|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Фантастика 2008 Юрий Антолин © 2008 Прорыв Будильник сработал ровно в восемь часов. Павел Берст кое-как продрал глаза, сделал несколько физических упражнений. Затем подошел к приемнику предсказаний на столе и положил на гладкую поверхность левую ладонь.
Приемник выдавал предсказания на основное событие суток. Павел нажал кнопку и выбрал предстоящий день. Вдоль линий на внутренней стороне руки побежало тепло и покалывание. Последовал протяжный сигнал, и на небольшом дисплее высветилось «УБИЙСТВО».
Берст уставился на прибор удивленно. До этого приемник сообщал, что его ждет повышение, флирт, неприятности или важное открытие. Драка в баре на худой конец. Но ничего такого, что могло бы изумить или повергнуть в шок. Да и не всегда предсказания сбывались — все-таки приемник считывает с руки лишь возможные варианты, не учитывая долю вероятности того, что они могут и не сбыться.
Павел вновь посмотрел на дисплей. Надпись все еще горела крупными синими буквами. Он озадаченно сел к столу, пальцы легли на клавиатуру. Не мог, что ли, приемник сказать поточнее, смерть, например? Все было бы ясно, а тут...
Он ввел запрос: «Убью я или убьют меня?». Вновь положил ладонь на широкую поверхность датчика и нажал «ввод команды».
«УБИЙСТВО» — выдала машина.
Берсту стало не по себе. За убийство, в зависимости от обстоятельств, могут дать от пяти до двадцати лет в исправительных лагерях. У него было оружие (молекулярный расщепитель марки Бран-55) и разрешение. Для убийства подходит как нельзя лучше, хотя Павел его носил лишь потому, что с оружием спокойнее. Чтобы получить разрешение, он прошел кучу психологических тестов на выявление скрытой агрессии и повторно тестируется трижды в год. Однако убить могут и его самого. Попытаются, но теперь, когда он знает о такой возможности, то будет начеку. Ведь, как известно, будущее, которое знаешь, можно изменить. Так что ему ничего не грозило. И сам он никого не убьет. Но в глубине души все же засело мрачное предчувствие.
Не завтракая, он отправился на работу.
Стоя в движущемся вагоне подземки, Берст смотрел на людей вокруг с невольным подозрением, ожидая в каждом увидеть своего убийцу. А ведь случись нападение в столь многолюдном месте, то он, защищаясь, может случайно лишить жизни не одного невинного человека. Вот тогда предсказание и сбудется, черт бы его побрал. Павел был напряжен, собран в тугой комок, рука готова выхватить из-за пазухи расщепитель. Но все обошлось. Он благополучно добрался до нужной станции и вышел наверх. В небе сияло яркое сентябрьское солнце. До Научного Института, где он работал, около пяти минут ходу.
Неприятности настигли Берста там, где он меньше всего ожидал. Миновав проходную Института, он направился к главному входу через внутренний двор. В этот момент раздался грохот и звон — из окна первого этажа, окруженная сверкающими, как брызги на солнце, осколками, с ревом вырвалась некая тварь. Другого слова Берст подобрать не мог. Уродливая, похожая на человека, пятнистая, как леопард, она устремилась к Павлу. Он заметил два ярко-синих глаза на отвратительной морде. Руки человекоподобного монстра тянулись к нему.
Напряжение, в котором Берст находился все утро, сослужило хорошую службу. Он был готов. Рука молниеносно выхватила из-под куртки пистолет, один за другим раздавались глухие выстрелы.
Сочащаяся кровью туша рухнула на асфальт в двух метрах от него. Берст опустил оружие и, отвернувшись, согнулся пополам. Его рвало. Раньше он стрелял только по мишеням.
Со всех сторон к нему бежали охранники и служащие Института в белых халатах.
ххх
— Откуда взялась эта мерзость? — спросил Берст, поднимаясь и оглядывая лежащее на асфальте тело. Оно было действительно человеческое: мощные руки, ноги, полностью обнаженное; под оплавленной кожей кое-где с чудовищной резкостью проступают сосуды. Тело с головы до ног облеплено отвратительными наростами, которые Павел поначалу принял за пятна. Шок постепенно проходил.
— Наверное, из отдела генетики. — Сашка Пенков помог ему подняться. Вдвоем они в окружении трех сотрудников службы безопасности Института направились ко входу в здание. — Опять вывели в пробирке какую-то хрень. Но с надзором у них плохо, дождутся, что однажды какой-нибудь «экземпляр» так же, как сегодня, выпорхнет в окно, через ограду и — прямиком на улицы города. Будет тогда им некогда. — Пенков говорил без умолку, как всегда. Обычно его треп быстро вызывал у Берста, как и у других коллег, желание шутливо попросить его замолчать, или как-то от болтуна-Сашки отделаться, но сегодня, после случившегося, эта болтовня казалась бальзамом на душу.
Павел посмотрел на окно, из которого выскочил человекообразный монстр, там двое ребят-генетиков в синей униформе давали указания стекольщикам. Те вынимали блестящие осколки и куски сломанной рамы, обмеряли оконный проем.
Вот и все, подумал Берст. Предсказание сбылось. Слава Богу. Только почему приемник назвал это убийством? Ведь это просто какой-то киношный монстр, хоть и похожий на человека. Или он был разумным? А, неважно. Это выведенный генетиками подопытный экземпляр. Возможно, даже неудачный. Что ж, тогда я им только помог.
Он повернулся к шедшему рядом Пенкову.
— А все-таки пусть кого-нибудь узнает, что это было за существо.
Двое в синей униформе уже несли труп неизвестного существа на носилках к служебному входу.
— Да без проблем, — отозвался безотказный Сашка. — Я сам и займусь.
Институт футурологии занимал все пять этажей нового здания. Вдоль длинных коридоров напротив оконных проемов тянулись двери, за которыми лучшие умы страны трудились, посылая в будущее сигналы и микроскопические зонды. С их помощью футурологи следили за развитием технического прогресса, культуры и жизни вообще, выуживали идеи, годные к применению, чтобы это самое будущее приблизить или же, если видели плохое, то пытались обойти. Такие институты футурологии (ИФы) были в каждой развитой стране. Идеи и изобретения, «извлеченные» из будущего, внедрялись, а ученым, что в скором времени совершат важное открытие, оказывалась всесторонняя поддержка. Тех же, кто по прогнозам должен был совершить открытие спорное или вредное для дальнейшего развития человечества, изолировали и...позволяли работать под пристальным наблюдением, поскольку результаты таких исследований в будущем нередко служили базой для создания чего-то важного и необходимого: приборов, лекарств, новых отраслей науки и технологий, вели к другим научным открытиям.
Берст и Пенков поднялись на второй этаж, большую часть которого занимал отдел «тонких» областей физики. «Тонкими» областями в институте называли манипулирование энергией и материей.
— Ты как? — спросил Александр, пока они поднимались по лестнице. — Может, отпросишься на сегодня? Ты до сих пор бледный, как жмурик.
Берст покачал головой.
— Ничего, приду в норму. Мне ведь плохо стало не столько из-за той скачущей мерзости, сколько потому, что я сегодня без завтрака. — Отчасти это было правдой, но Павел больше хотел оправдаться — пусть лучше думают, что его подвел пустой желудок, чем слабые нервы. — Сейчас схожу в столовую, перекушу.
— Тогда увидимся, я тоже голодный, как волк. Только сделаю пару звонков. — Он дружески махнул рукой и скрылся за дверью кабинета.
Павел направился дальше. Дойдя до конца коридора, он зашел в туалет. Подставил под кран ладони и плеснул на лицо. Холодная вода приятно освежила. Он посмотрел на себя в зеркало — на фоне бледного до зелени лица обычно красивые черные волосы выглядели отталкивающе. В свои 32 года Берст выглядел постаревшим. На лбу и под глазами пролегли морщины. Отражение смотрело на него лучистыми синими глазами, похожими на бриллианты с многочисленными гранями и преломляющимся внутри светом. Женщины от этих глаз без ума. К тому же, в отличие от многих других людей, Павел не носит линз, и женщин это привлекает еще больше. Как и его галантность, предупредительность, чувство юмора. Однако переехав к нему, прекрасные дамы замечали, что галантность галантностью, но долго терпеть Берста в быту невозможно. Последняя ушла от него два месяца назад, не пожелав больше терпеть постоянный бардак в квартире и его непоколебимо-холостяцкое отношение к жизни.
Однако сейчас Павел совсем об этом не думал, его мысли крутились вокруг того, что произошло во дворе. Он вспомнил взгляд того существа, вполне осмысленный взгляд, на уродливом лице была паника. Теперь Берсту казалось, что он стрелял в человека, пусть несказанно уродливого, но все же — человека. Выходит, приемник предсказаний оказался прав, убийство совершено? Но тут же понял, что — нет. Ведь всякий раз, когда предсказание сбывается или исчезает ситуация, в которой это возможно, он испытывает некое неосознанное облегчение. Сколько раз Берст намеревался выбросить к чертям приемник или хотя бы подходить к нему не каждое утро, но это было сильнее него. Потребность в ежеутренних предсказаниях превратилась в зависимость — день прожить намного легче, когда знаешь, хотя бы в общем, что тебя ждет. Хорошего ждешь с приятным нетерпением, плохого можешь избежать или, по крайней мере, внутренне подготовиться.
Павел негромко выругался — выходит, случившееся во дворе — еще не все, его ждет продолжение. Странное, не до конца понятное предсказание «УБИЙСТВО» вновь угрожающе повисло над ним и окатило ледяной волной.
ххх
До столовой он не добрался. В коридоре Берста перехватил начальник отдела Эдик Серегин и повел к себе в кабинет. Там было накурено, Серегин включил встроенное в потолок вытяжное устройство. На его темноватом от загара лице ярким пятном выделялись роскошные, соломенного цвета усы. Несмотря на давно укоренившуюся моду удаления и остановки роста щетины, он в числе немногих эстетов продолжал носить усы. Прокуренные, они усиливали исходящий изо рта запах табака, но выглядели здорово.
— Ну, Пашка, — сказал Эдик с улыбкой, когда Берст опустился в широкое кресло у окна во всю стену. — Кажется, дождались. — Он вытащил из коробки сигару и неторопливо раскурил.
Берст молчал, сдерживая утробные звуки в животе. Голод вырвался из заточения, он только и мечтал, чтобы съесть бифштекс и выпить чаю. Крепкого и сладкого.
— Наши сигналы из 2095 года перестали приносить информацию, что поддается хоть какой-то интерпретации. Многие сигналы вообще пропадают. Возможно, это означает... — Эдик интригующе улыбнулся.
Павел взглянул остро, лицо оживилось.
— Неужели «Прорыв»?
Серегин ослабил узел галстука и опустился на краешек письменного стола, оказавшись напротив Павла.
— Скорее всего. Наконец, им там удалось совершить скачок в одной из «тонких» областей, наверное, где-нибудь в термоядерной энергетике. — Он выпустил струйку голубоватого дыма.
Берст моментально забыл про голод.
— Это наверняка изменит жизнь людей до неузнаваемости, — заметил он мечтательно.
— Если бы мы еще знали, что там происходит, — вздохнул Серегин, — там, вероятно, случилось нечто из ряда вон выходящее — наши датчики пропадают, сигналы не сообщают ничего вразумительного.
— И что делать?
— Необходимо кого-то отправить с камерой и датчиками. Потом этот кто-то вернется и прояснит ситуацию. Возможно, нам придется перенастроить аппаратуру, чтобы можно было и дальше следить за будущим.
— Ну и кого думаешь послать?
Серегин посмотрел на Берста выразительно. Усы под его бесформенным носом выглядели миниатюрным стогом сена.
— Ты же ведешь этот проект. «Прорыв» — твое детище. Никто не справится лучше тебя.
Павел переменился в лице.
— Если сигналы исчезают, то, вероятно, произошел огромный выброс энергии, — проговорил он словно сам себе. — Он искривляет саму структуру времени, не позволяя нам наблюдать за происходящим. — Берст поднял глаза на шефа. — Это может быть либо катастрофой неслыханных масштабов, либо...я даже затрудняюсь сказать, что это может быть.
Серегин кивнул.
— Именно поэтому важно все выяснить. Если в будущем случится всепланетная катастрофа, у нас есть шанс ее предотвратить.
— Но как же я туда...? Это же верная смерть! Кто знает, что там со мной может случиться! Да и как я вернусь, даже если выживу?
— Без паники, — Серегин поднял руку, как бы его останавливая. — Ты получишь защитный скафандр ПН-25 новейшей модификации. Разработан специально по нашему заказу, защищает от радиации даже самой высокой мощности. А вернем мы тебя сразу же, как только перенесешься в 2095. Тебе будет достаточно пробыть там долю секунды, автоматические датчики скафандра зафиксируют все, что нам нужно. После возвращения — два месяца в оздоровительном центре и санатории.
Берст молчал, невидящий взгляд его полных ужаса глаз упирался в стену.
— Послушай, — сказал Серегин с нажимом, забытая сигара тлела в пепельнице, — это слишком важно, чтобы упустить. Твой проект — один из самых приоритетных! И теперь, когда потрачено столько денег и сил, все — коту под хвост? Потому что ты в последний момент просто напросто испугался? Пашка, я еженедельно посылаю отчеты в Министерство Науки! Пойми, у нас теперь есть РЕАЛЬНЫЙ РЕЗУЛЬТАТ, до успеха — всего один шаг. И я не могу послать никого другого: эту кашу заварил ты!
Павел встретился с Серегиным глазами. От взгляда Берста разило отчаянием.
— Пашка, ты вернешься живым и здоровым, — повторил Эдик уже тише, мягче, словно ребенку, не желающему ходить в новую школу. — Скафандр тебя защитит. Всего доля секунды в будущем, и если там катастрофа, ты моментально вернешься. А представь, что ты увидишь — сам, лично, если там не конец света, а что-то еще? Что-то невообразимо фантастичное и прекрасное?
Тишину в кабинете нарушил глубокий вздох Берста.
— Когда начнем?
— Через два часа. — Серегин улыбнулся, увидев, что Павел перестал спорить.
— Эдик, я с утра голодный, жрать хочу.
— Дуй в столовую, я распоряжусь о спецзавтраке. Калории тебе пригодятся.
Берст пошел к двери. Отделанные пластиком стены кабинета взирали на него с мрачным безмолвием.
— И еще, — Серегин остановил его, раскуривая потухшую сигару от массивной декоративной зажигалки на столе, — пока никому ни слова. Расскажешь всем, когда вернешься героем. А пока, во избежание ненужных эмоций сотрудников, доступ к этой информации всего у нескольких человек.
ххх
В столовой дали завтрак из высококалорийных продуктов, но Берст попросил хорошо прожаренный бифштекс, яичницу с грибами и чай. Все это составляло его обычный рацион. Пока он вяло ел, пришел Пенков, отодвинул стул и сел рядом. В столовой, кроме них, были только две хорошенькие поварихи за металлической стойкой. Одна из них, Ксюша, поглядывала на Берста с интересом и сочувствием — утром она шла на работу и стала свидетельницей нападения на него. Часы над входом показывали 10.23.
— Правильно, ешь, — кивнул Сашка дружески, — вон как осунулся. Небось, до сих пор думаешь о той твари? Классно ты среагировал, я скажу. Я бы на твоем месте в штаны наложил, честное слово.
Павел посмотрел на него безрадостно и взял чашку с чаем. В чай он попросил Ксюшу влить немного бренди, чем слегка ее удивил.
— Послушай, — заговорил Пенков уже тише, заинтригованным голосом, — я говорил с генетиками. Они знать ничего не знают о той твари. Петька Максимов сказал, она буквально материализовалась из воздуха. Точнее, появилось что-то, похожее на энергетическое поле, исторгло эту мерзость и — исчезло. Все, значит, впали в немой ступор, а она, в смысле тварь, ломанулась к окну и — привет, уже во дворе. А тут — ты идешь.
Берст отстраненно кивнул, едва обратив внимание. Он не переставил думать о предстоящем путешествии. Что такого, «красивого и фантастичного», могло случиться в 2095, если не катастрофа? Что «невообразимо фантастичное и прекрасное» может произойти после экспериментов с материей и/или энергией? Из глубин мозга пришла ответная мысль, ужасная, непривычная и интригующая одновременно. Переход на новый уровень жизни.
Что если люди в 2095 году открыли абсолютно новый, революционный источник энергии? Однако, как это часто бывает, что-то пошло не так, и чудовищная энергия хлынула на свободу, как прорвавшая дамбу река? Можно предположить, что сознания людей (всех или только части) уцелели...отдельно от уничтоженных тел. Под влиянием все той же энергии выжившие изменились настолько, что сами стали автономными энергосуществами с устойчивой структурой, которым тела не нужны. Красиво. Гравитация для них ослабла, они могут летать и свободно перемещаться по планете в потоках ее магнитного поля. Возможно, могут даже гравитацию преодолевать и выходить в открытый космос. Фантастично. Настолько, что дух захватывает. Чтобы это увидеть, стоит рискнуть жизнью. Он безмолвно выругался. К тому же — выбора нет.
Допив чай, он вышел из столовой. Пенков семенил рядом и что-то говорил.
ххх
В защитном скафандре Берст выглядел вставшим на дыбы медведем. Все микро фото — и видео камеры, а также датчики для сбора информации были проверены и перепроверены. Несколько раз протестированы кислородные фильтры и система защиты от радиации. Все было готово. Заключенный в скафандр Берст стоял в закрытой колпаком из сверхпрочного стекла части зала для испытаний №3 и ждал, пока закончится отсчет. Затем включатся генераторы, создавая вокруг скафандра особое поле, что прорвет структуру времени и унесет его в будущее. Он пробудет там всего секунду, затем генераторы выключатся, и Берст тут же вернется. Генераторы будут работать на предельной мощности, поэтому — недолго. Управление всеми датчиками и камерами скафандра подключено непосредственно к мозгу Павла, он включает мысленным усилием, а дальше они работают без его участия. На случай непредвиденной ситуации предусматривалась «аварийная эвакуация». Опять же — включение производится мысленной командой.
Все тщательно спланировано и отработано. Пока Павел со своим отделом пять лет занимался проектом «Прорыв», другой отдел работал над кратковременными перемещениями в будущее. Несколько раз туда отправлялся сначала пустой скафандр, затем кто-то в нем. Отправляли сначала на год, потом — на пять, а затем — на двадцать лет вперед. И вот пришло время послать кого-то на семьдесят лет вперед, причем в неизвестные внешние условия.
Серегин аккуратно пригладил усы. Он и еще двое из высшего руководства Института — Троекуров и Глат — следили за Берстовым и аппаратурой с напускным спокойствием. Спокойствие же техников было не напускное — для них это стандартная процедура, в подробности их никто не посвящал.
Генераторы перешли в режим работы на максимальной мощности, от их гула закладывало уши. Пространство под стеклянным колпаком, где стоял Берст, озарилось яркой вспышкой. А затем — один за другим стали вспыхивать корпуса генераторов, ослепительными фонтанами из них сыпались искры.
— Что происходит? — закричал Серегин, бросаясь к молодому парню в очках, что колдовал над пультом рядом.
— Черт его знает! — бросил в ответ техник. Он и его коллеги спешно выключали вышедшие из строя генераторы, оставив один запасной. На мгновение его задействовали по максимуму, а затем — он тоже задымился. Под колпаком, где должен был появиться Берст, было пусто. Троекуров процедил сквозь зубы что-то нечленораздельное. Глат наблюдал с бледным лицом, в глазах был страх.
— О, Господи, — прошептал Серегин. — Пашка...
— Он возвращается! — радостно крикнул техник у монитора. — Его вышвырнуло из будущего, как пробку из бутылки... Только...
— Что? — Эдик вскинулся.
— Он получил, настолько мощный импульс, что...
— Да договаривайте же!
— Его забросит в точку времени, отстающую от нас на несколько часов. Он появится здесь, — побелевший лицом техник нервно сглотнул, — ...сегодня утром.
Троекуров выругался.
— Только этого не хватало.
— Мы можем как-то этому помешать? — спросил Глат, голос его дрожал от напряжения.
— Боюсь, что нет.
ххх
С момента, как его ослепила вспышка, время для Берста остановилось. Он чувствовал невесомость, его крутило, и, казалось, несло куда-то сквозь черный тоннель с бесцветными стенами, что выглядели, как телевизионные помехи. Подключенный напрямую к мозгу датчик показал замедленное сердцебиение. Но вот сердце забилось чаще, тоннель исчез. Перед глазами возник привычный мир... Но... привычный ли?
Над серой выжженной равниной, покрытой развалинами, нависало мутное, черно-фиолетовое небо. Его участки постоянно двигались, меняли форму, структуру... В воздухе носились странные светящиеся образования: спирали, эллипсы, что-то похожее на падающие и вздымающиеся волны. Слуховые датчики доносили мощный рев ветра.
Никакого намека на людей. Даже если им удалось выжить...
Впереди промелькнула неясная, размытая фигура, похожая на небольшой вихрь. Она подлетела совсем близко к скафандру, и Берсту почудилось, что он различил черты человеческого лица. Вихрь тут же умчался. Все случилось настолько быстро, что Павел не мог определить, прошла минута или мгновение.
Только теперь он заметил, что скафандр нагревается. Датчики регистрировали вокруг невообразимо высокий уровень радиации.
Что такое, думал он лихорадочно, меня ведь давно должны были вернуть!
Температура росла, Берст чувствовал, что скафандр — плавится. Но это не самое страшное. Он сам ощущал дикий жар, кожа на лице медленно расползалась, он закричал от дикой боли.
Жар охватывал все тело, руки, ноги, грудь, пах... Скафандр защищал его лишь от мгновенной смерти. Берст чувствовал, что теряет сознание. Сквозь густой туман к нему пришла мысль — «аварийная эвакуация». Погасшая было надежда засияла ярче. Собрав волю в кулак, он послал мысленную команду.
Павел вновь несся сквозь черный коридор. Боль притупилась. Перед глазами вспыхнул свет, его бросило на что-то твердое.
Переворачиваясь в воздухе, он заметил фигуры в синих униформах, изумленные лица. Его швырнуло на стену просторного, заставленного аппаратурой кабинета. Люди вокруг замерли, рассматривая его во все глаза. Люди... Значит, я все же вернулся... Но почему я здесь, а не в зале №3?
Он испытал облегчение, но челюсти боли вновь принялись его жевать, и Павел застонал. В голове билась единственная мысль — там, в будущем что-то произошло...предупредить, не допустить...любой ценой... Даже не предотвращать — просто исправить чью-то ошибку, недоработку.
У него кружилась голова, не разбирая дороги, Берст рванулся вперед, пробежав мимо зеркала на стене, в котором отразилось нечто уродливое, отталкивающее и страшное на двух ногах. Рядом закричала женщина.
Руки уперлись во что-то прозрачное, тут же лопнуло, зазвенело, в пальцы и ладони вонзилось мелкое и острое. Павел выпал из окна на жесткий асфальт. Он тут же поднялся, от страшной боли двоилось в глазах. Через пустой двор в его сторону движется человек в черной куртке, явно напуганный.
Берст бросился к нему, силы его оставляли. Этот парень поможет ему дойти до Серегина, а там...он всех предупредит. Да, он спасет человечество.
Павел несся к человеку, но в сердце росло изумление и страх. Он смотрел на... самого себя, каким он был еще утром этого злополучного дня. В руках у двойника вдруг оказался молекулярный расщепитель, палец нажал на курок.
Едва заметные, прозрачные лучи с глухим звуком били изуродованного до неузнаваемости Берста в грудь, живот и голову, расщепляя куски плоти, исторгая наружу кровь...
Он рухнул на асфальт, перед глазами медленно расплывались туфли двойника, превращаясь в неясные черные пятна.
«УБИЙСТВО» — всплыл в затухающем сознании Павла светящийся экран приемника предсказаний. «УБИЙСТВО».
Берст опустил оружие и, отвернувшись, согнулся пополам. Его рвало. Раньше он стрелял только по мишеням.
Со всех сторон к нему бежали охранники и служащие Института в белых халатах.
Юрий Антолин © 2008
Обсудить на форуме |
|
