|
КМТ
 Учебники:
Издатели:
Ссылки:
|
Будущее человечества Евгения Лифантьева © 2005 Эльфы в количестве Время — обеду. Я шел с остановки через скверик возле кинотеатра Маяковского и размышлял над вопросом: купить по дороге каких-нибудь булочек и поесть в редакции или заглянуть в ближайшее кафе?
— Торопишься? — Услышал я знакомый голос.
На одной из лавочек сидел мой приятель Макс в компании существа «неформальского» вида и неопределенного пола. Вместе они представляли весьма забавную парочку: пижонистый парень в светлом летнем костюме и «нечто» в армейских «берцах» и жилетке, изготовленной из школьной куртки путем отрывания от нее рукавов. С первого взгляда и не определишь, мальчик это или девочка. В прочем, у Макса самые разнообразные знакомства. Он вообще — оригинал.
— Не очень. Поесть собирался?
— У тебя часа три есть?
— До пятницы я совершенно свободен...
— Тогда двигаем ко мне. Меда нет, но имеется баранья нога со специями...
В животе заурчало.
— Только шефине отзвонюсь...
По глазам видно — не просто так зовет. Кроме бараньей ноги, есть еще какая-то причина. Интересно, откуда он узнал, что именно в это время я буду здесь проходить? Хотя — с него станется... Макс — профессиональный экстрасенс. Умудряется неплохо этим зарабатывать. Хотя сам утверждает, что магии не существует.
Мы потопали. Идти недалеко, Макс живет в центре, у него собственная квартира, доставшаяся от деда-генерала.
Чтобы не тратить время даром, я «прокручивал» в голове утреннее интервью. Дедок попался занудливый, из тех, от которых не знаешь, как избавиться. Приперся в редакцию и потребовал, чтобы к нему прислали журналиста. Именно — потребовал. Дескать, обладает сверхинтересными архивами, но тащить их куда-то из дома боится.
Шефиня, естественно, погнала меня. Судьба у меня такая — затыкать все дырки. Деда я ублажил, поговорил с ним. Но сделать из сумбурного разговора со старым маразматиком что-то путнее вряд ли получится.
История — банальнейшая. В восьмидесятые годы в одном из авиационных НИИ разрабатывали проект так называемого «ранцевого» вертолета. Опытные образцы даже умудрялись летать. Как — я так и не понял, хотя дед объяснял долго и пространно. Вроде винтов на самом деле два, один над другим, крутятся в разные стороны, поэтому сам летчик не начинает вращаться. Плюс — еще какие-то хитрости. В начале девяностых дедок вышел на пенсию, но предварительно умудрился оформить все готовые разработки на себя. Тогда в авторском праве был такой бардак, что те, кто вовремя подсуетился, могли стать собственниками кучи изобретений.
Радостный дед схватил чертежи и побежал по разным фирмам с идеей: начать выпускать эти самые «ранцевые» вертолеты. Фирмачи почесали бритые затылки — и послали старика куда подальше. Аргумент у них был простой: сделать-то мы машину сделаем, но кому она на хрен нужна?
Действительно, при штучной сборке «ранец» будет стоить как «Жигули». При этом: максимальная грузоподъемность — 200 кг, максимальная дальность полета без заправки — меньше 150 км. Никакой крыши, поэтому в плохую погоду не полетаешь. К тому же управлять такой машинкой — что пытаться усидеть на необъезженном скакуне: так и норовит шваркнуть тебя об землю. То есть всякие фермеры и лесные охранники, про которых пел мне дед, в качестве покупателей отпадают сами собой. Им ненадежная тарахтелка ни к чему.
Все серьезные фирмы в конце концов начали шарахаться от старого зануды. За десять лет он обошел все места, где есть оборудование для производства микро-вертолетов, и везде ему отказали. Теперь дед искренне уверен, что внедрению «ранцев» в производство препятствует Госбезопасность: закрыли тему в НИИ и запрещают фирмачам что-то подобное выпускать. Потому как опасно: если такую «леталку» можно будет купить в любом магазине, то где гарантия, что ею не воспользуются всякие террористы? Дескать, если «ранцы» будут массовым явлением, то достаточно будет одного самоубийцы с «поясом шахида», чтобы взорвать полгорода. Поднялся повыше — и рухнул на перегонный комплекс на Нефтезаводе.
У всех журналистов, как у собаки Павлова, вырабатываются условные рефлексы. Если собеседник заводит речь о происках Госбезопасности, то тема — гнилая. Есть такая болезнь — называется паранойя. Так что утро я, можно сказать, убил впустую. Хотя...
Было в разговоре одно место, над которым имеет смысл подумать. Жалко, я не подтолкнул мысли старика именно в эту сторону, не дал ему помечтать вслух.
Как он там говорил? Мы сейчас живем в плоскости. Даже небоскребы — это составленные в пачки плоскости. Пять метров по горизонтали — тьфу, несколько шагов. Пять метров по вертикали без специального снаряжения — непреодолимая преграда. А если «ранцевые» вертолеты станут массовыми, как велосипеды, то человеческий мир приобретет подлинную трехмерность.
Я представил себе город будущего: стаи микро-вертолетов, жужжащие на разной высоте. Плоские крыши-стоянки. Магазины на верхних этажах ... Заборы, наверное, исчезнут как явление: а смысл их строить, если над ними запросто можно перелететь? Переливающиеся огнями мачты-светофоры. «Гнезда» постов ГАИ — Государственной Авиа Инспекции. Чтобы получить права, нужно выучить «Правила безопасности движения в воздушном пространстве в городской черте».
Подать материал как футуристический прогноз омского изобретателя? А почему бы и нет? Конечно, в фантастике об этом двадцать раз писали, но покупатели «Репортера» всяких Хайнлайнов не читают. Не та аудитория. Может, и сканает за «свежачок»...
— Чего только не придумаю эти русские, чтобы не ремонтировать дороги. — Расхохотался Макс.
— Опять мысли подсматриваешь?
— Больно уж яркую картинку ты транслировал. Тем более, как я понимаю, ты ее для газеты придумал?
— Покупай «Репортер» и наслаждайся.
Ненавижу, когда Макс забирается в мои мысли. Нет бы — смотрел и молчал, а не выдавал ехидные комментарии.
К счастью, мы пришли раньше, чем успели поругаться.
Запах бараньей ноги, помещенной в духовку для разогрева, поднял настроение. Существо в берцах, увязавшееся за нами, как только мы вошли в квартиру, нырнула в ванную и появилась оттуда в шортах и топике. Оказалось, что это — девушка, и даже симпатичная.
Я решил быть галантным:
— Макс, ты бы представил меня даме.
— Сами познакомитесь. Я ее имя до сих пор выговаривать не научился.
— Айвиэль, — голос у девушки был низким, чуть хрипловатым. — А у вас сигаретки не найдется?
— Может, не надо? — нахмурился Макс. — Сама знаешь, что от курева — сплошная муть.
— Вя! — Надулась девица. — Пока поедим, время пройдет. К тому же Сане ты не запрещаешь...
— Саня и так все может.
Ситуация становилась все более интересной. Во-первых, у Макса завелась девушка, с которой он разговаривали обо мне в третьем лице, как будто меня и нет вовсе. Во-вторых, затевается что-то необычное, в чем, как я подозреваю, мне придется принимать самое непосредственное участие. Но меня, как всегда, заранее никто ни о чем не предупредил.
— Сань, помнишь, мы в «мультики» играли? — В ответ на мои мысли спросил Макс.
— Естественно...
«Мультики» — придуманные картинки. Игра заключалась в том, что один старательно представлял себе что-нибудь, а второй пытался угадать: что именно. Потом описывал «увиденное». У Макса лучше получалось угадывать, у меня — представлять. Макс, конечно, экстрасенс, но с фантазией у него, прямо скажем, не густо. Однажды он представил идиллию: озеро, удочки, ведро рыбы на берегу. Но в посудине плавали выпотрошенные минтаи. «Тысячу лет на рыбалке не был. — Оправдывался Макс. — Как нормальный карась выглядит — уже и не вспомню. А минтая вчера ел ...»
— Так вот, я давно пытался понять природу «мультиков». — Продолжил Макс. — Механизм, при помощи которого транслируется информация.
— Понял?
— Есть одна идея. С вашей помощью хочу ее проверить.
Мы прикончили мясо, попили чаю. Я пожаловался на доставшего меня с утра изобретателя-зануду. Айвиэль рассказала о Москве, куда она недавно ездила, о московских «неформалах» и о «коллективных глюках», которыми те увлекаются:
— Там девчонки уверены, что они, на самом деле, — эльфы. Настоящие. Только родились не в своем теле. Типа, душа эльфийская бессмертна и путешествует по мирам, возрождаясь то в одном, то в другом человеке. И такие люди будут странными, «не от мира сего». Меня почти убедили... Типа, я была раньше каким-то эльфийским принцем. И, веришь-нет, я жизнь в Арте сама видела! Закрываю глаза — а вокруг лес серебряный, весь переливается, ручеек крохотный, у воды — цветы, вроде ирисы... Огромные такие, с серебром по краю лепестка...
— Мультики, — фыркнул Макс.
— Ага! И там одна девочка сказала, что это все — неправда, это они специально делают, чтобы человека покрепче к себе привязать. Как в сектах разных...
— Но ты же не привязалась?
— Я уехала. Хотя... Знаешь, такое ощущение, будто что-то потеряла. Лес этот мне постоянно снится.
Глаза у девушки стали грустными и какими-то нездешними, словно она душой она оставалась в компании «эльфов», развлекающихся «мультиками».
— А где вы с Максом познакомились, — спросил я, чтобы прервать затянувшееся молчание.
— Он меня на трассе подобрал. Я же стопом домой добиралась.
— Было такое, — подтвердил мой приятель. — Еду из Тюмени, вижу — стоит на обочине это чудо... Ладно, кончаем трепаться, будем работать. Расклад такой: Айвиэль представляет картинку, ты, Санька, «ловишь». Дальше — по обстоятельствам.
Девушка села в позу «лотос». Я просто откинулся на спинку дивана.
Какое-то время еще воспринимал комнату, стол с грязными чашками, фигуру Макса. Но вот уже вокруг — мерцающая пустота. Потом пустота становится зеленой поляной. Рядом со мной — высокий длинноволосый парень. Очень высокий. Хотя — нет. Рост у него нормальный. Это я смотрю на него как-то странно, снизу.
Я взглянул на свои руки — и чуть не задохнулся. Рук нет, есть покрытые серой шерстью лапы. И стою я, естественно, на четвереньках.
— Санек! Серенький, иди сюда! — зовет парень голосом Айвиэль. Только хрипотца исчезла, слова звучат, словно музыка.
Я бегу на зов, виляя хвостом. Странное ощущение — вилять хвостом...
Парень гладит меня по голове, чешет за ухом и вскакивает мне на спину. Не очень приятно, но куда деваться...
Мы мчимся. Сначала — сквозь туман и облака. Потом — по лесу. Лес чистый, ухоженный, каждая веточка — как на японских акварелях. Иначе, как эльфийским, и назвать невозможно.
Речушка небольшая, тихая заводь. Кстати, вроде ночь, но светло, как днем. Только цвета неяркие: синий, сиреневый, серебристый, серый...
Чуткая тишина. Лунный свет заливает берег. На берегу заводи — россыпь ирисов. Сторожкие острые листья — словно мечи. Острые черные тени. Слегка изогнутые стебли, кажется, они едва удерживают серебряную тяжесть цветков. Изысканно-красивая форма. Светло-сиреневые, почти былые лепестки с чуть более темной каймой. Совершенная до безжизненности, извращенная какая-то красота... И запах — сладковатый, приторный. Запах стоячей воды. Запах гниющего мяса. Не сильный, но он почему-то становится тревожно.
Айвиэль соскакивает на землю, шагает к воде.
— Может, не надо? — Говорю я.
— Это же ирисы Итиль-Ийлинта, самые таинственные на свете цветы!
Айвиэль рвет ирисы. Я сижу на собственном хвосте, всем видом выражая неодобрение. Если самые таинственные — то какого черта их рвать? Полюбовался — и хватит...
Ну вот, дождались... Из воды с шумом выныривает натуральный ночной кошмар. Голова на длинной тонкой шее — размером, наверное, с половину меня. Пасть — что твоя дверь. Три ряда полуметровых клыков. Раздвоенный язык. На морде — какие-то шипы, рога и наросты. Глаза горят багровым. Вокруг тела бурунами вскипает вода.
Айвиэль уворачивается, откуда-то в руках у него появляется легкая шпага. Клинок рассыпает голубые искры — словно электросварка. Я тоже не теряюсь. С перепугу мне удается запрыгнуть твари на загривок. Когтями впиваюсь в каменно-твердую кожу. Вгрызаюсь в хребет (фу, гадость, противно-то как!). Что-то хрустит.
Айвиэль тычет шпажкой чудовищу в глаз. Животное мечется, мотает башкой, пытается нырнуть. Чтобы не утонуть, прыгаю на берег. Раненая тварь скрывается под водой.
— Валим отсюда!
Айвиэль вскакивает на меня. Наконец-то начал соображать!
Мы несемся сквозь лес, только ветки свистят.
— И откуда только в крохотной речушке такой бронтозавр? — Ворчу, когда мы останавливаемся на тихой полянке.
— Наверное, сторож. Но я его обманул, — смеется мой наездник и достает из-за пазухи букет.
Лесной мир постепенно начинает тускнеть, снова вижу перед собой гадко ухмыляющуюся физиономию Макса.
— Мяу! — Возмущаюсь я. — Гав! Ш-ш-ш! Тьфу, черт! Макс, скотина, в кого ты меня превратил?
— Я? — Колдун делает вид, что обижен до глубины души. — Лучше разберись со своим подсознанием! Тоже мне, ходячий архетип! Волшебный помощник, понимаете ли!
— Привык, что на мне ездят всякие...
— Ты был похож на очень большого волка. — Вмешивается в разговор Айвиэль. — А я как выглядела?
— Эльф стандартный, одна штука. Как те лучники во «Властелине колец».
— А во что одета?
— В штаны... кажется...
— Стоп, стоп! — Машет руками Макс. — Вы так мне весь эксперимент сорвете. Потом воспоминаниями поделитесь.
Он сует мне плеер: «Заткни уши и не подслушивай» и утаскивает Айвиэль на кухню.
Минут через пятнадцать меняет нас местами. Я пытаюсь рассказать о своих чувствах: радость скачки, восхищение красотой цветов, страх и ярость при виде чудовища. Но Макса интересуют в основном детали: «Какого цвета чешуя у монстра? Какой формы гарда у шпаги? Были ли на эльфе сапоги?» Допрос, а не беседа о сказочной стране. В прочем, Макс всегда такой. Если ему что-то в голову взбрело, то плевать, что остальные подумают...
В конце концов, мы снова ставим чайник, хозяин достает из холодильника торт:
— Моя гипотеза подтвердилась, и это надо отметить!
— Какая гипотеза?
— О механизме трансляции. Мне было важно знать, насколько вы будете расходиться в деталях.
— В смысле?
— Ну-ка, быстро скажите: какого цвета бывает яблоко?
— Красного!
— Зеленого! — Хором отвечаем мы с Айвиэль.
— Вот видите! Каждый из вас подумал о своем яблоке. Создал свой образ. Слово «яблоко» — общая информация. Цвет — частная.
— И что?
— В ваших «мультиках» частная информация, насколько вы ее смогли запомнить, совпадала до мелочей. Значит, вы воспринимали один и тот же образ. А это возможно, если трансляция идет не напрямую, а сначала отображается на чем-то вроде экрана. И лишь потом каждый ее воспринимает.
— Информационное поле Земли? Ноосфера? — Я пытаюсь показать, что тоже не лыком шит, и кое-что читал. Почему-то перед Айвиэль мне не хочется выглядеть глупее, чем Макс.
— Скорее информационно-эмоциональное поле человечества. Эзотерики называют его «низшим астралом». Скопище сущностей, созданных подсознанием миллионов и яркими фантазиями отдельных творцов.
Глаза у Айвиэль делаются круглыми, как блюдца:
— Так, значит, московские девчонки правы: Арта существует? И эльфы — тоже? В астрале...
Макс хохочет. Достает листок бумаги, фломастер. Рисует кривую рожицу:
— Этот рисунок существует?
— Ну...
— А откуда он взялся?
— Ты нарисовал.
— Так и Арта эта ваша: создали, вот и существует. Начал Толкиен, остальные продолжили. Санек, кто там еще писал про эльфов?
— Десятки разных... Слышь, Макс, а ведь это здорово: если на этот твой астрал можно транслировать, то не нужны ни книги, ни компьютеры! Один человек придумывает «мультики», а остальные их смотрят. Представляешь, в кинотеатрах — афиши: «Сеанс коллективных глюков. Ведущий — заслуженный глючник России Иван Иваныч Иванов».
— Разбежался! Я давно эксперимент задумал, но не знал никого, кто создает «мультики» так же отчетливо, как ты. Пока Айвиэль не подвернулась. И видеть далеко не все могут...
— Правда, Серенький! В Москве у меня так не получалось, как с тобой, — девушка долго и как-то оценивающе смотрит на меня. — Были какие-то расплывчатые картинки, все смазанное, как сквозь туман...
— Но ведь любые способности можно развивать! У кого угодно!
— Наверно. — Пожимает плечами Макс. — Давайте лучше торт есть.
Айвиэль щебечет что-то про московских девчат, которые «глючат» в компании. А я погружаюсь в мечты. Действительно, как здорово бы было, если бы все видели этот самый астрал. Тогда — никаких творческих мук. Придумал — и готово!
Взять те же ирисы... Как их описать словами? Слов — тысячи, но ни одно из них не передаст ту смесь восхищения и тревоги, почувствовать которые было — один миг.
Может, в будущем все-таки будет больше людей, которые смогут понимать друг друга без помощи слов? Вон Айвиэль говорит, что в Москве таких «глючников» — целые компании... Может быть, будет когда-нибудь астральная сеть, вроде Интернета?
Чтобы попасть в астральный мир, не нужно ни компьютера, ни модема. Правда, вот куда попадешь? В чьи фантазии? Начнутся приколы сознания-подсознания...
И еще интересно, реально ли без посторонней помощи добраться до определенных мест? Или придется кому-то быть сервером, препровождая астральных путешественников туда, где тусуются нужные образы?
Меня понесло. Я закрыл глаза и стал думать о московских толкиенистах. Постепенно перед мысленным взором стали появляться какие-то неясные фигуры. Большинство из них напоминало Айвиэля, но были они какими-то ... неконкретными, что ли. Например, на лицах большинства имелись огромные глаза, но вместо носов — расплывчатые пятна. Фигуры бессмысленно бродили залитой лунным светом по лесной поляне. Никто ничем не занимался, лишь парочка играла на флейтах.
Я вышел из-за кустов. Вежливо повилял хвостом:
— Привет! Это вы — эльфы?
То, что после этого началось, мне совершенно не понравилось. На мой взгляд, порядочные эльфы так себя не ведут. Меня обматерили трехэтажно, призвав на мою голову проклятия всяких валар-майар. Пару огрели чем-то тяжелым. В руках у большинства появились луки...
В-общем, я постарался как можно быстрее вернуться в реальный мир.
— В Валиноре волки не водятся, — рассмеялась Айвиэль. — Вот дивные и удивились....
Оказывается, у этой девчонки — та же манера, что и у Макса: нагло подсматривать чужие мысли.
— Понимаешь, Санек, если все так, как я думаю, — профессорским тоном начал Макс, — то в астрале существует куча образов. В основном — герои кино и книг. То, что чаще люди себе представляют, становится более устойчивым. В этом, наверное, секрет литературы. Написано — три слова, а перед глазами — уже картинка. Ее же уже тысячу раз представляли... В этом же — причина всяких кино — и книжных штампов.
Я задумался. Действительно, стоило мне начать сочинять что-нибудь фантастическое, в голову обязательно лезли бородатые карлики-гномы. Выставлять свою писанину на всеобщее обозрение я боялся. Чувствовал, что эти карлики уже двадцать раз были.
— А великие? Которые первыми описали каких-нибудь существ?
— Ну, не знаю. На то они и великие... — Макс пожал плечами.
— А мне все-таки хотелось бы, чтобы можно было смотреть чужие «мультики». — Мечтательно произнесла Айвиэль. — Или создавать их вместе. В этом есть что-то чудесное. Такая свобода от всего, что в этом мире...
— Хренушки! — Хохотнул Макс. — Вон Санька сегодня про микро-вертолеты рассказывал. Вроде бы возможность летать, словно птице, — это тоже свобода. Мечта поколений! Не сидишь, словно мебель, в консервной банке лайнера, а паришь над землей, видишь все, что внизу... Но вокруг полетов на малых высотах неизбежно появится куча законов. Всякие правила, регламенты... Ради безопасности тех же летунов.
— Естественно. — Фыркнул я. — Как только общество признает астрал как факт реальности, то сразу же найдутся те, кто станут на нем делать бизнес. А где бизнес — там и запреты. Дабы бизнес тот регулировать и поделиться заставить. Например, запретят выходить в астрал, находясь за рулем. Это будет приравниваться к алкогольному опьянению. Или — если летишь на микро-вертолете... Это будут очень разумные законы...
— Понимаешь, технологии меняются гораздо быстрее, чем человеческая натура. — Рассерьзничался Макс. — Вы, когда мечтаете, думают о чем-то чистом и высоком. Символ этого — ваши эти эльфы... Но подлинная высота не может быть массовой. Ты Саньку спроси: чего хотят его читатели?
— Три «эс»: спорт, скандалы, секс... Иногда — развлекуха типа тех вертолетов.
Айвиэль тяжело вздохнула.
— Не, не хочу тогда... Лучше уж по-старинке, с книжкой... Ваша эта «масса» книги читать ленится...
Когда я уходил, Макс неожиданно спросил:
— Сань, у тебя библиотека хорошая, чего-нибудь про эльфов есть?
— Ну.
— Принеси, а? И ей, и — мне.
И опустил смущенно глаза. С чего бы это?
Евгения Лифантьева © 2005
Обсудить на форуме |
|
