|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Лучшее - детям Джон Золотов © 2008 Не выходя из дома У Эла оставалось еще полчаса, когда он уверенно «распахнул дверь» Клуба №46. Здесь все было точно также, как и в других клубах, где ему приходилось бывать: играло что-то из последних хитов Транс-музыки, ритмично в такт мерцал фиолетовый неон, в «холле» толпился народ, слышался общий гомон и чей-то звонкий смех. Из «игровой» доносились азартные крики, подзадоривания и издевки.
Из присутствующих симпатичных девушек самая симпатичная, как всегда это бывает, была занята общением с четырьмя парнями сразу. «Ну и пусть, — подумал Эл, — чем стоять в очереди в ожидании ответа лучше удовольствоваться меньшим». Он подметил двух не занятых девушек и заколебаться с выбором. Наконец, отбросив сомнения, подошел к той, что была повыше и оценивающе смотрела на него.
— Привет, красавица, — сказал Эл, присаживаясь за «столик».
— Привет, — ответила девушка, растягивая рот в белоснежной улыбке.
— Давно сюда ходишь? — спросил Эл, оглядывая такой знакомый, измененный лишь в незначительных мелочах «интерьер».
— С рождения. А вот тебя я что-то не припоминаю. Ты откуда?
— Из 118-го блока.
— Что же так далеко забрался? У вас, вроде свой Клуб должен быть. Разве нет?
— Да, но...
Тут музыка сменилась на что-то лирическое, и его ответ потонул в возмущенных голосах протестующих, раздавшихся с «танцпола». Ди-джей, быстро сосчитав голоса, тут же сменил пластинку и над «танцполом» грянул тяжелый рок.
— Извени, я не расслышала, — сказала девушка, закрываясь в «приват-кабинке». Музыка и голоса тут же стихли, они остались одни.
— Я сказал, что мне захотелось попутешествовать, увидеть новые лица, новые... «интерьеры». Я, кстати, Эл.
— Эл? А полностью?
— Электрон-213. А тебя как?
— Энжил-14812. Но можешь звать меня Эн или Энж, как больше нравится.
— Ну вот и познакомились.
— Был тут у нас один Электрон, только тот 17-м был, — Эн задумчиво подняла глаза, — или 71-м?
— Да, — сказал Эл, — я тоже знал несколько Энжил.
«Очередная Энжил, — подумал он про себя, — ни ума, ни фантазии». Повисла неловкая пауза.
— А где сейчас этот Электрон? — спросил Эл, чтобы как-то продлить разговор.
— Не знаю, — ответила Эн, безразлично махнув рукой. — Просто перестал заходить и все. Он уже старый был, а старики со временем куда-то пропадают.
— Так чем планируешь заняться сегодня после работы?
— Не знаю. Может, книжки погляжу. А ты?
— Я в парк собирался. На горках покататься. Не пойдешь со мной?
— На горках? — смутилась Энжил. — Я уже вышла из того возраста.
— А сколько тебе? — спросил Эл, изумленно глядя на моложавое лицо новой знакомой.
— Ну, вообще-то вопрос не скромный, но посмотри в «инфо».
Электрон посмотрел «инфо-файл» и открыл рот от удивления. Под ником новой знакомой значилось: «Программист автоматической фермы. 58 лет».
— А твоя аватара1 выглядит моложе, — выдавил Эл, про себя проклиная проклятые «заимствованные» аватары и трижды проклятые правила приличия, запрещающие смотреть «инфо» до знакомства.
____________________________________________________________________________________________
Аватара1 — в интернете наших дней — изображение с которым сопоставляет себя пользователь. В будущем — 3D-модель, изображающая человека в виртуальной реальности, может быть как «реальная» (сканированная с пользователя), так и «заимствованная» (измененная, взятая с других пользователей).
— О-о-о, — протянула Энжил, открыв информацию Электрона, — боюсь, что у нас с тобой разные взгляды на досуг. Уже прошло то время, когда я в парке зависала, а тебе — в самый раз.
— Ну, тогда я пойду, — сказал Эл, открывая «приват-кабину» и поднимаясь.
Сотни звуков и голосов тут же ворвались в уши, неон ударил в глаза.
— Иди, мальчик, веселись и скачи, пока есть охота.
Эн помахала рукой вслед Электрону, удаляющемуся в другой конец «холла». К ней тут же подошел какой-то отвязный тип в ультрамодных штанах ядовитой окраски, и процедура знакомства началась снова.
Эл же приметил еще одну одинокую девушку и двинулся было к ней, но тут в ухе раздался нежный и в то же время назойливый голос «центральной»:
— Электрон, пора на работу.
Эл снова выругался про себя.
— Переход из этого сектора на работу будет долгим, ты далеко ушел от своего сектора, — спокойно продолжала «центральная», — тебе пора.
— Иду уже, — обреченно вздохнул Эл, ища нужную ссылку.
В «игровой» раздались крики и оттуда, красные как раки, выкатились двое что-то не поделивших парня. Их растащили и объяснили, что споры нужно решать цивилизованно.
— На мечах? — спросил один, превращаясь в средневекового рыцаря.
— На мечах, — кивнул второй. И в его руке загорелась и зажужжала длинная светящаяся палка.
Оба встали в боевую стойку. «Посмотреть бы, — подумал Эл, — да некогда». И щелкнул ссылку. Клуб №46 исчез, и появилась надпись: «Управление внутригородскими перевозками. Пожалуйста, подождите. Идет загрузка...».
Работать было скучно. Перед Элом открывалось изображение обширного участка, строго расчерченного продольными и поперечными линиями, по которым, соблюдая строгий такт, совершая остановки и ускоряясь, друг за другом по цепочке в одну и в другую сторону двигались кубики. Синие — в одну сторону, красные — в другую, остановившиеся становились белыми. В боковом обзоре появлялись и исчезали цифры — задержки в миллисекундах.
Эл же занимался тем, что устранял задержки, находя слабые места в алгоритме перемещения, исправляя программный код и наблюдая за результатами.
Эл знал эту работу, он с детства учился ее выполнять, как другие учились быть программистами-строителями, программистами-агрономами, программистами-робототехниками, программистами-учителями. Он знал свою работу и ненавидел ее. Это мерное движение красно-синих кубиков казалось ему настолько неестественным, настолько фальшивым, настолько бессмысленным, что было тошно на них смотреть. Однако смотреть ему приходилось, ведь выполнение работы — гражданский долг любого человека. Эту истину тоже объясняли с детства.
Работать было скучно, и Эл решил проверить почту. Пришло три сообщения. Первое — памятка от босса. В ней говорилось о том, что запрещается во время работы отвлекаться на личные дела, напоминается о гражданском долге и так далее в том же духе. Второе — уже интереснее. Рыцарь-28120, а для друзей просто Найт, приглашал на вечеринку, которая состоится у него «дома». «Боссу ни слова». Третье же пришло с совершенно незнакомого адреса от некоего Свободного человека. «Еще один Фримэн — усмехнулся Электрон и открыл письмо».
В письме была всего одна строчка: «Вечером приходи в Краеведческий музей №1 — не пожалеешь».
Весь остаток рабочего дня у Эла ушел на выяснение трех вопросов. Вопрос первый — что такое Краеведческий музей. Второй — где он расположен. И третий — кто такой этот Свободный человек. И если на первый и второй вопросы ответы с трудом, но нашлись, то третий сумел сохранить инкогнито — Свободного человека не было ни в Едином справочнике ников, ни в Адресной книге, и на форумах о нем никто не слышал. А когда Эл попытался отследить источник отправки письма, то «центральная» показала на 3-й блок, которого уже лет пятьдесят как не существовало.
В конце дня на экране чата появилось крайне недовольное лицо начальника. И крайне недовольным тоном осведомилось, почему, мол, Электрон за весь день сделал так мало поправок? На что Эл соврал, что ошибок в программе почти не осталось, и задержки составляют меньше миллисекунды, чем вызвал к жизни пламенную речь босса на тему: «Жить стало лучше, но рано расслабляться. Нет предела совершенству. И программисты прошлого работали с секундами, мы — с миллисекундами, а новое поколение будет работать с сотыми долями миллисекунд». Во время этой речи-лекции Эл дважды чуть не уснул и очень был рад, когда назойливый, но нежный голос «центральной» оповестил его о конце рабочего дня. Эл быстро попрощался с начальником и вышел...
Свет ламп мягко коснулся глаз, когда Электрон снял очки виртуальной реальности, и все же с непривычки ему пришлось зажмуриться. Он сидел в большом белом кресле в стерильно чистой квадратной комнате, стены которой помигивали красными лампочками беспроводных устройств. Окошко в комнате было только одно — окно доставки и открывалось оно четыре раза в сутки — чтобы выдать еду, раз в три дня — чтобы забрать грязную одежду и выдать чистую и по мере надобности — для замены устаревшего оборудования на новое (лучше и быстрее прежнего).
Вот и сейчас окошко было наглухо закрыто железной заслонкой, а рядом лежал пакет с горячей едой в пластиковой упаковке, и мягкий голос «центральной» сообщал, что нужно подкрепиться.
Эл стянул с рук перчатки-манипуляторы, взял пакет и стал есть торопливо, заглатывая большие куски. Ему не нравилось здесь — здесь было скучно. Веселье, новые знакомства и развлечения ждали в виртуальной реальности, и он торопился туда вернуться. А еще он сгорал от любопытства из-за странного письма и даже уже решил не идти на вечеринку Найта (она, все-таки являлась событием регулярным), а пойти в этот таинственный Краеведческий музей №1...
Краеведческий музей №1 был не только первым, но и единственным. Из-за низкой посещаемости не было создано больше ни одного проекта такого рода. Вскоре посетителей не стало совсем, но, так как музей не требовал никакого обслуживания, он оставался открытым до сих пор.
Эл ходил по пустым коридорам мимо висящих на стенах ссылок, Свободного человека нигде не было. Наконец ему надоело ждать и он, чертыхаясь про себя, ткнул на первую попавшуюся музейную ссылку.
Музей исчез: стены расползлись в стороны, пол раскрылся под ногами и Эл почувствовал, что падает. Все вокруг было синее-синее, что-то свистело в ушах, а снизу к нему стремительно приближалось что-то красивое, цветное, разбитое на неровные прямоугольники, простиравшееся от горизонта до горизонта. У Электрона захватило дух и... все исчезло. Он снова стоял в коридоре музея рядом с подсвеченной ссылкой «Прыжок с парашютом».
Эл был в шоке и, едва переведя дух, бросился к соседней ссылке «Мегаполис с высоты птичьего полета», щелкнул ее и полетел. Он пролетал над высокими, сияющими красным заревом шпилями, внизу копошились люди маленькие и живые, доносились голоса и гудки, над городом поднимался белый с розовым отливом пар. Вдалеке было видно море, настоящее и спокойное, и в него закатывался багровый неяркий диск.
Видение закончилось. Эл еще постоял в мрачном и противном своей упорядоченностью и четкостью коридоре музея. А потом подбежал к следующему «экспанату» и зажмурился, предвкушая полет, но оказался на земле. Было темно. В круге робкого света плясал слабый костер, потрескивая и шипя, выбрасывая искры в холодный воздух. Невдалеке звучала музыка. Эл слышал это раньше в записи, кажется, инструмент назывался баян. Из темноты выступали домики, не такие как в мегаполисе, а маленькие, деревянные с покатыми крышами. Все было тихо и спокойно, и Эл снова оказавшись в музее, подумал, что это даже лучше полета над городом.
— Нравится? — раздался чей-то голос, громкий и низкий.
Эл огляделся по сторонам, но музей был пуст или казался таким.
— Да, — ответил он, глядя почему-то вверх, хотя голос, казалось, разносился со всех сторон. — Что это?
— Это то, чего вас лишили, — ответил голос.
— Кто лишил? Вы Свободный человек? Зачем вы меня пригласили? — Эл задавал вопросы виртуальному потолку.
— Да, я Свободный человек. И пригласил тебя, чтобы показать это. То, что ты видел, так было раньше. А вас всего этого лишили, отняли свободу и дали иллюзию, поместили в тесные комнатушки, чтобы вы работали и не задавали лишних вопросов.
— Где это находится? Дай ссылку.
— Это реальный мир, он находится вокруг тебя, и туда не ведут никакие ссылки.
— Но как туда попасть?
— Просто — нужно всего лишь покинуть комнату. Но не всем это удается. Нет, дело тут не в стенах и дверях, их можно преодолеть.
— А в чем же дело?
— Дело в зависимости от этих очков, что у тебя на глазах. Многие не могут от них отказаться, но мне кажется, что ты сможешь.
— А что я получу, если это сделаю?
— Свободу. Возможно, все то, что ты видел, возможно, что-то другое, вариантов масса, поэтому это и называется Свободой. Теперь ты вооружен знаниями, у тебя есть цель, у тебя есть выбор. Остаться или уйти. Оставить все как есть, или поставить свою жизнь с ног на голову. Это твой выбор, но я не сомневаюсь, что ты поступишь правильно. А теперь поброди по музею и подумай, чего вас лишили. А я пойду, у меня есть дела. И еще, не говори с «центральной» по этому поводу и не упоминай мое имя. Это все.
Эл стоял еще минуту, когда голос Свободного человека смолк.
— Подожди, ты не сказал, кто лишил нас Свободы, — крикнул он в потолок, ответом была только тишина.
Следующую неделю Электрон провел в раздумьях. Он, наконец, понял, чего он искал, совершая прогулки в другие сектора виртуальной реальности. Он искал чего-то настоящего, искал и не находил, потому, что искал не там. Каждый раз после работы он возвращался в музей и наблюдал за приливами и отливами, закатами и рассветами, парил над миром и спускался в глубокие шахты, понимая, что это тоже всего лишь иллюзия. В реальности же это существовало, но только там — за стеной, откуда неведомые тюремщики подавали ему еду и одежду.
Эл уже придумал, как он попытается сбежать. Оставалось только научиться обходиться без виртуальной реальности, и он стал тренироваться. Сначала нарушить привычный уклад было очень сложно. Находиться в реальности было скучно, еще скучнее, чем на работе. Руки сами по привычке тянулись к очкам, и Эл, чтобы занять чем-то время стал есть пищу спокойно, не торопясь, тщательно разжевывая. Первый отрыв от интернета длился не более пяти минут. Здесь не было часов, Элу все время казалось, что он находился вдали от вирт-реальности уже очень долго, и всякий раз, в нее возвращаясь, он смотрел на часы и обнаруживал, что прошло всего десять — пятнадцать минут. Эл злился на себя и пробовал снова и снова. Он стал придумывать себе развлечения: искать закономерности в неспешном мигании устройств на стенах, перечислять про себя названия неведомых мест, говорить с «центральной» на отвлеченные темы. И, по мере тренировок он перестал показываться в интернете несколько часов подряд. На вопросы обеспокоенной «центральной» о своем самочувствии Эл, четко помня о предупреждении Свободного человека, отвечал, что ему плохо, и «центральная» тут же давала ему таблетки, которые он нехотя глотал.
Наконец, настал тот день, когда Электрон-213 понял, что может обходиться без интернета и пришло время притворить свой план в жизнь. План был прост, как все гениальное. Не считая проемов в стенах, которые использовала «центральная» и которые были слишком узкими, из комнаты был только один выход — наглухо закрытое окошко. И, дождавшись пока неведомый тюремщик его откроет, чтобы бросить очередную порцию еды, дабы заключенный не умер с голоду, Эл отшвырнув в сторону пакет с горячим обедом, бросился вперед, в окошко, упал на что-то животом, стало темно, и Эл почувствовал, как его тащит обратно в его тюрьму. Он уперся одной рукой в стенку, другой в низкий потолок, ногами толкнулся от движущегося назад пола и рванулся вперед. Подбородок с силой грохнулся об пол, а руки на мгновенье повисли в пустоте и снова попали на движущийся пол. Эл прыгнул еще раз и полетел в пустоту вниз головой.
Было темно. Эл лежал на чем-то плотном и мягком. Ноги его упирались в металлическую стенку. Эл чувствовал движение и остановки, слышал тихое тарахтение невидимых механизмов, чувствовал запах еды, той самой, которую ему приносили каждый день. Наконец, переведя дух, беглец нашел в себе силы перевернуться и встать на ноги и тут же ударился головой о железный потолок. Присев на корточки, Эл обнаружил, что мягкий пол — это вовсе не пол, а куча смятых его весом пакетов с едой и при каждой остановке механический захват сграбастывает один пакет и перемещает куда-то вверх. Он тут же вспомнил, что пропустил обед, взял один пакет и приступил к трапезе.
Эл не знал, сколько прошло времени, но когда он уже подумал, что пора выбираться из этой движущейся комнатушки, в глаза ему ударил свет. Не мягкий свет ламп в комнате, а настоящий яркий солнечный свет. Он струился из крупных щелей в стенках и поначалу нестерпимо жег глаза. Едва привыкнув к свету, Эл прильнул к одной из щелей и увидел, что он уже не в здании, а на улице. Улица сильно отличалась от тех, что он видел в музее, и все же перепутать было невозможно — это была улица большого, очень большого города.
Оглядевшись, беглец сразу увидел проем в потолке, через который, видимо, сюда и попал. Не высоко. Раздаточное окошко было открыто и конвейер, по которому подавалась пища, был неподвижен. Теперь выбраться отсюда было делом техники.
Упав на горячий асфальт, Эл едва успел откатиться из-под гусениц следующей странной машины. Она, эта машина, выглядела в точности так же, как та из которой он только что выпрыгнул и как еще десяток машин, следующих за ними. Теперь Эл мог хорошо их разглядеть, оставалось только удивляться, как он мог поместиться в этом дырявом ящике на гусеницах.
Эл встал и огляделся. Слева возвышалось здание, кажется, в музее такие называли «небоскребами» и действительно, казалось, что огромный шпиль был готов врезаться в небо. Только в отличие от тех небоскребов, этот был не из стекла и стали, а из чистого сплошного белого камня. Он казался монолитным, как будто вырастал из земли. Не было видно ни одного окна, и Эл понял, что он сам несколько минут назад находился в таком вот шпиле. «И, наверное, не только я, — подумал он, вспоминая размеры своей тюрьмы».
Небоскреб был не один, еще один стоял через дорогу и дальше вдоль дороги по обе стороны, до самого горизонта. Все они выглядели одинаково и уходили в небо на одинаковую высоту, совсем не как в музее. Возле каждого шпиля равномерно и монотонно гудели воздухозаборники. По дороге в обе стороны сновали машины: большие и маленькие, из металла и белого пластика, гремящие механизмами непонятного назначения и абсолютно бесшумные. По большей части машины передвигались однотипными группами по десять-двадцать агрегатов. Одни двигались на колесах, другие на гусеницах, третьи на шарах, а некоторые вообще висели в воздухе, но все они двигались. Быстро, соблюдая минимальные интервалы, останавливаясь на перекрестках, чтобы пропустить другой поток и исчезая за поворотами. Эта картина показалась Электрону до боли знакомой, но где он ее видел? Движение автомобилей в больших городах, что он видел в музее, никогда не было таким до тошноты неестественным, выверенным до миллисекунды.
И он вспомнил. Эл брел по улицам настоящего реального мегаполиса и думал, что этого просто не могло быть. Самоходные машины двигались так же неестественно ровно и точно, как красные и синие кубики у него на работе. Сейчас он мог предсказать, когда какая цепочка машин сделает остановку, когда свернет в сторону, когда исчезнет в единственном входе в небоскреб. Он знал это все, потому что изучал с детства, на примере игры. Он сам программировал каждый поворот и каждую остановку. И это ему помогло. Дороги не были снабжены ни переходами, ни светофорами, ни бордюрами, и пробиться сквозь поток машин было бы очень трудно, если бы Эл не знал точно, в какой момент поток замрет на секунду или завернет в здание очередная машина, освобождая место для прохода — те самые задержки, с которыми он боролся.
Эл брел, читая штрихкоды на зданиях. Они были сделаны для машин, оснащенных сканерами, но были понятны любому программисту. Полоска толстая, полоска тонкая — двоичный код. Вон число 118 на здании, в котором Эл, вероятно, находился все это время — 118-й блок. Дальше 117 и далее вниз по улице — все меньше и меньше. Значит туда и надо идти.
И он шел и чем дальше шел, тем сильнее поражался масштабу этого города — мира сделанного людьми для машин. «Нас лишили свободы, — сказал Свободный человек, но не упомянул, что это сделали сами люди». Тюрьма, построенная людьми для самих себя. Миллионы, может быть миллиарды человек сидели, запертые в своих комнатушках, продолжая совершенствовать своих надзирателей, даже не подозревая о том, что они делают просто потому, что им внушили, что так надо, так правильно. Они даже не догадываются о существовании другого мира, кроме виртуального, а если бы догадались, то испугались бы и постарались бы забыть как страшный сон и вернуться к привычному, знакомому, «правильному».
Город был велик, но всему когда-нибудь приходит конец. Здания становились все меньше и меньше и перестали быть такими одинаковыми. Появились дома из бетонных плит, красного и белого кирпича. И блоками теперь являлись не каждое здание по отдельности, а целые сектора. Эл продолжал продвигаться к блоку №3, откуда в сеть входил Свободный человек, что бы рассказать людям правду и дать им право выбора.
Закатное солнце залило мир алой краской, и Эл подумал, что только ради этого заката стоило сбежать. Движение на улицах становилось все спокойней и реже. Вскоре машины пропали вовсе, двери домов здесь были распахнуты настежь, внутри было темно и пусто. Блок №8. Эл вспомнил, что он перестал функционировать пару лет назад — город избавлялся от старых кварталов. Еще пара блоков вперед и город стал представлять довольно жалкое зрелище: дома с черными потеками, облупленные стены, выщербленные и разбитые дороги, а сквозь трещины в асфальте пробивалась дикая зелень. Появился тротуар для пешеходов, но надобности в нем уже не было.
И Эл увидел его. Это было как раз в третьем блоке. Здания здесь были особенно низкими и наиболее разрушенными, стены домов «украшали» ржавые стальные листы, а там, где они обвалились, обнажались черные провалы окон. Улица была усеяна обломками разных размеров, на одном из крупных обломков сидел человек. На коленях он держал черный плоский ящик с открытой крышкой, на глазах светились в наступающих сумерках массивные очки вирт-реальности устаревшей модели, одной рукой он жестикулировал над коробкой.
— Привет, — с некоторой опаской и волнением поздоровался Электрон, не дойдя до человека шагов десять.
Человек вскинул голову, как будто мог увидеть что-то сквозь очки.
— А теперь я ухожу, у меня есть дела, — сказал он в микрофон, висящий у правой щеки. — И еще, не говори «центральной» о нашем разговоре и не упоминай мое имя.
Он снял очки. И теперь Эл смог хорошо его рассмотреть. Это был старик с морщинистым лицом и серыми, с белыми прядями волосами, спадавшими на плечи. Под глазами у него залегали глубокие фиолетовые тени, но взгляд выражал решительность и твердость.
— ¬Электрон-213. Я знал, что ты придешь.
— Вы — Свободный человек? — спросил Эл, не переставая разглядывать старика.
— Я — Свободный человек, ты — Свободный человек, все кто находятся здесь, а не там. — Он на секунду задумался. — Даже все, кто знает о существовании этого мира, мы все — Свободные люди.
— Здесь есть еще люди? — искренне удивился Эл.
— Есть, и больше, чем ты думаешь. Присаживайся, я расскажу все, что сам знаю, а ты решишь, как тебе дальше быть.
— Опять право выбора? — спросил Эл, присаживаясь на холодный бетон.
— В точку. Уж чего-чего, а выбора у тебя теперь будет — хоть отбавляй. Кстати, меня Ленд зовут.
Свободный человек, он же Ленд, пожал Элу руку, тут же выудил из полов плаща сверток и, отдал его со словами: «Держи, угощайся». В свертке оказался бутерброд с ветчиной и порезанный на дольки помидор.
— Так ведь было не всегда. — Ленд отложил в сторону ящик, очки и снял с руки перчатку. — Раньше, давно, человек был самостоятельным и своенравным. Он делал все сам, своими руками — кормил себя, творил, воевал. Создавал мир, в котором жил. — Эл внимал молча, тщательно пережевывая ветчину. — Потом появился компьютер. Не сам появился, его тоже создал человек. Как и когда это произошло — информация, навсегда затерянная во тьме веков. Но компьютер прочно вошел в жизнь человека — сначала как супер умная машина, потом как рабочая лошадка, наконец, как развлечение. На него возлагали все больше функций, скоро автоматика заменила человека во всех видах ручной деятельности, а компьютер заменил людям реальность. В конце концов, у людей просто пропала необходимость показывать нос на улицу. Они работали, не выходя из дома, общались, не выходя из дома, развлекались, не выходя из дома. Все необходимое привозили машины-роботы и оставляли у двери. И люди просто забыли, что существует другой мир. Строились новые дома, уже без ненужных окон и дверей. Люди продолжали совершенствовать автоматизированную систему собственного жизнеобеспечения, не понимая, что они делают и зачем. Обучение новых людей — это тоже часть автоматической системы. Помнишь, что тебе говорили в детстве? Работай, выполняй гражданский долг, разве не так?
Эл покивал головой в знак согласия.
— Некоторые доходят до побега своим умом. Эту погрешность она допускает. Я же узнал о существовании реального мира от такого же Свободного человека, каким стал сам.
— Кто «она»? — спросил Эл, расправившись с едой.
И тут раздался звук глухого удара. Реакция Ленда была мгновенной. С криком: «Черт, она нашла меня», он оказался на ногах, в вытянутой руке — оружие. Как в играх про ковбоев, маленький, но очень опасный револьвер. Только не блестящий, а ржавый.
Воцарилось напряженное молчание. Ленд стоял неподвижно целую минуту, направив ствол в переулок. Замерев, Эл вглядывался в темноту, потом посмотрел на Ленда и увидел в его широко открытых серых глазах животный, почти панический страх.
Электрон пошел в направлении темной подворотни.
— Стой, мальчишка! — крикнул Ленд вслед, но он был не в состоянии сойти с места.
— Здесь никого нет. Это всего лишь осыпавшаяся штукатурка.
И тут окрестности огласил хохот. Эл аж вздрогнул от неожиданности. Ленд смеялся, опустив оружие и упав на бетон. Смеялся громко, долго, истерично, сквозь смех приговаривая: «Всего... лишь... штукатурка...». А когда он закончил, лицо его снова сделалось непроницаемым.
— Она придет за мной. Это вопрос времени. Ей не нужны пираты, взламывающие сеть. Мы должны ее опередить. — Ленд говорил быстро себе под нос, как помешанный.
— Кто «она»? — робко спросил Эл.
— Разве ты еще не понял? Она — «центральная». Это центр всей системы и в то же время она не имеет центра. Она везде, единственный способ с ней бороться — обесточить весь город.
— Но «центральная» даже не пыталась помешать моему побегу, — вспомнил Эл.
— Это только вопрос времени, — ответил Ленд, слегка смутившись. — Когда «центральная» поймет, что ущерб от наших действий становится слишком большим, она создаст роботов-охотников, чтобы вернуть нас или истребить, воспитает новое поколение программистов, которые будут улучшать их программу и предугадывать наши действия.
Наконец Эла осенила догадка — Свободный человек безумен. Это чувствовалось не в том, что он говорит, а в его истеричной интонации затравленного человека, хотя никакой охоты на него еще не было. И в фанатичном блеске в его глазах.
— Я не хочу обратно в свою камеру, — продолжал Ленд, не обращая внимания на удивление, появившееся на лице Эла. — Нужно нанести упреждающий удар. Нам нужен программист электросетей, который знает, как ее выключить, но любой боец на счету. Так ты с нами, Электрон-213?
Эл думал минуту, но не над предложением Ленда, а над тем, как бы помягче отказать. Наконец, он сказал:
— Это не моя борьба. Я не за этим сбежал.
— Понимаю, — сказал Ленд, — ты еще слишком молод. Ты сделал выбор — вот что значит быть Свободным. Но тебе никогда не поздно все изменить. Иди дальше по дороге. Там, где кончается город — найдешь тропинку. Пойдешь по ней — найдешь людей. Они обосновались вблизи автоматизированной фермы, так что проблем с припасами у них нет.
Они пожали руки как старые друзья, и Эл продолжил путь. В дороге он размышлял, как должно быть одиноко этому единственному человеку-миссионеру, поставившему себе задачу освободить всех людей и оставшемуся наедине со своими страхами, пугающемуся каждого шороха, и все-таки преодолевающему их всякий раз при входе в сеть для освобождения очередного человека, черствого и неблагодарного. И все же он бежал не за тем, чтобы стать заложником новой тюрьмы — тюрьмы вечной войны и страхов. А зачем? Он сам еще толком не решил.
Еще несколько полуразрушенных блоков спустя, город кончился, под ногами зашуршала трава и стеной, не менее величественный, чем покидаемый город, вырос на пути высокий темный лес.
Отыскать тропинку в накативших сумерках оказалось делом трудным, но выполнимым. Тропка была широкая и практически прямая. В лесу стало совсем темно и Эл продвигался выставив вперед руки, что бы не наткнуться на дерево и уже задумался о ночлеге прямо здесь в каких-нибудь кустах, как впереди забрезжил робкий, с трудом пробивающийся через ветви деревьев свет. Свет удалялся и Эл прибавил ходу, при этом он два раза споткнулся и один налетел на куст, чем произвел немало шума. Огонек, а теперь было видно, что это именно огонек, замер на месте, и Эл увидел человеческую фигуру рядом с ним.
— Стойте! — закричал Эл издалека. — Я человек! Вы, наверное, тоже?
Фигура с огоньком молчала. Эл стал подходить медленно, держа руки открытыми ладонями перед собой.
— Я сбежал из города и мне негде переночевать. Так что я пошел на поиски других людей и, кажется, нашел их.
Тут Эл споткнулся еще раз и упал лицом в землю. А когда перевернулся на спину, все вокруг было освещено дрожащим пламенем свечи, поставленной рядом, и в этом свете вырисовывалось обеспокоенное лицо девушки, склонившееся над ним. Лицо ее было не идеальной картинкой подправленной аватары девушки из Клуба, Эл заметил веснушки на щеках, с горбинкой нос, маленький прыщик на лбу, морщинки в уголках глаз, но именно эта не идеальность делала ее такой живой, настоящей, красивой.
— Ты в порядке? — спросила девушка высоким ломающимся голосом.
А у Эла как-то машинально, по привычке, невпопад вырвалось:
— Привет, красавица.
Джон Золотов © 2008
Обсудить на форуме |
|
