|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Будущее человечества Инна Живетьева © 2005 Дверка Артем возвращался через лес, он хотел посмотреть, не вернулась ли в нору хозяйка — молодая наглая лисица, с завидным упорством таскавшая через окно кухни продукты. Что-то давно не было видно нахалки. Нора пустовала, и Артем с разочарованием запнул туда шишку.
Сосны сменились березами, и вскоре мелькнула черепичная крыша, сплошь усыпанная прибитой последним дождем пожелтевшей листвой. Артем ускорил шаг: есть хотелось неимоверно. А на кухне ждали замоченные грибы, самые настоящие, собственноручно собранные, а не упакованные в вакуумные мешочки и подкинутые службой доставки. Сейчас он их в печечку положит, и та выставит через пять минут исходящую ароматом жареную картошечку, да с грибочками, да с хрустящим лучком. Артем сглотнул слюну.
Ужин откладывался. На деревянном крыльце сидел мальчишка, упершись локтями в колени и уложив подбородок на кулаки. Пухлый, светловолосый, в измазанной травяным соком голубой футболке и джинсах. Кроссовки тоже грязные, и Артем подумал, что мальчик пробирался по оврагу, есть тут такой недалеко от реки. Гость был Артему не знаком, у него вообще не водилось знакомых десятилетних мальчишек.
— Ты кто? — осторожно спросил Артем.
Мальчик поднял голову, поморгал мокрыми ресницами. Размазанные слезы украсили пухлые щеки разводами грязи.
— Я? — чуть хрипловато переспросил он. — Мишка-а-а, — последний слог перешел в басовитый рев и Артем еле сдержался, чтобы не отпрыгнуть от крыльца.
Вместо этого присел рядом, ощутив сквозь плотную ткань ветровки холодное плечо мальчишки. Не июнь месяц, в лесу холодно. Утешать он не умел, и потому брякнул:
— Да не реви ты! Грибов хочешь? — и тут же чуть не щелкнул себя по носу за оплошность. Ну какая еда?
Мишка шмыгнул носом и сердито пробормотал:
— Хочу.
Артем опешил окончательно. Это был не фантом, а самый настоящий ребенок. Потому что можно было запачкаться, устать, порвать одежду, но есть фантомы не ели, не дошел еще прогресс. Или он из «путешественников»? Передавали как-то про группу энтузиастов, предпочитавших мотаться по шарику в натуральном виде, а не сбрасывать по сетке в конечную точку управляемого я-фантома.
Кухонька не подвела. Грибы получились как надо, и запах точь-в-точь как воображал себе Артем. Устроились по-демократичному на кухне, включив защитку от мошкары. Французское окно Артем не закрывал, надеялся, что лиса-воришка вернется. Мишка ловко выковыривал грибы из картошки, брезгливо отряхивая их от лука. Артем пил холодное молоко и размышлял, можно ли сейчас приступить к дальнейшим расспросам, или непрошенный гость опять заревет.
— А как вас зовут? — поинтересовался мальчик.
— Артем.
— А по отчеству?
Артем отставил стакан. Так-с, и какое еще отчество ему подавай? Смутно вспоминалась дряхлая тетка, умершая, когда племяннику стукнуло пять лет. Тетка была условная, на самом деле бабушкина сестра, да и то не родная, а то ли двоюродная, то ли еще какая-то. Последние лет десять она передвигалась на инвалидной коляске. Это реактивное кресло да странное обращение: «Милена Владимировна» и запомнились Артему. Но он на дряхлую тетку не тянул, да и не видел ни одного тридцатилетнего мужика, которого называли бы столь длинно. Да и семидесятилетних тоже. Пока Артем раздумывал на эту тему, Мишка решил сам:
— А можно называть вас дядя Тема?
Артем кивнул, с облегчением выбросив из головы проблему отчества.
Мишка откинулся на стуле, оставив на тарелке справа горку искромсанной картошки, слева — курганчик жареного лука. Осоловело прикрыл глаза.
— Дядь Тем, а можно, я у вас переночую? А то у меня уйти не получается, — в карих глазах снова блеснули слезы. — А утром у меня лучше получается, я знаю. У меня всегда так. Вечером легко туда, а утром обратно. Даже мама привыкла. Почти, — добавил он шепотом.
— Ночуй. Сейчас еще одну спальню на втором этаже расконсервирую.
Артем поднял пакет за уголок. Так и есть — вернулась негодница, навестила ночью. Выгрызла дыру и уволокла пачку печенья. Что за сумасшедшая лиса со страстью к сладкому! Может, делать в службу доставки двойной заказ?
Мишка выполз, втянул носом запах кипяченого молока и поморщился.
— Фе, с пенками. Вас же не заставляют, зачем вы пьете эту гадость?
— Мне нравится, — растерялся Артем.
Честно говоря, утром он был уверен, что гость ему приснился, и только грязные кроссовки, сброшенные под порогом, уверили его в обратном. Сейчас их хозяин бодро прошлепал босиком в ванную. Артем метнулся к двери, но услышал только ровный плеск воды. Не то, что вчера, когда Мишка вопил от восторга, разобравшись с устройством душа.
Мишка пил чай, крошил печенье и болтал ногами. Чувствовал он себя неплохо, и только иногда вздыхал и туманился. Потом признался:
— Опять от мамы влетит. Скажет, умотал, и даже записку не оставил. А я же не знал, что застряну. Вот сейчас все нормально, но я же не знал!
— То есть, ты можешь уйти? — спросил Артем, все-таки наливая себе молоко с пенками.
— Ага.
Мишка качнул ногой сильнее и толкнул стол. Чай расплескался, и он виновато засопел.
— Ой, простите!
— Да ладно.
Постояли на крыльце. Мишка смотрел на солнце, Артем разглядывал непричесанную с утра макушку гостя.
— Ну, я пошел, — мальчик деловито поддернул джинсы и шагнул на тропинку.
Артем не помнил, чтобы в той стороне находилась станция. Да и проще было бы вызвать такси, но Мишка решительно отказался. Голубая футболка, отстиранная комбайном, мелькнула между деревьями и пропала.
Артем вернулся в дом. Пора было входить в сеть и отправлять я-фантома в контору. Не забыть бы нацепить на него галстук. Керт, потенциальный заказчик, предпочитает строгий стиль. Хорошо хоть, родное тело может сидеть дома в любимых штанах и водолазке. Хотя какая разница, если все равно Артем будет ощущать эту удавку на шее.
Вечером Артем вернулся в себя и с раздражением потер шею. Может, и есть в словах «путешественников» доля правды: ну какая разница, летать реально или только разумом, если все ощущения сохраняются? Но тут же воображение услужливо подкинуло картинку: стоит Артем один-одинешенек посреди пустой дороги, транспорта нет и не предвидится, и нельзя щелкнуть возвратом и оказаться дома. Нет уж, лучше он будет привычно оставлять тело на диване.
Лиса проникла через мошкариную защитку и оставила на полу и столе следы грязных лап. Артем специально на день обесточивал уборщика, чтобы тот не спугнул зверька. Сейчас матовая полусфера с недовольным гудением присосалась к ножке стола и неторопливо поползла вверх.
Хотелось есть, на обед Артем заскочить не успел. Вытряхивая в печку котлеты, он понадеялся что этот ужин пройдет без происшествий.
— Дядь Тем, — донесся жалобный голос со стороны французского окна.
Мишка стоял на поляне и ковырял вычищенной кроссовкой землю. Сегодня он был в джинсовой ветровке, и под ней кто-то шевелился. Мишка придерживал этого кого-то и с надеждой смотрел на Артема.
— Заходи, — обреченно кивнул тот.
После сегодняшнего дня, полного людей — на встрече присутствовали аж трое, — хотелось спокойного тихого вечера. Даже в сетку не вылезать, чтобы потрепаться. Но недаром же Мишка вспоминался целый день — откуда он только такой взялся!
Мальчишка не стал тратить время, чтобы обогнуть дом, а шагнул через окно и распахнул куртку. На пол упал взъерошенный полосатый кот. Недовольно дернул хвостом, метнулся в сторону и в мгновение ока очутился на шкафу. Сел и уставился на гостя с хозяином злыми желтыми глазами.
— Вот. Это Кузя.
— Да вижу, — Артем с ужасом подумал, что гости в его доме размножаются прямо-таки катастрофически.
— Ну а чего? Мне мама говорит, что ей только кота не хватает при таком сыне. Вот, говорит, неси, откуда взял. А я его на свалке взял! А у вас дом большой, и молоко вы любите. Дядь Тем, возьмите его себе, а?
— На какой еще свалке?
— Ну, у нас там, за пятиэтажками. Раньше деревянные дома стояли, а потом снесли, и получилась свалка.
Артем потряс головой. Свалку он видел — в музее, в голографическом зале. Перед постаментом висела успокаивающая табличка: «Экспонат создан без воспроизведения запаха».
— Так. А теперь давай сядем, и ты мне расскажешь, где это — у вас.
Мишка засопел и снова виновато заскреб кроссовкой.
Ужин снова поделили пополам. И Артему опять не лез кусок в горло. Мишка же болтал и жевал безостановочно. В голове не укладывалось, что этот пацан явился аж из конца двадцатого века. Самого гостя этот факт не смущал, и он засыпал хозяина вопросами, тыкая пальцем в непонятные вещи на кухне. Постепенно Артем расслабился. Да, он редко общается с людьми вживую, а уж с детьми так и вовсе по пальцам посчитать, сколько раз сталкивался. Но с Мишкой было легко и интересно.
Выяснилось, что загадочные способности проваливаться в неизвестные места появились у Мишки еще в детском саду. После того, как испуганная заведующая позвонила в милицию с рассказом, что у нее пропал из группы ребенок, причем исчез в шортиках и маечке посреди зимы, Мишкина мама взяла с сына честное слово, что он не будет исчезать без предупреждения. Мишка старался, да не всегда это получалось. Не будешь же звонить маме, когда компания старшеклассников загнала за гаражи, чтобы проучить мелкого, не пожелавшего делиться деньгами...
Стоило Мишке побывать в незнакомом месте, как он тут же запоминал его и мог наведываться туда, сколько душе угодно. Если, конечно, не происходили сбои, как тогда, у дома Артема, и Мишка не мог нащупать дорогу обратно. Мальчишке везло: еще ни разу он не попал в негостеприимный мир или успевал вовремя уносить ноги.
Мишка стал появляться регулярно, и тянул Артема то в лес, то на реку. Жаль, не было ему хода в сетку, Артем все-таки архитектор, а не программист, а фантом так просто не построишь. Да и ладно, шататься вживую в окрестностях домика Артем любил всегда, а с Мишкой это было намного интереснее.
Полосатый Кузя прижился. Ночами убегал в лес, возвращался под утро весь мокрый от росы и смотрел на Артема голодными глазами. Еду не просил, то ли сам охотился, то ли считал это ниже своего достоинства. Но никогда и не отказывался. Утаскивал выделенный кусок под стол и там грыз его с урчанием, размазывая грязь по полу. Лиса первое время опасалась нового жильца, но потом установился своеобразный график краж: Кузя тянул со стола днем, а лиса приходила ночью. Уборщик сходил с ума, постоянно подтирая следы за двумя животными.
Если Мишка долго не появлялся, Артем начинал скучать. Это было непривычно: последний раз он скучал по маме в детстве, когда та принимала участие в проекте со сжатыми сроками и целыми сутками лежала неподвижно на диване, мотаясь по сетке. Торопливо заскакивала домой перекусить и поспать несколько часов, и снова исчезала на работе.
И вот на тебе — скучает по Мишке! Первые дни Артем носился с непривычным чувством как с новой игрушкой, но постепенно приутих и затягивал ужины как можно дольше, ожидая знакомый голос за окном. Ждать Артем тоже не умел. А зачем, ведь любому человеку в мире можно отправить сообщение, а то и шагнуть к нему в гости, если настроена входная точка. А к Мишке так просто не попадешь.
Да и боязно за мальчишку: вдруг занесет куда нелегкая приятеля. Это тебе не по сетке скакать, мало ли что может случиться!
С этим настроением Артем позвонил маме, чем несказанно удивил ее. Согласно придуманному ею же Кодексу правильной матери, раз в три месяца надлежало навещать сына вживую, тратя по четыре часа на дорогу. Антон не понимал, чем эти визиты отличаются от фантомных, но послушно принимал маму в доме, позволял заглядывать во все углы. Подробно отвечал на вопросы о здоровье («как бык!»), о работе («трудимся помаленьку») и о девушке («нет, постоянной нет, так, фантомно в гости ходим»). Визиты были ему в тягость, мешали напряженному ритму жизни матери, но отменить их было нельзя. Мама никогда не отказывалась от придуманных ею правил.
— Мам, а ты с моим отцом видишься?
Она погрузилась в раздумья, что-то посчитала на пальцах.
— Да, лет шесть назад столкнулись в лаборатории у Гошки. А что?
— И как он?
— Да так же импозантен. Хотя, наверняка, опять сидел дома небритым.
— А ты хотела бы с ним жить вместе? Ну, пока я был маленький?
Мамины брови взметнулись вверх, почти спрятавшись под каштановой челкой:
— Зачем? Мы и так могли видеться сколько угодно.
— Я не помню, а отец часто к нам приходил?
— Да нет, мы чаще по сетке ездили. А потом вообще стало как-то не нужно встречаться.
Мишка явился только через неделю. Просочился на кухню, погладил довольного Кузю и посмотрел на Артема снизу вверх.
— Мама не пускала. Говорит, связался непонятно с кем.
Артема это неприятно кольнуло. Он уже знал по Мишкиным рассказам, что жизнь мальчишки в конце двадцатого века не так уж и безмятежна. Но было все равно обидно, что его приняли за какого-то проходимца.
— Сбежал? — суховато поинтересовался он. Мишка это мог запросто, еще тот бродяга.
— Не-а. Уговорил. Я ее с собой звал, а она не может. Не получается у нее. — Мишка привычно нырнул в холодильник, выкопал порцию виноградного мороженого. — А ты можешь, я точно знаю! Это, наверное, потому, что ты на работу по-нормальному не ходишь. Мама говорит, у тебя эта, как ее, психика, что ли, другая. Я вот чего думаю, дядь Тем, давай ты со мной сходишь, а? Я тебя маме покажу, и все.
Артем испугался. Но Мишка смотрел так бесхитростного, и его так долго не было, что отпускать пацаненка никуда не хотелось.
— Давай, — согласился Артем.
Мишка схватил его за руку и потянул к французскому окну.
— Раз-два-три! — крикнул дурашливо, шагая наружу.
Первый час Мишка таскал Артема по квартире. Гостя удивляло все. Честно говоря, он в принципе не понимал, как тут можно жить. Голоса за стенкой заставляли вздрагивать, рычащие водопроводные трубы пугали, а когда Артем выглянул в окно, так и вовсе закружилась голова. Маленькая однокомнатная квартира Мишки и его мамы Лиды была угловой, на пятом этаже. Через толстые неровные стекла просматривались внизу перекресток и остановка для транспорта. Такого обилия людей Артем не видел никогда. Он застыл соляным столбом, пытаясь представить — каково это, идти в потоке неизвестных шумных граждан, большинство из которых лично он видеть не хотел. Не хотел просто потому, что они были ему незнакомы и неинтересны. А люди шли, разговаривали, толкали друг друга, цеплялись сумками за одежду, штурмовали битком набитый автобус. Нет, Артем это видел в кино неоднократно, но то было на экране, там и драконы летают, и на атомарных мечах бьются. А в реальной жизни это вгоняло в ступор. И звуки. Такого шума в фильмах не было.
Заскрежетало в прихожей, гулко хлопнула дверь. Мишка опасливо покосился туда:
— Мама пришла.
Лиду Артем представлял строгой женщиной с холодноватым голосом, в чем-то похожей на его собственную мать. Но вошедшая в комнату женщина оказалось совсем другой.
Светлые, как и у сына, волосы волной падали на загорелые плечи. Тонкое летнее платье под цвет глаз — серо-зеленое, — туго обтягивало грудь и свободными складками ложилось вокруг колен. Лида была чуть полновата, но это ей удивительно шло. Артем засмущался и пригладил волосы.
Чай оказался невкусным, а вот варенье — просто замечательное, душистое, чуть кисловатое, полное круглобоких ягод крыжовника. Шумную улицу отгородили плотной зеленой портьерой, телевизор — непривычная громоздкая махина, — тихо бормотал в углу. Мишка с шумом прихлебывал чай, и Лида косилась на сына укоризненно. Мишка смущенно поводил плечом. Артем чуть улыбнулся: как только такая солнечная Лида умудряется воспитывать сына.
— Мой мир? — Артем задумался.
Как описать этой женщине, всю жизнь прожившей в маленькой квартирке с неважной звукоизоляцией, огромный шар, на котором города остались только как музеи?
Про дома, разбросанные так, что до ближайших соседей не меньше часа лету на такси, да расстояние и не важно. Намного проще ткнуть в заданный узел сети и отправить туда я-фантом, причесанный, одетый по последней моде. Не нужно тратить время на транспорт и общаться со случайными попутчиками.
Как рассказать ей про то, как удобно жить одному, встречаясь с приятелями только по сетке. С приятелями и коллегами, и не видеть никого из тех, кто тебе не интересен.
Про тишину, окутавшую планету. Покой, стабильность и безмятежность, которые Артем принимал как должное, пока не познакомился с Мишкой и не вычленил из его болтовни страшную правду о мире-прошлом.
Лида слушала внимательно, наклонив голову так, что светлая прядка упала на плечо. Задумчиво поболтала в стакане ложечкой, размешивая варенье, и спросила:
— Артем, а сколько вас вообще на Земле?
Тот по привычке дернулся к коммуникатору.
— Ну, где-то миллиарда полтора, чуть больше, — задумчиво поскреб он переносицу, с трудом вспоминая.
— А нас — шесть миллиардов, — Лида отставила чашку. — Шесть! И постоянно рождаются дети.
Артема цифра ошеломила.
— А у вас? Сколько у вас обычно детей в семье?
— Не знаю, у меня женатых приятелей нет. Не все любят постоянно жить с кем-нибудь. Проще встречаться по сетке, но так детей не заведешь, — усмехнулся он. — Да и жить у нас предпочитают поодиночке, мало кто готов все время делить свое жизненное пространство с кем-то еще.
— И тебе не одиноко?
— Да нет. Я же всегда могу выйти по сетке.
Дома Артем первым делом полез в ванну. Лида и Мишка — очень приятное общество, но хотелось поскорее смыть с себя их душный пыльный мир, полежать в тишине. Как только они могут там жить постоянно, ездить на работу каким-то жутким общественным транспортом — Артем видел, как набивались в жестяную коробку толпы потных раздраженных людей, пить такую невкусную воду и постоянно слышать посторонние звуки? Но Лида приглашала заходить, и Артем решил не упускать такую возможность.
Теперь Артем ходил по вечерам в гости. Не каждый день — у Мишки были и свои заботы, да и хотелось мальчишке пошататься по лесу, посидеть с удочкой у реки, заставляя Артема насаживать червяков на крючок. Тот раньше не знал такой способ рыбной ловли, пользовался обычной ультракатушкой. Но с червяками рыбалка шла намного интереснее.
Мир Лиды и Мишки все еще пугал, и дальше нескольких кварталов Артем в своих изысканиях так и не продвинулся. Лида посмеивалась и обещала нанять такси, вот только получит зарплату. Артему было неудобно, но его электронный банковский счет был тут недействителен. Правда, в том мире ценилось золото, и Артем серьезно задумался о возможности заиметь деньги прошлого.
Лидины волосы щекотали плечо. Артем хотел отвести прядки, но боялся пошевелиться. Он еще ни с кем не спал вместе на узком скрипящем диванчике и не знал, насколько бывает чуток сон женщины. Зачем мучиться, делить одеяло и постоянно утыкаться в чье-то тело, если в любой момент можно вынырнуть в своей квартире и спокойно завалиться на привычное ложе. Плечо занемело, но Артем не согласился бы уйти, даже будь под рукой привычно работающий коммуникатор.
Мишка усвистал к приятелю осваивать новую компьютерную игрушку, выклянчив у матери разрешение задержаться допоздна. Артема сначала испугала перспектива остаться в этом мире без проводника, но желание остаться с Лидой наедине было сильнее.
Будильник неприятно щелкал под ухом. Артем повернул голову и в полумраке — зеленые портьеры отгораживали маленькую квартирку от слепящего света фонаря, — разглядел, что часовая стрелка почти подобралась к десяти. Пора.
После того, что Лида рассказала о своем мире, Артем ни за что не хотел отпускать ее одну за сыном. Пусть приятель и живет в соседнем доме, но идти нужно мимо нагромождения железных коробок — так называемых гаражей, — через темный двор, взбираться по узкой неосвещенной лестнице. Нет уж, лучше вдвоем.
— Миша, за тобой мама пришла, — крикнула в глубину квартиры женщина в мятом халатике.
Мишка появился не сразу, видно, не мог отклеиться от компьютера. Женщина успела оглядеть Артема с ног до головы и одобрительно подмигнуть Лиде. Та покраснела: жар затопил лоб, щеки, — и покрепче ухватилась за руку провожатого.
— Мам, я хочу к тебе в гости, — Артем говорил чуть насмешливо, сглаживая волнение в голосе.
Мама удивилась, недоуменно пожала плечами:
— Иди, конечно.
Через полчаса отзвонил коммуникатор:
— Артемка, что случилось? Ты где? — мамин голос дрожал от волнения.
— Мне еще километров двадцать до тебя, — Артем глянул на панель такси.
— Каких... Ты разве не по сетке?
— Да нет, — Артему стало неловко, он словно оправдывался. — Решил съездить так.
Тишина. Потом мама неуверенно спросила:
— У тебя ничего не случилось?
К вкусу чая Артем уже привык. Тем более с таким вареньем. Кажется, он скоро изведет все запасы. Когда он испуганно посмотрел на опустевшую трехлитровую банку, Лида засмеялась:
— Ага, все-таки есть то, что у нас лучше!
— Есть! Ты, Мишка и варенье, — признался Артем, соскребая со дна розетки остатки сладкого сиропа.
Лида снова засмеялась, рассыпав волосы по плечам. Артем засмотрелся так, что даже ложку до рта не донес. Кольнуло — да как же она, такая светлая, живет в этом сумрачном, шумном мире? Не выдержал, брякнул:
— Срочно нужна белая лошадь!
Серо-зеленые глаза распахнулись от удивления.
— Ага, я в кино видел, что раньше женщины мечтали о принце на белом коне. Я бы ездил за тобой следом на гордом белоснежном скакуне и охранял.
— Ты бы не угнался за автобусом! — смех был только на губах, а в глазах — такая нежность, что у Артема перехватило дыхание.
Офис чист до стерильности. Под стать начальнику, Артем подозревал, что даже на физическом теле Роберта нацеплен галстук, и на самом деле он не валяется на диване, а сидит в громоздком кожаном кресле.
— Отпуск? — Роберт покрутил в пальцах авторучку. — Не могу сказать, что очень вовремя...
Артем прибавил во взгляде надежды на чудо. Начальник смягчился:
— Ну что же, если тебе так нужно, иди. Но только на неделю!
Вечером клевало плохо. Но Мишка отказывался вставать на зорьке — и упорно просиживал с удочкой на мостках до тех пор, пока еще было видно поплавок. Артему сидеть на сырых досках не хотелось, и он пристроился на берегу.
— Вчера эта чертовка опять утащила печенье, — пожаловался Артем.
— Медовое? — заволновался Мишка, удочка в руках дрогнула.
— Его. Да я еще заказал, не боись.
Мальчишка развеселился, качнул ногами, чиркая кроссовками по воде. Артем посмотрел сверху на его нестриженный затылок. В светлых прядках запуталась хвоя.
— Ты чего не подстрижешься? Лида уже сколько раз гоняла в парикмахерскую, четыре?
Мишка дипломатично посопел, но Артем ждал ответа:
— А чего, все равно через три недели в школу. Тогда и обкорнаюсь. Терпеть не могу, когда холодными ножницами по шее, да еще и волосы за шиворот сыплются.
Артем щелчком сбил хвоинки. Ему тоже хотелось посопеть, но нужно было решаться:
— Мишка, а ты не против, если я у вас поживу недельку? Я и отпуск взял.
Удочка снова дернулась, клюнула концом в воду.
— А мама?
— Мама говорит, что будет рада. Мы бы с тобой в парк сходили, помнишь, ты про колесо обозрения рассказывал?
— Ага, — ответ вышел не слишком радостным.
Артем быстро сел рядом:
— Мишка, ну ты что? Если не хочешь, так не надо. Или жалеешь, что рыбалки не будет? Так мы же будет сюда мотаться.
— Я не из-за рыбалки, — повел лопатками под джинсовой ветровкой мальчишка. — Я же помню, тебе у нас, ну, в нашем мире, не нравится. Ты поживешь, поживешь и уйдешь. И больше со мной не пойдешь.
— Не нравится, — честно признался Артем. — Но Лида же сюда не может. Да и у тебя там друзья-приятели, не будешь каждый день сюда гонять.
— А Кузьма как же? И лиса? — Мишка встал и потянул из воды леску.
— Кузю возьмем с собой. А для лисы доставку ежедневную закажем, не пропадет.
— Ага, с котом нас мама на порог не пустит.
— Пробьемся, Мишка! — Артем ухватил мальчишку за бока и потащил вверх по крутому берегу. Тот хохотал и дрыгал ногами — боялся щекотки.
Всю неделю Артем чувствовал себя героем компьютерной игрушки: справа опасность по имени «общественный транспорт», прямо — толпы людей, слева — серые махины домов. Жутковато, дух захватывает. Но так было только днем, а вечером приходила с работы Лида, задергивала тяжелые портьеры, и Артем перемещался в сказку. А у каждой сказки должен быть конец. Большие ходики на кухне громко тикали, отмеряя оставшееся время. Завтра, уже завтра Артему нужно возвращаться.
Они сидели за столом, Мишка вяло ковырял вилкой в омлете. Кузя пристроился на подоконнике и сердито смотрел на Артема.
Громко щелкнул выключателем чайник, Лида встрепенулась, потянулась к мойке. Кухонька была маленькой, и когда они садились втроем, то почти все можно было достать, не вставая с места. Вытащила бокалы: желтый с нарисованным глазками и выпуклым носом-картошкой для Мишки, высокий белый с незабудками по краю для себя, большой, с красными горохами, для Артема. Покрутила в руках последний. Волосы упали на лицо, и Артем не видел ее глаза.
Мишка неожиданно сорвался из-за стола. Хлопнула дверь комнаты. Лида вздрогнула, но голову так и не подняла.
— Ну что ты, — Артем забрал свою чашку, уверенно поставил ее рядом с остальными. — Я буду приходить.
— Да, конечно, — легко согласилась Лида, откидывая волосы с лица.
Артем прислушался: в комнате ни звука.
— Пойду-ка я гляну, что с Мишкой.
Мальчишка забился в угол дивана, уперся пятками в светлую обивку и задумчиво расковыривал ссадину на колене. Артем хлопнул его по пальцам:
— Брось, у вас тут заразы полно.
Мишка глянул на него, махнул мокрыми ресницами:
— Дядь Тем, а помнишь, я когда в первый раз к тебе попал, то уйти не мог? У меня так бывает. Хожу, хожу, а потом — бац, и все! Как дверка закрылась. Она потом иногда открывается, попозже.
Артем испуганно выдохнул:
— Ко мне дверка?!
— Ага, — кивнул Мишка.
Скрипнули половицы. Лида встала на пороге, прислонилась к косяку. Задумчиво посмотрела на сына.
Артем схватил мальчишку за плечи, тряхнул:
— Ты что, совсем не можешь туда попасть? А как же я?
Мишка затравлено моргал слипшимися от слез ресницами, и Артем чуть сам не расплакался. Страшный, враждебный мир обхватил его грязными лапами, шумно дышал в ухо, ехидно курил в лицо вонючую трубку и не пускал обратно, в просторный, чистый, привычный дом в лесу на берегу реки.
— Сынок, ты попытайся, хорошо? — ласково попросила от двери Лида.
— Да, Мишка, ты же смог потом уйти! — родилась у Артема надежды.
— Я попробую, — мальчишка вытер ладошкой нос. — Может, с тобой легче будет, дядь Тем, ты же оттуда.
— Давай, пробуй! — ухватился за его руку Артем. — Ну давай, Мишка!
— Прям сейчас? — удивился тот.
— Сейчас.
— Ладно.
Мишка скинул ноги с дивана и зажмурился. Встал, потянул за собой мужчину. Артем послушно сделал шаг, другой — и вот под ногами уже не синтетический ковер, а мягко пружинит листва. Он с удовольствием погладил ствол ближайшей сосенки: дома!
И тут же обожгло стыдом: Лида! Как она смотрела, когда Артем лихорадочно цеплялся за Мишкину руку, как клянчил — немедленно домой. Он отвернулся, спрятал лицо за пышной еловой лапой.
— Дядь Тем, — Мишка дернул его за рубашку. — Я пойду?
— Подожди, — Артем, скрипнув зубами от не проходящего стыда, повернулся к нему, присел на корточки. — Ты еще придешь?
— Я попробую, — бормотнул Мишка, отворачиваясь. — Я пойду, а то мама волнуется.
Артем чуть не застонал: кретин! Как он мог не подумать, каково сейчас Лиде: ушел сын, и не понятно, откроется ли снова для него дверка. Он яростно дернул ни в чем не повинную сосновую лапу. Хрустнула ветка. Когда Артем повернулся — Мишки уже не было. «И Кузя там остался», — почему-то вспомнился кот.
Артем ударился в работу, не вылезал из сетки, пока не начинал болеть желудок. Лучше так, чем сидеть по вечерам на кухне, не зажигая света, и смотреть в окно. Мишка не приходил.
Большая кружка в красных горохах стукнула о столешницу. Он специально заказал такую, и теперь жалел — лишнее воспоминание, но отказаться он нее сил не было.
Артем встал и пошел наверх, тяжело наваливаясь на перила. В такие вечера он жалел, что у Мишки получился переход. Был бы сейчас с ними.
Он остановился на площадке, сел на ступеньку. Ну, был бы. Но ведь не просто с ними, но и в том мире. Каждый день жить в смоге, шуме и вспоминать зеленую безлюдную планету. А потом возненавидеть Мишку и презирать себя за это.
Артем поднялся. Все, хватит, пора снова нормально жить. Где-то потрескивал сверчок, на чердаке возился кто-то шумный. Как будто лисы ему мало, так еще гнездо над головой свили! За закрытой дверью гостевой спальни скрипнула кровать. Артем рванул за ручку.
Мишка спал, свесив с кровати ноги в грязных кроссовках. Артем зажмурился и медленно открыл глаза. Ничего не изменилось, только мальчишка причмокнул губами.
— Эй, хватит дрыхнуть, — тряхнул Артем гостя за плечо.
— А?! — Мишка распахнул заспанные глаза, потер кулаками. — Чего ты так долго в своей сетке торчишь? Я ждал, ждал, а ты лежишь, как мертвец, — обиженно протянул мальчишка.
— Ты как сюда попал?
— А дверка открылась, — Мишка зевнул. — Еще немного поработает.
— Лида знает? — Артем поежился, вспомнив свой побег.
— Нет, — Мишка насупился, завозил грязными кроссовками по покрывалу. Испуганно ойкнул, смешно приоткрыв рот. — Я соскучился, — буркнул, отвернувшись в сторону и упершись подбородком в плечо.
Ну и что с ним делать, с охламоном? Сказать, что тоже скучал, и каждый раз трястись: а не захлопнется ли дверка, пока Мишка тут, а Лида там? И каково будет Лиде...
Отшить бы резко, отрубить разом, да не получается. Ну как в этот светлый лохматый затылок ударить холодными словами?
На кухне загремела посуда, глухо стукнуло об пол. Лиса дождалась, когда Артем уйдет, и вышла на охоту. Без Кузьмы-то в доме чувствовала себя полной хозяйкой.
Артем зажмурился и представил, что это Лида шумит на кухне. Готовит для них ужин. Сейчас выйдет в холл, поднимет голову и крикнет: «Эй, мужики! Вы где застряли?»
Он вскочил, напугав Мишку.
— Ты подожди пару часов, хорошо? Я только все дела улажу, у нас это быстро. И собери удочки, нечего тебе сюда потом шляться, а то прищемит любопытный нос.
Мишка глянул непонимающе, и Артем торопливо добавил:
— Только бы мама тебя со мной за дверь, как с котом, не выставила. Кстати, не знаешь, как у вас женятся?
Инна Живетьева © 2005
Обсудить на форуме |
|
