан аппарат искусственного клонирования органов, и первому из Счастливцев не суждено было вновь обрести зрение. Суеверные колонисты вот уже восемь столетий придерживаются этого правила.
Наконец-то шумная толпа позади. В подъезде никого нет, что удивляет. Некоторые люди считают, что вещи Счастливцев притягивают удачу, и любой ценой стараются проникнуть в их дом, чтобы унести сувенир «на счастье». Бывало, новоявленных слепцов буквально раздевали догола. Нам с Мартой, можно считать, повезло.
Она залезает ко мне в карман, вынимает ключ, и мы переступаем порог моей небольшой квартиры.
Марта всего один раз была у меня и толком не знает где что находится. К тому же у неё голова идёт кругом. Мне приходится объяснять ей, где ванная. Я сам подталкиваю её в нужном направлении. Через несколько секунд раздаётся негромкий плеск воды. С чувством выполненного долга я ощупью пробираюсь в комнату, где по привычке включаю свет.
Темнота никуда не рассеивается.
Идиот!..
На моём лице появляется кривая ухмылка.
Я нащупываю диван и с вздохом облегчения сажусь на него.
Где Марта? Её нет уже слишком долго.
В обычный день я, возможно, подошёл бы к ванной, вежливо постучал и осведомился, всё ли в порядке. Но не сегодня. Плеск воды по-прежнему слышен, и вдруг до меня доходит, что моя подруга плачет в ванной. А я даже не могу подойти к ней.
Боже, ну почему мы с ней родились именно на этой проклятой планете?
Марта наконец выключает воду, но ещё какое-то время остаётся в ванной. Я догадываюсь, что она приводит себя в порядок. Для слепого? Да. Это так на неё похоже. Не поддаваться обстоятельствам, какими бы ужасными они ни были.
Наконец она выходит и направляется ко мне, всё ещё сидящему на диване. Я слышу щелчок выключателя. Она погасила свет? Но зачем? Мягкая ладонь моей подруги нежно закрывает мне рот, не давая сорваться с губ неизбежному вопросу. Своими губами она приятно целует меня в щёку. Затем я чувствую, как её пальцы начинают расстёгивать на мне рубашку. Я в замешательстве.
— Марта, что ты дел... — новый поцелуй, теперь уже в губы, опять не даёт мне говорить. Рубашка летит куда-то в сторону, я чувствую, как с моих ног стаскивают ботинки. Я пытаюсь помочь Марте, наклоняюсь, неловко шарю руками и вдруг касаюсь её ничем не прикрытого колена. Но ведь она была в брюках! Вселенная катится в тартарары, перед моим невидящим взором вспыхивают яркие картины.
Неужели это именно то, о чём я подумал?
Да...
Через пару минут мы уже страстно ласкаем друг друга, я тяжело дышу, Марта тихонько вскрикивает. Мы с ней знакомы четыре месяца, но никогда до этого не занимались любовью. Никогда... Надо же такому случиться, чтобы в первый раз это произошло сегодня, когда меня «осчастливила» родная планета. Когда я стал носить на себе подтверждение моих искренних чувств к ней, будто клеймо.
Позже мы долго лежим, обнявшись, Марта наконец засыпает. Сон ко мне не идёт, я пытаюсь различить в темноте какие-то сполохи и сияния. Тщетно. Затем начинаю считать слонов, кажется, эти гиганты когда-то водились на Древней Земле. Говорят, что это помогает заснуть, но, видимо, только зрячим. Тут я вдруг вспоминаю слова Марты, которые услышал какое-то время назад сквозь шёпот и стоны, но в порыве страсти не придал им значения: «Я тоже не вижу огней за окном, любимый. Теперь мы — самые счастливые люди в этой Вселенной...»
Господи, неужели она тоже...
Меня прошибает холодный пот.
Двое Счастливцев, ставших истинно Избранными друг для друга, две души, слившиеся в одну, два чувства, пылающие ярко, подобно самому Солнцу, разве они не достойны лучшей участи, чем жить в беспросветной Тьме, храня милые черты лишь в кладовых своей памяти? Я не могу вспомнить подобного случая за всю восьмивековую историю Надежды. Похоже, здесь никогда не было настоящей взаимной любви. Что теперь с нами будет? Определят в какой-нибудь Дом Инвалидов, где нам суждено провести остаток собственных дней в окружении заботливых нянек? Вылечат нам глаза, учитывая уникальный случай, который не описывают суеверия? Посадят на цепь и в клетку, чтобы толпы фанатиков могли приходить к нам в гости и молиться на нас, как на идолов?
Остаться навеки слепым, но познать настоящую любовь — это кошмар или благо?
Я не знаю.
Я очень устал.
Но я точно решил, что буду делать. На кухне есть много острых ножей, а военную службу я проходил в Космодесанте Земной Федерации. Там учат разным способам прерывания человеческой жизни, в том числе древним и незатейливым.
Я тихонько поднимаюсь и, ведя рукой по стене, отправляюсь в своё предпоследнее путешествие. Я знаю, что Марта поступила бы так же, будь она сейчас на моём месте. Недаром мы друг для друга Избранные.
Ножи висят на магнитах вдоль мойки. Я выбираю один, подходящей формы и размера, взвешиваю на ладони. Затем возвращаюсь в комнату.
Марта безмятежно спит, посапывая, словно ребёнок.
Я осторожно нахожу её шею и кончиками пальцев определяю, где бьётся пульс.
В последнее, самое долгое путешествие, мы отправимся вместе с любимой.
У нас с Мартой впереди теперь вечность...
Дмитрий Зотов © 2008
Обсудить на форуме |
|
