|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Лучшее - детям Диянчук Николай © 2008 Сказка о том, как люди детства бояться перестали. Когда-то очень давно, на свете белом многое было по-другому. Солнце вставало на западе, а ложилось на востоке. Зима сменялась осенью, потом приходило лето, затем вступала в права весна. После воскресения наступала суббота, дальше шли, чинно сменяя друг друга, пятница, четверг, среда, вторник и понедельник. Каждый человек знал, что когда пройдет сегодня, обязательно наступит вчера, затем, позавчера и так далее. В те далекие времена люди появлялись на свет старыми и дряхлыми. Всю жизнь молодели и умирали беспечными младенцами на руках матерей. Поэтому детство считалось самой плохой порой в человеческой жизни...
В одном великом и славном государстве жил тогда царь по имени Бахтияр. Был он ничем не хуже других правителей. Отличался добротой душевной, отзывчивостью, ласкою да щедростью премногою. Очень уж переживал государь за всякого старого или малого, богатого или бедного. Старался никого своим вниманием не обойти, приятным обхождением не обделить. Каждому чем-то помочь, как-то жизнь усладить. Все придворные и вельможи разные, не говоря уже о простом народе, постоянно в радости пребывали, от деяний государя-батюшки.
Что ни день — Бахтияр новый указ издает. И каждый из них исключительно для всеобщей пользы. Например, сегодня жители государства славного да великого должны деревья сажать, дабы вокруг зеленее стало. А приходит вчера — всем деревья рубить потому, что простору нету. А кто еще по старинке продолжает садить — в тот же час объявляется государственным изменником и прямиком в темницу доставляется, без права на помилование. Такие справедливые законы завел царь.
А кто по глупости своей или по неосторожности где-то брякнет, мол, порядки плохие — так ему вообще не позавидуешь. Государевы прислужники так его заласкают, что бедолага рад будет и к тем, плохим, порядкам вернутся, лишь бы отпустили. Только пути из царской темницы назад нету. А вот сознаться во всех смертных грехах там, наверняка, чуток помогут, чтобы судить по бумагам справным, как и требует правосудие правдивое. Дабы потом для утехи народа казнить виноватого строго и показательно.
Что и говорить, если даже личный повар, самый искусный умелец в кулинарном деле, и тот не мог избежать доброты царской. Когда повар подавал государю полные тарелки изысканных яств — Бахтияр кричал, что его хотят закормить до смерти. Ежели их наполняли до половины — царь бурчал о том, что его хотят взять на измор голодом. Очень уж венценосный правитель не хотел умирать и власть нераздельную кому-то еще отдавать. Ведь другой государь, может быть, не будет так сильно переживать за народ и отчизну.
Как-то раз любовался царь перед зеркалом своей короной ненаглядною, и увидал, что она ему великовата стает. Морщинок на челе вовсе не сыскать. От усов и бороды остались редкие волоски. Как ни крути, а молодость свое берет. Еще пара-тройка годков пройдет и все. Неумолимое беспечное детство наступит. Тогда завистники точно свергнут его с престола высокого, не дожидаясь кончины.
От таких мыслей пришел в ярость дикую Бахтияр. Вырвал последние волосы с бороды. Потом созвал всех министров да бояр и наказывает:
— Живо найдите мне такого лекаря, колдуна или мудреца, которой смог бы меня от наступления детства вылечить! Если сделает это — полцарства отдам ему в тот же день!
Тотчас поскакали гонцы-удальцы во все концы государства славного да великого царский указ исполнять. Вскоре в столицу к дворцу целые толпы целителей потянулись, жаждущих высокую государственную награду заполучить. Было среди них всяких честных лекарей, ведьмаков, магов, мудрецов и просто заурядных шарлатанов видимо-невидимо. Некоторые налегке шли, за иными целые караваны слуг с сундуками следовали. Разодетые в злато да серебро, с перьями и диамантами на шляпах, обвешанные всевозможными амулетами, ожерельями, баночками и коробочками, врачеватели завистливо посматривали друг на друга, стараясь угадать, кто тот счастливчик, которому судьба во дворце улыбнется.
Позвала их стража, и стали они по очереди предлагать свои средства против ненавистного детства. Впрочем, Бахтияр как всегда осторожничал, на придворных да вельможах приказал сперва испытывать лекарское умение кандидатов на награду. И правильно сделал, потому как хотение и умение редко в паре ходят.
Один целитель лечил мазью жирною в два слоя утром и вечером перед едою. У бояр после этого три недели угри с тела сходить не хотели. Другой врачеватель от детства спасал отварами из горьких трав. Придворным сразу животы в узел скрутило, только через месяц немного отпустило. Третий лекарь велел большие черные камни к голове прикладывать. Самые прилежные так стареть торопились, что от усердия синяки на их челе появились. Десятый знахарь министрам ноги в крутом кипятке парил. Те терпели-терпели, пока ноги совсем не обгорели.
Двадцать пятый колдун заставлял всех, кто под руку подвернется, порошок из сушеных и толченых пауков нюхать. Долго еще от этого вельможи кашляли, чихали и соленые слезы пускали. Сорок восьмой представитель медицины иголками колол длинными да острыми. Так всех бояр исколол, что те кровью не только одежду — весь дворец перепачкали. Шестьдесят третий мудрец, от детства на четвереньках заставлял убегать. В конце такой беготни все ужасно устали — колени счесали и ладошки поотбивали. Однако терпели, уж очень любимого царя ослушаться не хотели.
Восемьдесят шестой целитель на поломанной скрипке пиликал. У всех слушателей заныли зубы и головы разболелись. Сто девяносто первый врачеватель — с глубокой старости отшельник — лечил жаждой и голодом. От непривычки многие именитые сановники через день в обморок от слабости падали. Триста семьдесят второй коновал приказал всем желающим от детства избавиться в свежем навозе во власть покачаться. Помогла им или нет эта процедура, никто не знает. Только от них так дурно пахло, что они сами со стыда убежали из дворца.
Пятисот одиннадцатый лекарь своим пациентам спать не давал. Через двое суток придворные ухитрялись стоя засыпать и глаз при этом совсем не смыкать. Тысяча восьмой наказывал реже дышать — несколько царских советников чуть вовсе не задохнулись. Еще там какой-то по счету вещун одним внушением боролся с омоложением. Часы на пролет повторял: «Верьте в себя, и сила мысли сделает невозможное!». Надоело Бахтияру это слушать. Приказал посадить болтуна в клетку с тиграми. Посмотреть сделает он сам невозможное или нет. Не сделал.
Да и не у кого не получилось молодость проклятую остановить. Рассердился царь-батюшка пуще прежнего. Выгнал он лекарей-неудачников вон из дворца. Сослал всех врунов-целителей в самые далекие уголки великого и славного государства. Трудится на благо отчизны в рудниках до тех пор, покудова у них не начнутся молочные зубы прорезаться. Сам сидит на троне печальный — никак не может смириться с тем, что в детство вот-вот вступит. Только министры да вельможи тихонько радуются, что все беды, наконец, закончилось. Ведь еще несколько суток такого лечения — им совсем бы туго пришлось.
Вдруг на прием к царю какой-то парень проситься. Не хотели его бравые стражники пускать, государя лишний раз тревожить-донимать. Но парень знать все повторяет, что помочь царю желает. Что делать? Доложили Бахтияру о нем. Государь только рукою махнул, мол, впускайте, хуже уже не будет. Привели слуги царские парня. Посмотрел на него государь, на его рубаху серую да котомку белую и спрашивает:
— Кто ты такой?
— Зовут меня Данило. Из мастеров буду.
— Чего тебе от меня надобно?
— Могу я Вашу, царь-батюшка, высочайшую волю исполнить — наступление детства окаянного остановить. Всем людям на белом свете радость подарить!
Рассмеялся царь, а за ним все придворные вельможи да прислужники. Где же это видано, чтобы простой бедняк-трудяга смог такое сложное дело учинить? Ежели ученым мужам не удалось его до конца довести, сколько не старались, сколько не тужились-напрягались.
— Проваливай ты лучше отсюда подобру-поздорову, — советует Бахтияр. — А не то кнута за наглость такую могу дать испробовать!
— А вы испытайте меня, а потом уж говорите, — уперся на своем Данило.
— Ладно, валяй, — перестал смеяться царь. — Если исполнишь волю мою — награжу, а ежели нет — накажу! Все знают — я справедливый правитель.
Согласился парень на такое условие. Обрадовался тому, что его выслушали, из дворца сразу не прогнали и требует:
— Только мне в помощь нужны все кузнецы, ремесленники, мастера, да всякого материалу сполна!
Удивился Бахтияр несказанно, однако приказал боярам дать этому бедняку все, что тот пожелает. Упертым многое по плечу. Авось да получится. А нет — так все равно скучно не будет.
Вскоре закипела работа. Со всех мастерских великого и славного государства звон доносился, из труб черный дым верх уносился. День и ночь напролет рабочий люд по Даниловой указке трудился. Изготавливал рычаги и пружинки, колесики да шестеренки. Большие и малые, хитрые да удалые. На главной площади возле дворца мастер избу заложил мудреную. Снаружи она и не мельница, и не часовня, хоть внутри механизмов полно. Данило туда никого не пускает — сам нужные детали носит да вставляет.
В конце концов, все было готово. Созвал парень государя да бояр и говорит:
— Исполню я слово свое Бахтияр. Только и ты потом о своем помни!
Кивнул головою царь-батюшка, мол, хорошо, давай, только быстрее детство ненавистное прогоняй. Зашел Данило в свой терем. Что-то там повернул — заскрипели колесики, застучали шестеренки. Заработал механизм доселе неведомый. Чудно стало Бахтияру, боярам да стражникам смелым, словно бы мурашки да букашки разом забегали по их телу. Запершило в горле, заслезились очи — знать что-то стрясется престранное очень.
Вдруг, откуда не возьмись, ветер сильный поднялся. Среди бела дня тьма черная пришла. Загромыхало-застонало в небесах, будто тысячи камней с горных вершин вниз ринулись. Затряслась земля-матушка дрожью мелкою. Люди все от страха назем попадали, шевельнутся бояться. Только деревья гнуться да птицы от страха об ветки бьются. Только собаки во дворах воют, да бабы с перепуга ноют.
Много мгновений прошло или мало — стихло все, как не бывало. Тьма рассеялась вся, ветер утих, и земля пришла в себя. Очень сильно рассердился царь и крикнул стражникам, чтобы бедного мастера изловили и в темницу заточили за то, что тот убить всех хотел. Обещал с ним опосля разобраться жестоко и сполна. Не противился Данило и в свое оправдание слова не проронил. Только государю-батюшке на Солнце перстом указал.
Смотрел-смотрел Бахтияр в небеса — ничего странного не углядел. Только после обеда заметил, что Солнце, как и утром, снова на запад ушло. Сильно изумился государь, а потом разутешился до невозможного. Смекнул что бедный мастер сделал. Только выпускать Данила из темницы не спешит. Жаль царю полцарства отдавать, с кем-то еще власть делить. Ведь сколько добрых дел можно еще учинить, скольких верных подданных сильно осчастливить! Тем более теперь, когда целая жизнь впереди. Поэтому приказал слугам сторожить парня и его избу пуще казны государской.
Стал жить-поживать царь как прежде. Люд милостью своею высокою совершенно избаловал. Всех ласкою превеликою одаривает, сердечно печется о материальном и духовном благосостоянии каждого. Ведь не страшило его больше детство беспечное. С каждым годом замечал государь-батюшка, что стареет понемногу. Радовался новым морщинам перед зеркалом. А народ что? Сперва конечно диву давался, а потом попривык. Человек вообще может ко многому привыкнуть. А погодя и вовсе не замечать того, что раньше в диковинку было.
К тому же, со старостью, появился у Бахтияра еще одно милое увлечение. Очень уж нравилось государю, чтобы все подданные не смущались, а искренне своего любимого царя восхваляли. Благодарили за правление мудрое и справедливое, за высокие достижения да жизни улучшения. Если уродил у селян урожай знатный — в этом и государя-батюшки большая заслуга. Ежели плох или червив — это от лени да от глупости работников. Так же обстояло дело и с войнами. Когда выигрывало войско славного и великого государства — значить победителем и великим стратегом по праву считался царь. Когда одолевать противник — виноваты были нерадивые и бестолковые солдаты.
А чтобы никто в державе случайно не забывал, что с каждым днем жить становится все лучше и лучше — об этом денно и нощно со всех сторон напоминалось надписями и объявлялось глашатаями. Забредет человек в лес — из дупла ему кукушка о всеобщем достатке да обилии докладывает. Заглянет на речку — из воды жабы о громадных скачках в развитии купечества, хлебопашества да кузнечества извещают. Зайдет в дом — из-за печки тараканы об улучшении жилищных условий сообщают. И, что интересного, многие верили. Считали, что так и должно быть. Даже сам царь.
Так прошло не один десяток лет. Сильно состарился Бахтияр. Немощь и дряхлость начали ему допекать. Скоро и вовсе туго придется. Но не печалиться государь-батюшка. Да и чего ему горевать? Знает где спасение свое сыскать. Вызывает из темницы в царские палаты бедного мастера. Наказывает Данилу, снова все как было повернуть. Только уже полцарства в награду вовсе не обещает.
Молвил тогда Данило:
— Думал я когда-то, что человеку надобно детства боятся. Ошибался. И перед старостью тоже не стоит робеть. Теперь знаю, государь, чего на самом деле нужно человеку страшиться.
— Ты мне тут загадки не загадывай да зубы не заговаривай, — загорланил царь. — Иди, делай свое дело. А ежели перечить будешь — дам кнуту погулять по твоим костям да жилам старым.
Очень долго не соглашался Данило. Молча противился царским увещаниям нежным. Только когда государь пригрозил, что найдет других мастеров в работники к чудо-избе — дал согласие. Пообещал сделать все, что было бы для всех на добро. Повели Данила стражники к чудной постройке. Забрался во внутрь нее мастер, долго чего-то крутил-вертел, часто стонал и кряхтел. Наконец вышел — отдохнуть присел.
— Что медлишь! Давай, начинай! — закричал Бахтияр. — Не видишь — я жду! Или приказ отдавать по кнуту?
Вздохнул поседевший мастер, тяжко поднялся, обвел взглядом свет белый и снова вошел в свой терем. Заскрипело, завыло изнутри избы. Пламя враз полыхнуло. Не успели люди из ближайшего колодезя воды принести — вся дивная постройка с хитроумным механизмом и сгорела. А вместе с ней и Данило. От отчаяния государь вырвал последние волоски на голове, но ничего поделать уже не смог, сколько не заставлял других мастеров подобных теремов строить. Пришлось царю в немощи жизнь доживать и трон высокий другим оставлять.
С тех пор солнце так и встает на востоке, а ложится на западе. Зима сменяется весной, потом приходит лето, затем вступает в права осень. После понедельника наступает вторник, дальше идут, чинно сменяя друг друга, среда, четверг, пятница, суббота и воскресение. Каждый человек знает, что когда пройдет сегодня, обязательно наступит завтра, затем, послезавтра и так далее. Теперь люди появляются на свет маленькими младенцами, растут, живут, а потом, постарев, покидают наш мир. Поэтому детство считается самой прекрасной порой в человеческой жизни...
Диянчук Николай © 2008
Обсудить на форуме |
|
