|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Будущее человечества Натали © 2005 Выбор Серое небо становилось всё грязнее это, не таясь, наступал вечер. Его противниками были лишь стаи ворон, хаотично носившиеся по небу, их крики путались в ветвях берёз и тонули в глубоком снегу. Тёмные проклятия крылатых гадалок никто не слушал, кроме парня в старой разрушенной церкви на краю брошенного кладбища.
Антон, тяжело дыша, привалился спиной к шершавой стене и сполз по ней на землю, обхватил колени руками, заплакал. Слёзы хлынули легко, точно в детстве, чистые не замутнённые рыданиями и причитаниями, два ручейка на бледных щеках.
— Надо успокоиться, и взять себя в руки, — Антон хлюпнул носом, и, вытерев слёзы кулаком, огляделся. Храм показался парню огромным мёртвым китом, который, по какой-то причине, выбросился на берег. И теперь его туша, разлагаясь под лучами солнца, медленно, но верно, исчезала, и только кости белели и радовали своей несокрушимостью.
Антон не понимал, почему пришёл именно сюда. Мест чтобы спрятаться было множество. А до развалин пришлось добираться довольно долго, обжигая обнажённое тело глубоким снегом, вскрикивая от боли, когда особенно прочный наст царапал кожу. Но сюда что-то манило, влекло, звало. Может быть, он искал защиты от самого себя? Антон посмотрел в небо, из той части здания, где он сидел, было хорошо видно сквозь провал купола, что на обвалившейся колокольне не осталось креста. Всё что сохранилось от прежней роскоши это облупившаяся краска на стенах, да чётко проступающий раскрашенный лик на стене. У нарисованного мужчины были очень цепкие нечеловеческие глаза, в них не было тепла, в них был укор за бессилие. Казалось, безжизненные губы сейчас разомкнуться и крик, который они исторгнут, разорвёт мир на куски. Это место само молило о помощи, а потому не смогло бы защитить даже муравья, и единственное, от чего тут можно было спрятаться, это от пропитанного метелью пронзительного ветра. Антону опять захотелось заплакать, но он не позволил себе этого, если он даст слабину, то когда ни будь потом, случайно, здесь найдут его труп. И медэксперт сможет сказать, что смерть наступила в связи с переохлаждением. Вот так сухо и по деловому. Замёрз парень в церкви, что может быть естественней. Антон рассмеялся, нет, он не хочет умирать. Оглядевшись, парень заметил в углу какие-то тряпки и одеяло, там не было снега и местечко казалось намного уютнее, навряд ли тут ночевали бомжи, как не странно, церковь оказалась не загаженной, скорее всего, какая ни будь влюблённая парочка, свила себе гнёздышко.
— Да ну у них и фантазии, — Антон намотал на бёдра старую простыню, потом завернулся в одеяло. Теплее не стало, но парень знал, что это только пока.
Тем временем совсем стемнело, успокоились, смирившись, вороны, и на Антона обрушилась тишина. Нужно было отсюда выбираться. Дома, конечно же, будет истерика матери, и расспросы отца, но он придумает что соврать. Только вот никуда не хотелось идти. На Антона навалилась полная апатия, не было желания двигаться и думать, всё стало очень простым. Во всем мире ни чего не существовало, кроме этого места, и ни кого кроме него. Он, храм и тишина, да вот ещё лицо на стене и...
Антон почувствовал, что на него кто-то внимательно смотрит, и ощутил раздражение, в его уютный мирок посмели проникнуть, нарушить гармонию бытия, разбить одиночество. Резко, со злом, парень повернулся к двери, но увидел лишь тощего бродячего пса.
— Чего уставился?
Пёс в ответ не решительно махнул хвостом. В глазах собаки не было надежды, но и страха тоже не было, он давно изжил сам себя, только пустота.
Эта пустота почему-то разозлила человека, он схватил кусок камня с пола и швырнул в зверя. Пёс вскрикнул от удара в голову, почти по человечески, но не побежал, а медленно, развернувшись и волоча за собой, то ли сломанную, то ли отмороженную заднею лапу, потащился к выходу. Рёбра собаки, казалось, уже протёрли тонкую кожу и болтались снаружи, точно помахивая Антону на прощание. Ночь на холодном ветру означала, для псины, явную смерть. Антон вновь заплакал, хотя и сам не понял от чего, то ли от жалости к зверю, то ли в ужасе от содеянного, то ли жалея себя.
— Не стоит сокрушаться о прошедшем. Этот пёс и есть твоё прошлое.
Антон вскочил и вжался в стену. На том месте, где только что была собака, стоял человек.
— Что страшно? Бу! — человек расхохотался.
— Кто ты?
— Я? — незнакомец сделал несколько шагов вперёд, затем опустился на колено у наваленного на полу хвороста и поджёг сухие ветви и дрова. Пламя осветило его длинные изящные пальцы, красивое задумчивое лицо, чёрные волосы и тёмное длинное очень дорогое пальто. — Красиво правда? — было не понятно, говорит он о пламени или о себе.
— Я спросил, кто вы?
— Есть разница? Главное кто ты?
— Я?
— Да именно ты. Потому что ты будущее человечества.
— В смысле дети наше будущее?
— Дети? В наше время такие дети, как ты, командовали войсками. Но не обращай внимания на мои старческие бредни.
— Это вы здесь живёте? — парень кивнул на «местечко» в углу, сам, понимая, что говорит ерунду. С чего бы человеку столь стильно одетому, ночевать в церкви? Но Антона пугала тишина. Парню в то самое мгновение, когда незнакомец умолк, показалось, что стены церкви исторгают из себя шёпот, точно в них замурованы десятки людей. А земля под ногами готовится выпустить сокрытых в себе существ, и лик до этого так упорно сжимавший губы вдруг искривил их в насмешливой улыбке. Слова как бы защищали. Ведь когда говоришь, слышишь только себя.
— Нет, я не люблю подобные места, хотя твоя идея, придти сюда, не лишена смысла. Церкви обычно строили на местах древних капищ, те же на очень сильных энергетических источниках. Но такие места хранят страшные секреты. Я вижу, ты чувствуешь это. Но, тем не менее, здесь также хорошо восстанавливать силы, если не бояться, конечно.
— Я не поэтому пришёл сюда.
— Ты хотел спрятаться.
— Вы всё видели? — Антон напрягся.
— Да ты подойди поближе к костру, согрейся.
Парень послушался, яркое пламя манило, успокаивало.
— Так вы видели?
— А если видел, ты меня убьёшь?
— Нет.
— Плохой ответ. Ты не должен быть слабым.
— Вы хотели сказать — добрым?
— Одно и тоже.
— Нет.
— А я говорю — да. Завтра те ребята, которых ты по своей слабости, или как тебе угодно доброте, отпустил, разболтают всему миру о том, что случилось.
— Никто не поверит, — Антон сам почувствовал свою неуверенность.
— Большинство не поверят. А те, кто нужно, те поверят и перепроверят.
— Разве?
— Да, мальчик, ты не один такой. Но ты лучший, ты наша надежда. Мы оберегали, и будем оберегать тебя.
— Я даже не знаю, кто я! — Антон вскочил на ноги. — Я чудовище? Да!
— Нет, это они монстры. Почему они хотели избить тебя, а может и убить?
— Я люблю девушку из их деревни.
— О да, хлыщ из города повадился в их курятник, и они решили подкараулить и проучить тебя?
— Да.
— А ты изменился...
Антон зажмурился, даже сквозь веки, чувствуя свет костра. И перед ним снова встала картина недавнего прошлого. Серый снег, пустынная дорога и пятеро ребят, в руке одного из них нож. Лезвие поблескивает в слабых лучиках чахоточного солнца. Антон, что-то говорит, те смеются, верзила с ножом подскакивает и наносит удар, Антон падает, все вновь смеются, правому боку становится нестерпимо жарко, затем одежда вдруг делается очень тесной, она душит его. Не понимая, что делает, Антон начинает сдирать её с себя, под все более громкий смех и пошлые шутки. Потом что-то с хлопком вырывается из его тела. И наступает тишина. Ребята больше не гогочут, в их глазах ужас. В их глазах он. И чёрные крылья за его спиной закрывают небо...
— Я демон, оборотень, вампир? Кто я?!! — Антон заглянул в глаза незнакомца, но встретился там с ледяной голубоватой завесой.
— Ты совершенное существо. Я уже говорил, что ты будущее. Человечество уже на протяжении тысячелетий пытается избавиться от таких как ты, не понимая очевидного, что тем самым мешает главному закону природы — движению вперёд. Люди выдумали множество сказок и легенд, населили их кровожадными оборотнями и вампирами и энергично принялись точить колья и отливать серебряные пули. Да, это действительно помогает, любой, кому в сердце вбить палку — сдохнет, но правда так же то, что мы сильнее, чем они. И ложь, что мы кровожадней. Разве человек не питается мясом живых существ? Кто сказал, что причинять боль бессловесным тварям это не преступление? Например, ты только что выгнал на мороз пса, разве это грех?
— Наверное.
— Вот видишь, ты не знаешь. Все доктрины добра очень расплывчаты, и не поддаются сомнению только когда касаются себе подобных. Так вот, ты не человек, а значит, у тебя нет моральных обязательств перед людьми, сегодня этим куском камня ты сделал выбор. Только теперь ты сам вот такой же пёс, в которого кинут камнем люди, следовательно, можешь кусаться в ответ.
— Я не пёс.
— Для них ты хуже. Ты можешь изменить людей, привести к другому этапу, а значит разрушить их представление о самих себе.
— Если таких, как я, много, почему ты называешь будущем меня?
— Потому что ты наиболее совершенен. Мы следим за каждым твоим шагом, от самого рождения. Ни кто ещё до тебя не контролировал себя с такой точностью. Только непосредственная опасность жизни привела к потере контроля. Большинство теряет себя очень рано, и начинает убивать, или сходит сума, или кончает жизнь самоубийством. Выживают не многие, и то если их вовремя успели предупредить и помочь в трудную минуту.
— Ты за этим пришёл.
— Да, но ты в помощи не нуждаешься, ты нуждаешься в наставнике.
— Почему я ничего не чувствовал раньше?
— А сны?
— Причём тут сны?
— Разве тебе снятся обычные сны? Скажи мне, что ты в них видишь?
— Я вижу, — Антон смотрел на пламя, ему казалось, что он проникает всё глубже и глубже во внутрь, его тело раскачивалось само собой, — я вижу руины городов и чёрных птиц над ними. Люди, точно призраки, скитаются по улицам и глаза их пусты, а их тени живут своей собственной жизнью и смех смешивается с плачем. Все законы и мирские, и духовные сняты. Все знания забыты. Человек питается человеком и убивает, не зная жалости. Но ещё страшнее становится, когда наступает ночь, потому что на охоту выходят Они, — Антон запнулся, и, вздрогнув, отвёл взгляд от огня. Стены церкви дрогнули, но существа сокрытые в них не смогли вырваться и вновь застыли.
— Да, да, — шептал незнакомец, — только не «Они», а «Мы». Так будет, и ты поведёшь нас. Ты неуязвимый и совершенный. Мы ждали тебя много-много сотен лет и ни костры Инквизиции, ни старания всех мировых религий не остановили твоего прихода. Ты новое существо! Ты раскроешь врата в неведомое и оживишь тех, кого не помнят даже древние.
— Нет, — Антон покачал головой.
— Сколько можно прятаться, прими истину.
— Истину?
— Да истину! Человек любит кричать, что он венец мироздания, что он царь природы. Но теперь всё изменилось, они пропустили тебя, они не увидели явной угрозы. Теперь ты вершина эволюции. У обычного человечества не будет выбора кроме как уступить.
— Всё это чушь!
— Пойми, это будет так сладостно разрушать созданное веками, уничтожать шедевры, сжигать истину, и, разрушив прежнее устройство, ввести свой порядок.
— Да, похоже, мы всё-таки обычные люди.
— Что? — незнакомец в пальто впервые поднял лицо, и пламя озарило его полностью. Оно действительно было красиво, но пустой красотой маски, может потому что в нём не было ни одного изъяна.
— Только человек может мечтать разрушить прошлое, чтобы установить будущее, но ведь это абсурд. — Антон удивился сам себе, он говорил такое, что раньше и не приходило ему в голову, точно в нём вдруг хрустнула скорлупа, и он настоящий проклюнулся, пробудился, ожил. — Даже разрушенное прошлое всё одно остаётся и не перестаёт быть таковым.
— Пусть, пусть оно будет, но новое человечество, пришедшее на замену старому, будет сильнее, прекраснее и непобедимей. Мы сможем до конца покорить этот мир. Разве ты не хочешь править целым миром? Чего добьешься ты, Антон? Разве ты можешь чего ни будь достигнуть сам? Твои родители не смогут дать тебе даже приличного образования. Твоя девушка станет твоей женой, располнеет, родит тебе сопливых отпрысков, которые возможно ни когда и не унаследуют твоих качеств или не смогут с ними совладать, ты узнаешь их смерть вперёд своей. А я предлагаю тебе весь мир! Всё что ты пожелаешь, станет твоим. Все наслаждения земные, которых ты иначе не познаешь никогда, все женщины будут рады принять тебя, и все мужчины служить тебе. Мы подберём тебе достойную самку, и ты закрепишь свои возможности в потомстве. И вот оно будущее!
— Но сначала мне придётся пролить кровь. Много крови.
— Пролей. Кровь это так красиво, — незнакомец улыбнулся, и Антон увидел острые длинные клыки. Но даже не удивился.
— Ты не испугался?
— Чего?
— Ты же понял кто я, любой человек на твоём месте...
— Я не человек. И если я правильно уяснил, то гораздо совершеннее тебя.
— Ты быстро схватываешь.
— Приходится.
— Ну, ты согласен. Не медли перед тобою будущее. А люди всего лишь грязные животные.
— Не правда. — Антон улыбнулся, вдруг вспомнив, что неделю назад сказал похожие слова своей девушке, и она, подойдя к полке с книгами, взяла в руки томик стихов Александра Блока. В тот вечер она читала ему стихи.
— Разве?
— Да. Уходи. То будущее, что является в моих снах, во снах и останется.
— Глупыш, оно настанет. Только не ты будешь командовать парадом. Мне жаль тебя, ты не сможешь посвятить свою силу добру, люди не готовы принять её. В лучшем случае, как это бывало и раньше, они попользуются тобой, а потом убьют из страха.
— А мне вас жаль, потому что если найдется тот другой, я сам вцеплюсь ему в глотку.
— Тоже не плохой вариант, но помни эволюцию не тебе останавливать, — незнакомец расхохотался и вдруг оказался рядом с Антоном и резким движением схватил его за подбородок. Изящные, но сильные пальцы притянули лицо юноши, глаза двух существ оказались очень близко. — Что же мне ещё пообещать тебе? Мальчик мой, наверное, я пришёл слишком рано, — пальцы разжались, но Антон не отвёл взгляда. — Пройдёт время, и ты поймёшь, ты выстрадаешь это на собственной шкуре. Твою душу, такую девственную, покроют корка крови и не заживающие, вечно гноящие, шрамы. Так будет, потому что ты умеешь мыслить и чувствовать. И вот тогда приду я. Я не буду упрашивать, грозит, заставлять. Я просто подам тебе руку, и ты уцепишься за нее. Потому что терпеть и при этом прощать могут лишь боги. Всем остальным даётся сладостное лекарство — ненависть.
Незнакомец встал и пошёл прочь, его движения были легки, но в опущенных плечах было столько грусти, что Антону стало жаль его. Перед тем как исчезнуть в темноте, мужчина оглянулся и обронил точно окурок:
— Мы ещё встретимся, — затем повернулся и шагнул в темноту, а за его спиной развернулись большие чёрные крылья.
Антон долго сидел, глядя на пламя костра, потом поднялся и пошёл к выходу.
Он нашёл собаку под деревом в нескольких шагах от храма. Пёс лежал без движения и снег не таял на нём, но сердце толчками подпрыгивало под облезлой шкурой. Антон поднял собаку на руки, удивляясь тому, что ему совсем не тяжело, и перенёс в храм, потом накрыл одеялом, прижал к себе и стал согревать. Он не заметил, как уснул. И перестал чувствовать, как тени шевелятся вокруг перёшёптываясь и желая крови, но не находя в себе сил, чтобы сомкнуться над ним и собакой.
...Чёрные птицы закрыли всё небо. Антон стоял на разрушенном здании, ветер трепал его отросшие волосы, теребил перья в его крыльях и смеялся где-то за спиной, но нет, это не ветер. Антон узнал смех незнакомца.
— Ну что ты изменил, что ни будь? — смех прервался. — Посмотри вокруг. Человечество всё равно погубит себя, с твоей помощью или без неё не важно. Это заложено в его сущности. Разве не большинство подростков думает о смерти, о самоуничтожении? Разве есть хоть один человек, на земле, которому, хоть раз в жизни, не хотелось придушить другого? Но мир не будет пуст, придём Мы! Совершенные и прекрасные и не будет болезней и...
Под боком у Антона завозилась собака, и он проснулся. Вначале парню показалось, что он очнулся в своём собственном сне. Потому что первое, что увидел, были птицы в провале купола, но потом сообразил, что уже расцвело и пора бы бежать домой, а то придётся шествовать в одеяле на виду у народа. Хотя, несомненно, кого ни будь он всё же встретить, но это сейчас его не смущало.
— Пойдём, — сказал он собаке, — теперь у тебя есть друг и дом.
Пёс заколотил хвостом, и Антон почувствовал, как навернулись слёзы, во взгляде собаки светилась надежда.
Ступать босиком по снегу было неприятно, но ноги вскоре свыклись. И Антон шёл сквозь метель уже уверенно, позади него хромая тащился пёс.
— Знаешь, я тут стихи вспомнил, мне их моя девушка читала. Блок между прочим. Ты не против послушать?
Собака завиляла хвостом, а Антон начал читать в слух:
— ...Так идут державным шагом,
Позади — голодный пёс,
Впереди — с кровавым флагом,
И за вьюгой невидим,
И от пули невредим,
Нежной поступью надвьюжной,
Снежной россыпью жемчужной,
В белом венчике из роз —
Впереди, — Антон споткнулся на последних словах, но, набрав в лёгкие побольше воздуха, продолжил, —
Впереди — Иисус Христос.
Натали © 2005
Обсудить на форуме |
|
